Бессердечный принц. Раскол (СИ) - Мелевич Яна

Никакой браслет не спасал от ее влияния. Странное дело, ведь работала игрушка на полную мощность — но почему-то против Ольги оказалась бессильна. Или хаос виноват, или слишком я привязался.

Плохо. Эмоции — лишний знак в идеальном уравнении, с ними все рушилось и обращалось в пыль.

— Безотходное производство? — выгнула брови Ольга.

— Эффективный менеджмент, дорогая, — я щелкнул языком и сбросил чары одним прикосновением к раскалившемуся рубину. — Прекрати ворожить.

Уголок рта Ольги дернулся, я не удержался: коснулся щеки, затем переместил ладонь на затылок и собрал в кулак осветлённые кудри. Темнеющие корни, выдававшие естественный цвет, привлекли взор.

Я вдруг представил, как Ольга смотрелась бы с родным оттенком. Ее волосы были черными или каштановыми? Слегка припорошённые пеплом или щедро сдобренные золотом, отчего солнце вечно путалось в них? Вопрос остался невысказанным, потонул в очередном поцелуе с привкусом миндальной крошки, винограда и цветов.

— Вечер, не забудь про платье, — шепнул я, когда отстранился.

— Кроваво-красное, — Ольга скользнула ладонями по моей груди.

— Обязательно надо спорить, да?

— Согласись, у меня не так уж много развлечений.

Интимность момента нарушила навязчивая мысль о проблемах за дверью, которые требовали разрешения. Как бы ни хотелось остаться в маленькой комнате, спорить о нарядах и поминать глупых девиц Репниных-Волконских — страна важнее моих желаний. Любых.

— Помимо многочисленных издателей и банкиров, сегодня в Большом театре приедут послы Соединенного королевства, Ватикана, Бельгии, Австро-Венгрии. Также приглашение принял канцлер Германии с женой. Леди Луиза восторгается русским балетом и обожает нашу страну. Супруги фон Каприви проведут в Петербурге неделю, — проговорил я, чувствуя, как Ольга замерла под моими руками.

— Хочешь, чтобы я узнала о ее предпочтениях, пока ты общаешься с послами и канцлером? — полюбопытствовала она.

— Женщина лучше понимает женщину, а правильно подобранный презент сыграет нам на руку. Договор о поставках газа требует пересмотра.

— Разве это не вызовет недовольство османов?

— Черноморский поток такой же предмет споров, как и часть Таврической губернии. Я предложил султану Мураду VI выход: хорошая скидка после ремонта трубопровода и новые контракты, которые укрепят наши отношения. Мы построим несколько заводов на территории империи, а взамен османы подписывают мирный договор.

— И будут его соблюдать? — с сомнением спросила Ольга.

— Конечно, — живо сказал я, губы тронула усмешка. — Потому что наш военный союз с большей частью Леванта[1] быстро отрезвил их. С тех пор как французы потеряли контроль над Сирией, а другие страны объявили о своей независимости от империи, у султана не осталось выбора. В Европе зреет раскол, Ватикан требует от королей суровых мер в отношении стран Ближнего Востока. Соединенные Штаты переживают очередной кризис. Кто поможет? Никто.

— Разумно ли сотрудничество с арабами сейчас? В стране все очень нестабильно, ссора с Европой нам не нужна.

Я развернул Ольгу спиной, обхватил за талию, затем уткнулся в макушку. Такая поза умиротворяла, приносила радость, дарила тепло. В череде хаотичных эмоций я потерялся, как будто попал в шторм. И выныривать на поверхность не жаждал.

— Одну руку протяни старому партнеру, чье влияние по-прежнему сильно и неоспоримо, — прошептал я. — Но вторую всегда держи за спиной для тех, кто сегодня дает меньше, а завтра — в три раза больше. Сила европейского общества строится на мнении об их исключительности. Только мир давно изменился. Колонии уходят в прошлое, будущее остается за основной частью планеты, и это не кучка избранных стран.

Ольга вздохнула, затем чуть отклонила голову и подставила шею для поцелуев. После чего задала вопрос, который получился весьма неожиданным:

— Загляни внутрь страны.

— Что? — я отстранился, и Ольга повернулась ко мне лицом.

— Внешняя политика прекрасна, но в России тоже полно проблем. Начиная с народа, у которого тысяча и одна претензия к власти.

