Невольник мести - Михаил Нестеров

Мастер, опытный агент ГРУ, попался на простую наживку. Его суровые черты лица чуть разгладились, и он, поглядывая то на шефа, то на девушку, ждал сюрприза.

Оперативники не двинулись с места. Не изменил позы и Марковцев. Пока рано. Мастер еще не до конца вовлечен в игру.

Катины ладони мягко и нежно закрыли Зубахину глаза. Ее же глаза смеялись Михееву.

Генерал даже не вздрогнул. Первые мгновения он не шевелился, потом поднял руку и коснулся пальцами нежной кожи, чуть задержался на перстне, словно по нему пытаясь угадать незнакомку.

– Лариса? – не совсем уверенно произнес он.

Катя натурально прыснула.

А вот теперь дело за наглым оперативником, потому что Мастер изобразил на лице широкую улыбку и как завороженный смотрел на трогательную сцену.

– Анечка? – продолжал гадать Зубахин.

– Не-а.

– А-а... Так вот кому принадлежит этот голосок. – Генерал вспомнил фотомодель из школы-студии «Берестов-Ламберти», с которой его познакомил Игорь Михеев. Очаровательная девушка.

Боковым зрением Скворцова видела вальяжную, черт бы побрал этого секретного суперагента, поступь Марковцева. Он даже не шел, он шествовал. Выражение лица у Сергея такое же, как у Игоря Михеева секундами раньше: с прищуренными глазами, готовыми выхватить малейшее движение в толпе.

И Катя невольно скосила глаза на Марка, чего нельзя было делать ни в коем случае, потому что в них мгновенно погасли шаловливые искры.

Для Мастера этого оказалось достаточно. Он действовал быстро, но Скворцова видела все, как при замедленной съемке. Левая рука агента ГРУ откинула полу плаща, правая выхватила пистолет. И тут же поворот корпуса назад – все правильно, потому что опасность сзади.

Теперь пришла пора Марку показать, на что он способен. Мастер еще не успел зафиксировать ствол, как Сергей, стремительно сократив дистанцию, чуть припадая на опорную ногу, с ходу ударил противника в голень. Это от испуга можно случайно нажать на спусковой крючок, острая же боль в ноге ослабила руку Мастера, и выстрел не прогремел. Во время удара ногой правая рука Сергея ушла к противоположному боку и, заряженная, выстрелила обратной стороной ладони в шею Мастера. Два удара практически слились в один, последний оказался настолько силен, что Михеев отлетел к ногам генерала. Упал он без чувств, таким ударом можно убить человека.

Катя сделала шаг назад, уступая место операм. Генералу завернули руки за спину, щелкнули наручниками, на голову тут же надели плотный полиэтиленовый пакет черного цвета.

– Дорогу! – Петров стоял в дверях и руководил «эвакуацией». На огромной скорости оперативники протащили мимо изумленной толпы генерала и его бесчувственного помощника. Только сейчас можно было с уверенностью сказать, что Михеев приехал встречать шефа один.

Сергей подобрал с пола пистолет агента ГРУ и передал его даме. Сейчас он пренебрег правилами приличия и вышел из багажного отделения впереди Кати. Она двигалась последней, открыв на ходу сумочку и вложив в нее пистолет Мастера. Себе врать она не могла: взгляды, которыми ее провожали, доставляли ей удовольствие и заставили ее порозоветь еще больше.

Поравнявшись с Марковцевым на выходе из вокзала, Катя тронула его за руку:

– Спасибо, Сережа.

Ответит он скорее всего: «За спасибо сыт не будешь».

Она не ошиблась. Покачав головой, Марк сказал:

– Даже в смертельно опасной обстановке ты не можешь оторвать от меня глаз.

30

Москва, 5 декабря

Эйдинов стоял у окна своего кабинета и поджидал кортеж с арестованным генералом и его телохранителем. Он был спокоен и заранее выбрал тактику допроса Зубахина. Пока он не решил, кому из оперативников доверить обработку Мастера. Тот же начальник 1-й группы Петров, бывший губоповец, мог справиться с этой работой. Но больше шеф отдела склонялся к мысли отдать Михеева агенту Вергилию, хотя бы потому, что тот брал Мастера в аэропорту, – это дополнительный фактор давления. Принять этот вариант мешало ревнивое отношение к агенту других офицеров отдела, которые в последнее время не выходили из-под мрачной тени Вергилия. В конце концов, когда на приличной скорости несколько машин въехало во двор, Эйдинов принял соломоново решение: допрос начнет Петров, а позже к нему присоединится Марк.

Для встречи все было готово. Едва михеевский «Лендкрузер», за рулем которого сидел офицер группы боевого планирования, остановил свой ход, на машину тут же набросили тент. Генералу заломили руки за спину и в полусогнутом положении, не снимая с головы мешка, тоже на хорошей скорости провели в здание и поставили лицом к стене напротив кабинета начальника.

