Победитель всегда прав - Андрей Воронин

– Урод проклятый! – это Варвара произнесла еще при закрытой двери, а распахнув ее, зло крикнула мужику. – Предупреждать надо, когда свет отключаешь! У меня из-за тебя компьютер отключился!

Мужик медленно повернулся и внимательно посмотрел на Белкину:

– А вы кто такая?

– Кто, кто, конь в пальто!

– Ну отключился у вас компьютер, по второму разу игрушку запустите.

– Я не в бирюльки играю, а статьи пишу. Белкина моя фамилию, слышали о такой журналистке?

– Не-а. Я сейчас вам напряжение включу, вы идите в комнату, посмотрите, включился ли компьютер. Крикните мне.

Он сунул руку в щиток и посмотрел на Варвару. Та, чертыхаясь, поплелась в комнату, оставив дверь открытой. Послышался щелчок, свет в коридоре ярко вспыхнул. Варвара нажала кнопку на компьютере. Монитор загорелся.

– Есть свет! На первый раз вас прощаю, в другой раз убью! – крикнула Варвара. – Дверь хоть закройте, дует!

Щелкнул замок. Варвара дождалась, пока загрузится программа, и обрадовалась тому, что большая часть текста сохранилась, пропала лишь пара последних фраз. Вдруг она почувствовала, что в квартире не одна и резко обернулась.

Двое мужчин стояли на толстом ковре, застилавшем почти всю комнату. Одного она уже знала – это был тот самый гнусный электрик, обрубивший электричество, второй же мало походил на работника коммунальных служб.

Варвара, как всякая журналистка, тут же попыталась додумать ситуацию, сконструировать ее. «Пришел электрик из домоуправления с дружком в конце дня в наш дом и решил кому-нибудь свет отключить, чтобы на бутылку стрясти».

– Есть свет! Видите, есть! – рявкнула Варвара. – Свободны, господа! Какого черта, не снимая ботинки, на ковер стали?

И тут она увидела, что у электрика в руке не отвертка, а шприц, небольшой, одноразовый. «Наркоман!» – успела подумать Белкина. Подняться со стула ей уже не дали. Тот, кого она приняла за приятеля электрика, зажал ей ладонью рот и так придавил к спинке стула, что Варвара даже не могла пошевелиться. Электрик же ловко и привычно воткнул иголку в плечо, быстро сделал инъекцию. Белкина услышала, как электрик считает в обратном порядке:

– Десять, девять, восемь…

Последнее, что она слышала, было четыре. Варвара продолжала сидеть на стуле с открытыми глазами, но уже ничего не видела и не слышала, лишь неглубоко дышала. Мужчина в черной рубашке отпустил руку и отодвинул стул с журналисткой от компьютера. Действовали пришельцы слаженно, быстро, но не торопясь. Мужчина в черной рубашке пробежал глазами текст, переписал его на дискету, спрятал в карман.

Кожух компьютера не был привинчен, он снялся легко, как футляр с портативной пишущей машинки. Особо не утруждая себя, незваный гость вывернул два винта и вместе с проводом вырвал хард диск, лишив компьютер памяти. Эта операция походила на трепанацию черепа и извлечение головного мозга.

– Ну вот, констатируем клиническую смерть, – усмехнулся мужчина в черной рубашке.

Его напарник был настроен не так игриво, он заглянул в глаза журналистке, пощупал пульс, помахал ладонью перед лицом. Чувствовалась медицинская выучка, которой обычно обладают бывшие спецназовцы.

– Тяжелая будет, – усмехнулся электрик, – один я ее не донесу.

– Если бы она была твоей невестой и сказала бы на ступенях загса при всех гостях: «Неси меня к алтарю»?

– В загсе алтарей не бывает, – зло скривился электрик, – алтари – в храмах.

– Все умные к умным пошли, а тебе пакет, – чернорубашечник указал рукой на папку с бумагами. – Собери дискеты и рукописи.

– Нет у нее ни дискет, ни рукописей, все в компьютере было.

– Как мы ее допрем? Проще прямо на стуле спустить по лестнице. Привязать веревкой и спустить.

– Грохота не оберешься. Кто-нибудь из соседей обязательно выглянет. Придется в ковер закатывать. Пусть уж лучше думают, что мы банальные грабители, с ворами ни у кого связываться охоты нет.

* * *

Ничего непредвиденного не случилось. Никто не позвонил по телефону, никто не потревожил дверной замок. Мужчины молча ждали, когда голоса в доме поутихнут, когда стихнет музыка у соседей.

– Пора, – наконец сказал электрик, до этого ковырявший отверткой под ногтями.

Чернорубашечник, дремавший на диване, вздрогнул и подошел к Белкиной. Та еще не пришла в себя.

– Жива хоть? – вяло поинтересовался электрик.

– Дышит. Не через раз, а через два, – отрезал обладатель черной рубашки.

– Шикарная баба, я таких люблю.

– Тебе ее никто не предлагает.

– Я просто так, ради любопытства. Хороший экземпляр, все при ней и всего много.

