Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы переехали в соседний с ней дом в двадцатом году. Вы рассчитывали, что сестра сможет сидеть с ребенком?
Ясмин сжала деревянный поручень свидетельской кафедры.
— Да.
— И часто?
— Примерно раз в две недели.
Лейла рассердилась: такое случалось не меньше раза в неделю, если не чаще.
— И как сестра относилась к этому?
Ясмин замешкалась на секунду, подбирая слова.
— В основном ее все устраивало. Но время от времени я понимала, что мы слишком навязываемся.
— Что наводило вас на такую мысль?
— Ну, к примеру, иногда она говорила: «У меня очень много работы, поэтому включу ему мультики». Что-то вроде этого.
— То есть, когда вы оставляли ребенка Лейле, она просто бросала его в одиночестве перед телевизором?
Ясмин развела руками.
— Не в одиночестве. Вряд ли в одиночестве.
— Иными словами, ей удавалось спокойно работать в гостиной при трехлетием малыше и включенном телевизоре?
— Ну не знаю.
— У нее оборудовано рабочее место в гостиной?
— Нет.
— Но кабинет в доме есть?
— Да.
— Лейла профессиональный архитектор. Как вы думаете, она предпочтет работать в гостиной или в специально оборудованном кабинете?
— Не могу сказать.
Клара Пирсон демонстративно фыркнула, и Эдвард перешел к другим вопросам.
— Совершала ли ваша сестра какие-либо поступки, которые заставили вас усомниться в ее способности присматривать за ребенком?
— Нет. Будь у меня сомнения, я бы не доверила ей Макса.
— Насколько мне известно, Лейла никогда не оставляла его одного в течение длительного времени?
— Нет.
— Вы согласны с тем, что подобное недопустимо?
— Да.
— Как вы думаете, в каком возрасте ребенка уже можно надолго оставлять одного?
Ясмин колебалась с ответом.
— Ну, допустим, с шестнадцати.
Эдвард снисходительно улыбнулся.
— Это социально одобряемый ответ, но у меня тоже есть дети, и все мы знаем, что иногда приходится совершать поступки, за которые позже мы чувствуем себя виноватыми. Поэтому я очень прошу ответить вас честно. Как по-вашему, в каком возрасте ребенка уже можно надолго оставлять одного?
Ясмин переминалась с ноги на ногу, переводя взгляд с судьи на присяжных.
— Пускай будет тринадцать.
— Пускай будет тринадцать, — эхом отозвался Форшелл. — Не двенадцать?
— Нет.
— Может, одиннадцать?
Свидетельница напряглась.
— Нет.
Лейла смотрела на происходящее вытаращив глаза. Из желудка поднималась неприятная волна тошноты. Да откуда они узнали?
Обвинитель вытащил из папки листочек. Ему не требовалось читать его: это был театральный жест для пущего эффекта.
— Ясмин, верно ли, что вы находились под опекой сестры с одиннадцати до восемнадцати лет?
— Да.
— Вы помните, что произошло в январе две тысячи второго года?
Ясмин начала нервно разминать одну ладонь другой.
— Мисс Саид, поделитесь этим с судом?
В первый раз младшая сестра бросила опасливый взгляд на старшую, но лишь на какое-то мгновение.
— Мы жили в квартире в Гэнтс-Хилл. Лейла нашла вечернюю подработку, но сначала надо было пройти обучение.
— Где проходило обучение?
— В Костуолдс.
— И надолго Лейла уехала туда?
— На три дня.
— Кого она попросила за вами присматривать?
Ясмин залилась краской.
— Я оставалась одна.
— Понятно. И сколько же лет вам было в тот момент? Шестнадцать? — Обвинитель подождал ответа. — Мисс Саид?
— Одиннадцать.
По залу прошла волна перешептываний, присяжные переглянулись.
— Одиннадцать! — громогласно повторил Форшелл, в притворной озадаченности почесав затылок. — То есть вам было одиннадцать лет, когда старшая сестра, ваш законный опекун, оставила вас в одиночестве на целых три дня посреди Восточного Лондона?
