Цветок яблони - Алексей Юрьевич Пехов

по дну, нащупал древко проклятущего альшписа и сунул ириастцу в руки.

— Спасибо, брат, — ответил тот на своем языке, не разобравшись, что уроженец Пубира мало его понимает, и врубился в свалку рядом. Там, в сияющих на солнце брызгах, хрипя и ругаясь, блестя сталью, дрались, резали и рубили мужчины, пуская друг другу кровь.

В ход шли кинжалы, топоры, стальные кулаки.

Вир перешагнул через тело, с оттяжкой ударил мечом по шее тощего фихшейзца, только что убившего одного из людей капитана Рилли и вытиравшего кровь из рассеченного лба. Оттолкнул умирающего от себя, услышал плеск за спиной, обернулся, поднимая щит, узнал по ярко-зеленой ленте, намотанной поверх рукава кольчуги, своего. Тут же забыл о нем.

Тогда-то он и понял, что стрелы кончились.

Уже успел привыкнуть за два дня к постоянному злому шороху, когда они пролетали над головой, обрушиваясь на ряды тех, кто отваживался пересечь Ситу. На черные росчерки, закрывающие солнце. На вскипающую воду, когда стрелы промахивались мимо цели.

А на двенадцатой атаке за неполный день, они закончились. Возы опустели и мальчишки, разносившие пучки, перетянутые кожаными ремешками, больше не появлялись со стороны обоза. Лучники сменили свое оружие на топоры и фальчионы, но не лезли вперед, предоставляя возможность ликвидировать прорыв пехоте, благо силы были на их стороне.

Основные части армии горного герцога еще шли, были где-то на равнинах, обещая подтянуться через несколько дней, и пока единственный проходимый брод Ситы на ближайшие восемьдесят лиг вот уже два дня прощупывали передовые отряды да Монтага.

И потому ириастцы держали берег. Держали, чтобы не дать создать плацдарм раньше времени, и чтобы те товарищи, кто в лиге отсюда, за холмами и болотистым лугом, спешно строили укрепления у Бутылочного горла, на Рионской дороге, успели подготовиться, пока армия, шедшая из Треттини, занимала место на квадрате Четырех полей, между Ситой, лесом и Пыльными холмами.

Сигнал от светлячка. Он исчез, а Вир, машинально вскинувший левую руку, поймал на щит, который все считали донельзя странным, арбалетный болт.

Удар вышел, что надо. Щит Мальта не пробило, кость не сломалась, но Вира развернуло по инерции, и кожаный ремешок сильно врезался под подбородок. Стреляли с баржи, которую уже успели поджечь и она, развернувшись поперек течения, кормой застряла на мели.

Туда бросились несколько воинов, чтобы избавиться от стрелка, а Вир, обогнув труп лошади, торчащий на мелководье, один на один оказался с тремя противниками. Первый ничего не успел сделать, ученик Нэ щитом прижал его правую руку с тесаком и рубанул мечом по бедру. Ногу не перерубил, замах был не тот, но достал до кости. Вскинул щит, отшатываясь, когда бородатый крепыш, взмахнул, точно перышком, цвайхандером. Больше он ничего сделать не успел, кто-то из арбалетчиков «Виноградных шершней», россыпью стоявших на песчаном берегу, вогнал тяжелый болт в щеку воина с двуручником.

Третий, проворный, хоть уже и не молодой, с седой щеточкой усов над оскаленными зубами, почему-то без оружия, бросился ему под ноги. Сбил, и когда Вир спиной рухнул в воду, ловко оказался сверху, сел на грудь, прижимая ко дну.

В мутной красноватой воде ученик Нэ увидел множество пузырьков, вырывающихся из носа и рта. Стальные пальцы вцепились ему в горло, вжимая затылок в ил. Правая рука оказалась прижата коленом напавшего. Вир попробовал выкрутить запястье, чтобы дотянуться мечом, но не вышло.

Ударил левой. Попал кромкой щита во что-то мягкое, хват ослаб на мгновенье, но недостаточно для того, чтобы поднять голову над поверхностью и вдохнуть.

Теперь вместе с ним было меньше, чем двадцать два светлячка. Тварь, что пришла в Риону, постепенно отбирала у молодого таувина силы. Светлячки засыпали каждый день. И он тратил их с осторожной расчетливостью скаредного банкира. Так, как научила Лавиани. Ее злая, порой жестокая, манера вбивать в него знания напоминала Нэ.

— Шаутт знает, когда тебе пригодятся таланты, малыш! — твердила сойка, то и дело опрокидывая его на пол ловкой подсечкой или ударом. — Ты легко можешь превратить их из силы в слабость. Если будешь надеяться только на них. Учись драться, учись выживать, учись быть внимательным и просчитывать последствия каждого действия в бою, без чужой помощи! Ты щедро одарен рисунками, любая сойка бы лопнула от зависти. Я так лопаюсь прямо сейчас, рыба полосатая. Но, по сути, не важно, сколько их у тебя. Один или двадцать, если есть только они, и нет умений. Если ты тратишь только их, не рубя мечом и не ударяя кулаком, как обычные люди. Помяни мое слово, ты потратишь все таланты, и именно в этот момент они тебе понадобятся. Придет шаутт, великан, папа Темного Наездника или все Шестеро голышом — не важно. У тебя не останется никаких возможностей противостоять им.

Вир верил ее словам. И помнил драку со Шревом, который почти не пользовался талантами, легко противостоя ему. А еще помнил, как луч из щита Мальта сожрал все оставшиеся татуировки, и возвращались они назад не быстро.

Но иногда в бою он не видел иных возможностей. Поэтому использовал талант — и человек, топивший его, подлетел вверх. Наверное, со стороны это было весьма необычное зрелище, как вопящий подскакивает свечкой к небу, дрыгнув ногами, а затем рухнул к твердой земле, чтобы больше уже никогда не встать.

Но что там было, Вир не следил. Он сел, отчаянно хватая ртом воздух. На него метнулось темно-коричневое размазанное пятно. Все, что он смог сделать — снова упасть в воду. Пятно пролетело над ним, на миг закрыв солнце. Копыта ударили рядом с головой. Лошадь без седока умчалась к берегу.

Встав, тряся башкой, точно пастуший пес после купания, разбрасывая вокруг себя капли воды, летевшие с чуть серебристых, отросших волос. Шаутт знает где и когда он потерял шлем, который был на нем совсем недавно. Остался на дне, после того как лопнул ремешок…

Бесконечные очаговые схватки вокруг утихали. Один на один, двое на трое, пятеро на одного. Тут уж как распорядятся Шестеро. Большинство нападавших или бежали, попадая на самую глубину, порой ловя спиной редкие болты, или еще сражались. То ли от отчаянья, то ли просто в горячке боя не поняв, что их атака захлебнулась и все закончится в ближайшие минуты.

Какой-то горный, с разрубленным плечом, заливаясь кровью, чудом не теряя сознание, увидел, что Вир смотрит на него, и сделал попытку отползти к камышам, туда, где лежало несколько тел и своих и чужих. Ученик Нэ сжал меч, но тут же остановил себя.

Нет. Слишком просто это стало ему даваться