– Не про тебя баба. Ее сказали пальцем не трогать.

– А как же ее вынесешь, если пальцем не тронуть? – засмеялся чернорубашечник и попытался поднять бесчувственную Белкину, обхватив двумя руками под мышками, но чуть не потерял равновесие. – Она килограммов девяносто весит, и ручек у нее нет, как у чемодана, чтобы нести. Пособил бы, что ли?

Электрик тяжело вздохнул. По его глазам было видно, что на ночь глядя работать ему в лом. Он сдвинул журнальный столик, вытащил края ковра из-под мебели и вдвоем они уложили журналистку на пол. Предусмотрительный чернорубашечник заклеил журналистке рот клейкой лентой, после чего ее стали закатывать в ковер.

– Большой слишком, – электрик достал короткий сапожный нож, которым обычно срезают изоляцию С проводов. Он отчикал кусок дорогого ковра так хладнокровно, что у чернорубашечника даже заняло дыхание. Сам он имел слабоватые нервы, и напарник потешался над ним, когда тот не мог заставить себя разбить полную бутылку водки, испортить мебель, свою или чужую.

Нож прошел в миллиметре от пяток Белкиной.

– Я как классный хирург, – усмехнулся электрик, – могу руку бумагой обернуть и острым ножом ее разрезать, не повредив кожу.

– Заливаешь!

– Хочешь, продемонстрирую? Сейчас рукав твоей рубашки отчикаю, и даже царапинки не получишь.

– Пошел ты к черту! Лучше взваливай ее на плечи. Теперь журналистка стала транспортабельной. Двое бандитов, словно собрались нести бревно, вскинули туго свернутый ковер на плечи.

– Не задохнется? Пыльный ковер, черт. Ни хрена она в доме не убирает, сразу видно, живет одна. Мужик бы ее построил.

Полавировав по квартире и коридору, бандиты добрались до входной двери, и тот, который раньше изображал электрика, чуть не уронил Белкину, когда открывал замок.

Лифтом не воспользовались, с такой поклажей в него не влезешь. Спускались по лестнице.

– Никого не встретили, – радостно улыбнулся чернорубашечник, на ходу закуривая сигарету.

– Ты что, подождать не мог, пока мы ее упакуем?

– Не ее, а его. Ковер несем в химчистку, – засмеялся напарник электрика.

Они ловко затолкали ковер в микроавтобус, уложив его в проход между сиденьями, и поехали.

К своему счастью, Белкина пребывала в глубоком сне, иначе непременно расчихалась бы, столько пыли накопилось в огромном ковре, который она лишь изредка чистила пылесосом, но ни разу не выносила на улицу. Ковер ей не нравился ни расцветкой, ни по фактурой. Но это был подарок мамы, и выкинуть его рука не поднималась, как и передарить кому-нибудь другому.

В городе мужчины не перебросились ни словом, чувствовалось напряжение. Если бы их остановили, то вполне возможно, что милиционер заинтересовался бы, а замаскировать ее было невозможно. Но лишь только переехали пост за кольцевой дорогой, как чернорубашечник тут же стал напевать и прихлопывать ладонями по приборной панели.

– Уймись, – сказал электрик.

– Выпить хочется. Пристроим наш груз, пивка хряпнем. Работа у нас теперь пойдет не пыльная. Одно мне не нравится, что круглосуточная.

Мужчины ездили по этой дороге не в первый раз, знали каждый поворот, каждый столб. Дачный поселок, несмотря на темное время года и близость города, встретил их тишиной. Теперь не те времена, что раньше. С гитарами никто не ходит, молодежь предпочитает для отдыха город. Да если бы и был кто-нибудь в это время на участках, какая беда в том, что двое мужчин привезли на дачу ковер? Многие свозят сюда ненужные вещи в удобное для себя время. Машина подвернулась ночью, значит, ночью и повезут.

Теперь уже ни электрик, ни чернорубашечник не прятались. Они громко переговаривались, выгружая сверток из микроавтобуса. Дом располагался вблизи леса, чуть на отшибе от поселка, на косогоре. С виду он был небольшой, восемь окон, с гаражом, расположенным в цоколе, и мансардой под остроконечной крышей. Гаражные ворота были невысокими, микроавтобус в них не проехал бы, предназначались они лишь для легковых автомашин.

С ковром на плечах двое похитителей зашли в гараж и с лязгом закрыли за собой железные ворота. Ярко горели две стопятидесятки в железных абажурах, светло было так, что можно снимать кино.

– Открывай люк, – осторожно опуская свой конец ковра на бетонный пол, сказал электрик. – В гараже пахло бензином. Двухсотлитровая бочка, заткнутая деревянной пробкой, стояла в углу, возле нее рядком расположились канистры. Чернорубашечник подцепил железное кольцо и вытащил из пола деревянный люк размером метр на метр, подбитый снизу пенопластом. Все на этой даче было сработано на совесть, чувствовалось, что тот, кто ставил дом, имел тьму времени и возможность позаботиться о всяких мелочах.