Тяжело вздохнув, я размял затекшие мышцы шеи, затем наклонился и схватил брошенный на пол пиджак. Нетрудно догадаться, ради чего или кого все велось.

— Умеешь ты испортить настроение, — протянул я. — Опять про Мечехину?

— Я отправляла запрос, — упрямо поджала губы Ольга.

— Она преступница. Ее судьбу решит суд.

— Я в курсе, чего он там нарешает. Разве помощь невинной девушке без родни и поддержки не входит в твое: «Оставаться ближе к народу, ибо в нем сила страны»? — она притопнула ножкой, отчего юбка колыхнулась. — Алекс, просто маленькая просьба.

— А потом еще одна, после нее десять, — я очертил пальцем круг. — Не припомню, чтобы в нашем договоре фигурировали твои бесконечные хотелки.

Ольга сменила тактику: с гнева перешла на ласку. Мягкой поступью, она скользнула ко мне и захлопала длинными ресницами, отчего браслет моментально нагрелся. Одурманивающие разум чары притупили инстинкт самосохранения, возбуждение прилило к нижней части живота. Путались мысли, терялась нить спора.

В итоге я коснулся рубина на браслете и зашипел от боли. Треклятый камень обжег кожу, зато прогнал наваждение.

— Однажды я тебя убью за подобные штуки, — цыкнул я, Ольга же потерла виски и сморщила нос.

— Или я умру раньше от мигрени.

— За свою новую горничную отвечаешь головой, — я застегнул пиджак. — И сходи к лекарю, боли стали слишком частыми гостями в наши встречи.

— Трачу на тебя остатки здоровья, — фыркнула Ольга и потерла лоб. — Выпью обезболивающее. Похоже, я не отошла после вчерашнего нападения.

— Оля…

— Спасибо за Оксану, ваше императорское высочество, — она развернулась, нежная ткань платья заскользила по длинным ногам.

— После подобных выступлений она утверждает, что у меня невыносимый характер, — пробормотал я уже на выходе, слыша в ответ короткий смешок. Пришлось добавить чуть громче: — Про лекаря и платья был приказ!

— Кроваво-красное и никаких больниц, я вас услышала!

Лишь закрыв дверь, я осознал, что мы ни разу не коснулись вчерашнего отчета и происшествия в Трубецком бастионе.

Я спустился по лестнице, кивнул одному из слуг, чтобы принес одежду. Без интереса окинул взглядом обстановку, остановился на лепнине и невольно усмехнулся: не зря Ольге так не нравился дом. Вроде бы небольшой и уютный, но прошлые хозяева слишком стремились к выпячиванию регалий. А ведь при покупке отсюда вывезли тонны безумно дорогого барахла.

— Нет, я все-таки ей скажу!

— Софа, стой!

Резко обернувшись, я вскинул брови. Падчерицы Ольги сжались под моим пристальным взглядом. Лишь одна, младшая, кажется, быстро взяла себя в руки и вздернула подбородок.

София чинно сцепила пальцы в замок, затем произвела подобие книксена. Вторая девица, Натали, повторила приветственный жест за сестрой и склонила голову, чтобы я не видел выражения ее лица за светлыми прядями. Судорожно сминая ткань юбки, она переминалась с ноги на ногу и кусала розовую губу, словно очень нервничала.

— Ваше императорское высочество, — наперебой выдали сестры.

— Барышни, — я слегка кивнул, затем сделал шаг в направлении выхода. Там меня уже ждал слуга с пальто, но двинуться не смел.

— Ваше императорское высочество, вы не останетесь на обед? — высокий голосок неприятно ударил по затылку.

Я повернулся к девицам Репниным-Волконским и мысленно напомнил себе, что они дочери Ольги. Пусть дурные во всех отношениях, зато полезны в качестве приманки для малолетних болванов вроде Орлова или Юсупова. Всего-то дань вежливости, а вот долго разговаривать с девчонками меня никто не заставлял.

— У меня много дел, — прохладно ответил я, заметив, как старшая сестра толкает в бок чересчур ретивую младшую. — Буду рад, если вы украсите будущие балы своим присутствием.

Натали зарделась, София нагло ухмыльнулась. Последней точно не хватало тяжелой руки, чтобы выбила дурь из пустой головы.