Похитители бриллиантов - Луи Анри Буссенар

для него без проклятого ремня.

Не прошло и пятнадцати минут, как справедливость восторжествовала – невольники получили свободу. Колодки были свалены в кучу, а Зуга, угадывая мысли белых, развел костер и бросил «бревна рабства» в огонь. Бушмены затеяли бешеную пляску, на которую шестеро работорговцев смотрели разочарованно и понуро.

– Вы нарушили самые священные права человека! – строго сказал им Александр. – Вы лишили этих людей свободы. Я мог бы отдать вас им на растерзание, но мы судьи, а не палачи. Я ограничусь тем, что отберу у вас оружие. Идите на все четыре стороны. Где-нибудь вы найдете себе веревку. Марш!..

Укрощенные тоном и взглядом молодого человека, негодяи робко поглядывали на бушменов, которые, вероятно, с удовольствием разорвали бы их на куски. Опустив головы и побросав все свое оружие, они медленно удалились.

Александр позвал проводника:

– Собери все эти ружья, сабли, ножи, раздай людям – пусть у них будет чем защищать свою жизнь и свободу.

Затем он резко обернулся, почувствовав какое-то теплое и мягкое прикосновение к своей руке. И тотчас лицо его, доселе бледное от гнева, осветилось доброй улыбкой: он увидел бушмена и его жену, склонившихся над заснувшим ребенком.

Бушмен весь сиял от счастья. Тихие слезы текли из его черных глаз, и он их не сдерживал. Одна из этих жемчужин, в тысячу раз более ценная, чем настоящий жемчуг, упала Александру на руку.

Тут раздался веселый голос Жозефа:

– Карай! Теперь, когда бся эта падаль ушла, а доврые вушмены бернулись домой, можно немного и побеселиться! Не прабда ли, месье Альвер?

И действительно, в этот день в краале был праздник. Бушменам хотелось достойным образом чествовать своих белых заступников. На стол поставили все, что было, и европейцы увидели такие яства, о существовании которых никогда и не подозревали.

Много было блюд не только странных, но даже таких, на которые наши друзья, несмотря на их отвагу, поглядывали с опаской. Сначала пошли вкруговую красивые тарелки, искусно сплетенные из трав и наполненные зелеными гусеницами лопане, которые имеют до десяти сантиметров в длину. Бушмены набросились на них с жадностью. Затем гостям подали второе блюдо. Это были личинки некоего крылатого насекомого, покрытые сладковатой слизью. Насекомое называется «мопане». Этим именем туземцы обозначают, собственно, дерево, на котором данное насекомое живет. Европейское название дерева – баугиния. Оно очень красиво, но обладает странной особенностью, вследствие которой его листья дают мало тени. В жаркие часы дня они свертываются и подставляют солнечным лучам только жилки. А в складках этих листьев находит себе приют маленькое съедобное насекомое[9]. Жареные кузнечики, эти воздушные креветки, как их шутливо назвал Альбер, имели у наших европейцев немного больший успех. Вид больших сушеных ящериц, сухих, как вяленая треска, вызвал у Жозефа тошноту. Зато он налег на восхитительный корнеплод, имеющий до метра в окружности. По-бушменски он называется «маркуаэ». Его сочная и питательная мякоть тает во рту и напоминает сметану. Затем ели камерос и каанапс, похожие на картошку, но сладкие. Они были поданы в вареном виде, и люди, которые несколько дней не видели никакой горячей пищи, ели их с аппетитом.

Белые не соблазнились ни гусеницами, ни ящерицами, ни личинками, но отдали честь питательным растениям и были уже сыты, когда торжественно внесли новое блюдо. Восхитительный запах, который оно издавало, хотя было плотно закрыто в глиняных котлах, стал еще больше раздражать аппетит, так что лакомства вегетарианские были отставлены.

Альбер без всякой церемонии поднял крышку с первого котла, в котором легко мог бы поместиться средней величины теленок. Там оказалось штук шесть черепах. Они были приправлены ароматными травами и варились вместе с панцирями.

– Браво! – воскликнул каталонец. – Хоть ящерица и друг человека, но не в вареном виде! Да здравствуют черепахи!

– И лягушки! Да здравствуют лягушки! – воскликнул Александр, хватая второй котел. – Вот это уж вполне французское кушанье местной или, скорее, национальной кухни. Отказаться от него было бы не то что неблагодарностью, но просто-таки преступлением против кулинарии. Господа англичане, – обратился он к его преподобию и к полицейскому, – не угодно ли?

Но оба гражданина Соединенного Королевства, у которых это милое земноводное еще не завоевало симпатий в качестве еды, ответили выразительной гримасой отвращения.

– Напрасно, господа, поверьте моему опыту. В Нельсонс-Фонтейне мне не раз случалось дополнять обед этим блюдом, и я, право, не знаю ничего вкусней.

– Что черепахи и лягушки встречаются на алмазных полях, где поблизости имеются болота, меня ничуть не удивляет, – заметил Альбер с полным ртом, – но не понимаю, как они попали в здешние выжженные места?

– Я тебе объясню, – сказал он, продолжая есть. – Но прежде всего я должен отметить, что бушмены готовят их гораздо лучше, чем мой бывший повар-китаец. Он попросту варил их в кастрюле, а наши хозяева, по-видимому, ставят их в духовку.

– Как – в духовку? Я здесь не вижу никакой духовки.

– Ну вот! Неужели я должен тебе описывать Южную Африку? Ты, кажется, исколесил ее с севера на юг и с востока на запад, в то время как я ничего не видел, кроме своего участка в Нельсонс-Фонтейне!

– А все-таки объясни! Я не настолько самолюбив.

– Да ведь очень просто. Видишь этот конусообразный холм? Ты, быть может, принимаешь его за хижину? Ошибка, дорогой мой. Это муравейник. Наши бушмены проделали у самого основания отверстие, просунули туда огонь и выжгли коренных обитателей. Потом они хорошенько все прочистили, и получилась прекрасная печь. Ею пользуется вся деревня. Каждый, как ты сам теперь видишь, варит, жарит и печет в ней что хочет.

– Ладно, а при чем тут лягушки и черепахи? Они правда восхитительны. Но посмотри, какие они крупные. Особенно лягушки. Если у них и голоса соответствующие, то это должны быть басы-профундо, они должны заглушать рычанье льва и крик страуса. Взгляни-ка на эту. Она не меньше пулярки. Да и вкусом не хуже.

– Местные жители зовут их… Вот я уже и забыл!

– Здесь их зовут матламетло[10], – напомнил его преподобие, который до сих пор раскрывал рот только для того, чтобы поглощать пищу. Он ел с жадностью человека, который страдает солитером.

– Матламетло, вот именно! Благодарю вас, ваше преподобие. Туземцы думают, что эти лягушки падают с неба.

– Шумная манна, я вам доложу! И тяжеловесная!..

– Ах ты, Фома неверующий! Во всяком случае, в дождливое время года они живут в лужах, которые образуются на здешних твердых грунтах. Когда наступает засуха, матламетло устраивают себе жилища под кустами и прячутся там до новых дождей. Они выходят только в дождь, а дождей здесь не бывает