Лейла вспыхнула. Она до сих пор хорошо помнила события той недели. Она спрашивала у новых работодателей, можно ли договориться об услугах няни, и даже подумывала спрятать Ясмин у себя в номере в отеле. В растерянности она чуть было не попросила соседа присмотреть за сестрой, но потом решила, что это еще опаснее, чем просто запереть Ясмин в комнате. В конце концов Лейла скупила половину продуктового магазина и строго-настрого запретила сестре выходить из дому. Три дня прошли в маниакальной тревоге: Лейла была уверена, что, открыв дверь, обнаружит сестру на полу умершей от голода. По возвращении, увидев Ясмин на диване, где та сидела, замотавшись в одеяло и поглощая попкорн, которым был усеян весь пол в квартире, Лейла чуть не заплакала от облегчения. Стараясь не напугать сестру, она поздоровалась с ней как обычно, а потом заперлась в ванной и прорыдала там пятнадцать минут. Вечером они страшно поссорились, когда Лейла заприметила в мусорном ведре коробку из-под курицы из китайской забегаловки. В ярости и слезах она орала на Ясмин: «Я же велела тебе не выходить из дому! А если бы с тобой что-нибудь случилось?!» Как близка была трагедия тогда, однако настигла Лейлу лишь двадцать лет спустя.
— Мисс Саид, — продолжал Форшелл мягко, будто сообщая плохую весть, — как вы считаете, такое поведение можно считать взвешенными действиями взрослого человека?
Ясмин скорчила горькую гримасу.
— Мы обе были совсем юными.
— Но ведь это кое-что говорит о человеке, не так ли? О самой Лейле Саид и ее склонности рисковать.
Свидетельница переступила с ноги на ногу, но ничего не ответила и не попыталась встать на защиту сестры. Возможно, обвинитель был прав. Надо относиться к специфическому типу людей, чтобы рисковать теми, кого любишь.
— Мисс Саид, — мягко начал Эдвард, — ответьте мне как мать: как по-вашему, было ли это оправданным риском?
Ясмин промолчала.
— Мисс Саид?
Наконец, собравшись с духом, младшая сестра честно ответила:
— Нет.
Лейла до боли, до побелевших костяшек вцепилась пальцами в колени. Ей хотелось крикнуть: «Прости меня! Прости, Ясмин, за все, через что тебе пришлось пройти!»
— Я вернусь к событиям утра двенадцатого июля, если не возражаете, — сказал Эдвард. — Ваш супруг попросил вашу сестру подвезти Макса до детского сада. Просьба была необычной?
— Да. Мы старались не беспокоить Лейлу по утрам.
— Вот как? И почему же?
Ясмин замялась с ответом.
— Ну, чаще всего она рада посидеть с Максом, но в последний раз, когда я попросила ее прийти утром, она довольно резко отказала.
— По какой причине?
— Понимаете, она старается передвинуть все дела на утро, чтобы освободить вечер для размышлений. У Лейлы всё по расписанию.
— То есть вы неохотно обращались к сестре за помощью в раннее время. Вас удивило, когда ваш муж поступил иначе?
— Да. Я ведь предупреждала его.
— Значит, вы особо оговаривали с ним, чтобы он не обращался к вашей сестре за помощью по утрам?
— Да.
— Поскольку в первой половине дня Лейла чрезвычайно занята?
— Да.
Лейла припоминала утро, про которое говорила Ясмин: холодный февральский день за пять месяцев до гибели Макса. У Лейлы была назначена встреча с юридической фирмой, которая собиралась привлечь ее к реконструкции своего офиса
- Любовь длиною в жизнь - Максим Исаевич Исаев - Остросюжетные любовные романы / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Горе - Шиму Киа - Городская фантастика / Русская классическая проза
- Русские Мужчины 21-го века - Михаил Александрович Стукалин - Прочая детская литература / Маркетинг, PR, реклама / Русская классическая проза
- Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты - Насу Киноко - Триллер
- Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес - Русская классическая проза
- Браслет с шармами - Элла Олбрайт - Прочие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Стихи не на бумаге (сборник стихотворений за 2023 год) - Михаил Артёмович Жабский - Поэзия / Русская классическая проза
- Вторжение - Генри Лайон Олди - Биографии и Мемуары / Военная документалистика / Русская классическая проза
- Али и Нино - Саид Курбан - Русская классическая проза
- Прирожденный профайлер - Дженнифер Линн Барнс - Детектив / Триллер