– Снимите, – приказал Эйдинов, появляясь в дверях, но не давая команду развернуть задержанного к себе лицом.

С Зубахина сдернули полиэтиленовую упаковку, и генерал сделал было попытку обернуться на голос, но сильная рука оперативника легла на его затылок и прижала лбом к стене.

Зубахин хранил гробовое молчание, тяжело дыша через нос и рот. Но это временно, понимал полковник, скоро он придет в себя, и его прорвет обвинительным словесным поносом.

Полковник вернулся на рабочее место и бросил взгляд на настенные часы: он решил промариновать Зубахина в коридоре минут пятнадцать-двадцать.

В дверях вырос Петров.

– Только коротко, – предупредил его начальник. И, выслушав доклад, отправил его заниматься Михеевым. – Вы с Сергеем сами разберитесь, – напутствовал он майора. – Но не тяните, колите Мастера оперативно. А его босса, наоборот, промурыжим подольше. Что за шум в коридоре? – выкрикнул он и вышел вслед за Петровым.

Генерал очухался, сменив удушливую атмосферу полиэтиленового мешка, и требовал немедленно освободить его.

– Он мешает мне работать. Спустите его в подвал.

– Адвоката!

– Дайте ему адвоката, – разрешил Эйдинов. – Сегодня чья очередь?

– Мамаева из группы захвата, – ответил Петров, удаляясь. – Вчера он был прокурором.

* * *

В комнате для допросов майора ожидал Игорь Михеев. Шея Мастера вспухла. Против обыкновения, он держал голову высоко. Если бы при захвате Марк стоял к противнику боком, удар пришелся бы точно в кадык, и Михеев лишился бы шанса выжить.

Агент ГРУ сидел на стуле, руки в наручниках заведены за высокую спинку. Петров сел напротив, в метре от задержанного.

– На вопросы отвечать быстро и коротко. Мастер плюнул ему под ноги, ответив классической фразой:

– С тобой, мусор, я разговаривать не буду. С тобой поговорят другие люди. Через час-полтора. А та гнида, которая ударила меня...

– Я слышал, что кто-то назвал меня по имени? – В кабинет вошел Марковцев, с каплями влаги на лбу и коротким полотенцем, переброшенным через плечо.

Михеев с трудом повернул к нему голову и ухмыльнулся:

– Ты покойник, приятель.

– Откуда ты узнал, черт возьми? Толик, кто-то из наших активно стучит денщику Зубахину. Расставим все по своим местам, – предложил Сергей, не отрывая от задержанного глаз и пододвинув к себе свободный стул. – Твоя оперативная кличка – Мастер. Согласно ей ты попал в нехорошее место. Очень нехорошее. Кстати...

– Мужик, я не завидую тебе, – прервал его Михеев.

– Это временно. Но мы отвлеклись от темы. Усвой следующее, друг. В этом здании морды не бьют, руки не ломают. Это самое демократичное заведение, которое я знаю. Здесь спрашивают и принимают любые ответы. Здесь терпеливо сносят оскорбления и относятся к ним с пониманием. Здесь говорят стандартную фразу: «Мы представляем власть». И добавляют: «Если ты не знал». Тебя угораздило попасть в контору, которая лавирует между государственными интересами и законом.

На его вступление Мастер отреагировал плевком под ноги Марковцеву.

Сергей остался спокойным.

– Ты можешь еще раз плюнуть – мне в лицо. У меня есть полотенце, и я утрусь. А теперь ответь мне, Игорек, почему Витя Заплетин, твой коллега, разведчик ГРУ, назвал нам по именам майора Таврова, Казначеева, твое имя, генерала Зубахина?

Марк придвинулся ближе к Мастеру.

– Меня зовут Сергей, я подполковник ГРУ. Войсковая часть 3417 о чем-нибудь говорит тебе? Этот номер немногим отличается от того, что стоит в твоем удостоверении. – Марковцев принял прежнее положение. – Нет, друг, маршрут Петровка – Лубянка тебе заказан, ты сел совсем в другой трамвай. Вспомни, как тебя подсаживали в вагон.

Марк говорил очень убедительно. Немного поразмышляв, Михеев сказал:

– Я хочу взглянуть на твои документы.

– Ты хочешь сказать, что поверишь бумажке? Сделаем по-другому: я дам тебе зеркало, и ты посмотришь на свою шею.

* * *

Эйдинов тем временем начал работать с Зубахиным. Суть работы на первых порах заключалась в том, чтобы терпеливо выслушивать крикливого генерала и молчать. Первое излияние Консультанта длилось десять минут. Он грозил трибуналом, громко выкрикивал свое звание и должность в Минобороны.