Донни Браско: моя тайная жизнь в мафии. Правдивая история агента ФБР Джозефа Пистоне - Ричард Вудли

связным по телефону пару раз в неделю, по несколько минут. Встречался с ним на несколько минут раз в месяц, и то — чтобы получить очередные деньги на карманные расходы.

Несмотря на то что живешь ты теперь в чужой шкуре, окружающие люди, однако, вызывают у тебя точно такие же чувства, как и в любой другой ситуации. Кто-то оказывается тебе по душе, кто-то тебя бесит. Кого-то бесишь ты, и эти персонажи постоянно выкручивают тебе яйца. Приходится пересиливать свои внутренние ощущения ради дела и дружить даже с теми, кто тебе противен. Только сильный духом сможет проглотить свои обиды и удержать эмоции в узде.

Самые тяжелые решения надо принимать самостоятельно и с ходу: куда копать, как сильно давить, чем рисковать. Надо смириться с тем, что любая ошибка может стать последней, ведь тебя никто не прикроет, даже начальство. Мне, например, не приходилось рассчитывать на руководителей ФБР из Вашингтона.

Надо играть по законам улиц и не давать себя в обиду. Все успешные агенты во внедрении, которых я знаю, выросли на улице и умели за себя постоять задолго до службы в ФБР. Я тоже был из такого теста. На улице сразу видно, чего ты стˆоишь. Мыслить на перспективу и просчитывать шаги. И не стоит полагать, что ты умнее других: всегда найдутся те, кто еще умнее.

Надо усердно работать, проявлять инициативу. В правоохранительных органах сидят люди старой закалки, приученные жить по правилам или уставу. В ФБР нет должности «агент по внедрению». Все начинают обычными агентами, ходят на работу в галстуке. Пришел — отметился — отработал — отметился — ушел.

Через несколько лет обычного агента могут привлечь к операции по внедрению. И тогда никто уже не будет диктовать ему, во сколько начинать рабочий день или какой дресс-код соблюдать. Теперь ему можно одеваться как бандит. Можно ездить на «кадиллаке» или «мерседесе». Вполне возможно, он — даже будучи холостяком — обзаводится отдельной квартирой, в которой может появляться, когда ему вздумается. Ему даже покрывают некоторые расходы.

Эту его жизнь оплачивает ФБР. Она ненастоящая, как в голливудском фильме. А вокруг такие же парни рассекают на «кадиллаках», носят золотые печатки, гуляют с девочками, сорят деньгами — и порой так легко забыть, что ты не один из них! Без характера, силы воли и твердых жизненных принципов можно ненароком заиграться. Самую крупную ошибку агент во внедрении совершает, когда влюбляется в собственный придуманный образ, принимая его за чистую монету и таким образом предавая самого себя.

Я итальянец, вырос в крупном городе, прекрасно знал про мафию. Подростком я играл в карты, в кости, в бильярд, ходил на скачки, тусовался в клубах. Я знал, что мафия контролирует все эти игры и держит все эти клубы. Я знал настоящих мафиози. Я знал, что букмекер на скачках не является посвященным, в отличие от его босса. Я знал, что они — убийцы. Когда люди внезапно исчезали навсегда, я все понимал. Даже будучи подростком.

Я знал повадки мафиози, знал, что у них в голове. Я знал, что можно делать, а чего нельзя. Молчи, когда так надо. Не лезь не в свое дело. Отходи, если разговор тебя не касается, пока тебя не послали прямым текстом. Веди себя правильно в нужных ситуациях — и тебя зауважают. Про тебя скажут «свой парень».

Все эти приемы сильно помогли мне во внедрении.

Учитывая окружение, в котором я вырос, я вполне мог стать «правильным парнем». Кое-кто из моих знакомых пошел по этому пути. Но мои родители придерживались традиционных ценностей: работай честно, соблюдай законы, береги семью. И я перенял эти ценности, в отличие от тех парней.

Я не пытаюсь читать здесь мораль. Просто с самого детства я прекрасно понимал, что такое мафия, и пошел в агенты не для того, чтобы развязать священную войну против преступного мира. Да, это мудачье убивают людей. Обманывают и воруют. Они негодяи, и я не переношу их на дух. Но я никогда не превращал эти мысли в навязчивую проповедь или идею. Я ведь не соцработник — я агент ФБР. Я с одинаковым рвением буду отстаивать права граждан и бороться с террористами, это моя работа.

Если ты нарушаешь закон, я упрячу тебя за решетку. Все просто.

Мафия не состоит целиком и полностью из убийц. Ее основа — это воры. Жадность толкает их вперед, а страх держит в узде. Работая во внедрении, я неоднократно наблюдал, как далеко они позволяли себе зайти в действительности. Но даже самые отчаянные из них все равно боялись своих боссов.

Это был страх перед системой, а не перед конкретными людьми. Четкая иерархичность, строгие правила и наказания за несоблюдение этих правил наводили ужас на любого отморозка. Именно те, кто устанавливал правила, и обладали безграничной силой.

Мафия существует ради делания бабок. Если приносишь в общак, тебе многое простят. Убийство — это всего лишь инструмент, рычаг воздействия, средство устрашения. Старик Карло Гамбино, последний настоящий крестный отец и босс боссов, умер в 1976 году и в последние годы выглядел крайне дряхлым, но ему достаточно было сказать «да» или «нет», кивнуть головой или просто шевельнуть пальцем, чтобы приговорить любого человека во всей организации к смерти. Даже самые непробиваемые мордовороты запросто могли наделать в свои дорогие штаны при виде Гамбино.

В Нью-Йорке обосновались пять самых крупных семей мафии: Гамбино, Луккезе, Дженовезе, Коломбо и Бонанно. Джо Бонанно возглавил свою семью в 1931 году. Его заставили отойти от дел в середине 60-х и отправили лечить старческие болячки в Тусон, Аризона. Когда я попал во внедрение, семьей рулил Кармин Галанте.

Семью Гамбино возглавлял Большой Пол Кастеллано, семью Луккезе — Энтони «Скользкий Тони» Коралло, семью Дженовезе — Энтони «Жирный Тони» Салерно, семью Коломбо — Томми Лабелла. Каждый из них обладал неограниченной властью внутри семьи.

Все боссы входили в так называемую Комиссию, которая разрешала межсемейные споры, принимала чрезвычайные решения и одобряла совместные предприятия. К последним относились разные способы заработка, от производства бетона в Нью-Йорке до отмывания доходов казино в Лас-Вегасе. Чрезвычайным решением обычно приговаривали к смерти босса той или иной семьи. Для этого было необходимо получить одобрение либо от самой его семьи, либо от других боссов.

В семьях было несколько уровней подчинения, и каждый вышестоящий член семьи требовал к себе беспрекословного уважения от нижестоящих. У каждого босса был заместитель; был также советник (консильери), который занимался урегулированием споров и помогал боссу принимать решения; и было