Контрабандист Сталина. Книга 7 (СИ) - Москаленко Юрий Мюн

— Пластуна и брать на работу никто не хочет? — удивлён я таким разбазариванием ценного людского ресурса.

— Бывших пластунов запрещено брать на работу… но Вам же всё равно — вздохнул Белоусов.

— Абсолютно. Меня интересуют только верность нанятых людей и их навыки — я пристально смотрю в глаза старику. А пластуны вообще была особая если не каста, то воинские формирования в Российской империи, которые передавали, как правило, своё умение по наследству. А кто после войн иммигрировал, составляли основу и гордость морской пехоты США и Иностранного легиона Франции.

— А сам-то ты как поступаешь с доверившимися тебе людьми — оскалился в улыбке дед и погладил полуседую бороду.

— Если клятву на оружие и крови принесёшь, то могу со временем и род взять — отвечаю твёрдо и серьёзно. Но теперь уже дед с серьёзным лицом смотрел пристально мне в глаза.

— Из благородных значит. И не боишься? — щуриться он с улыбкой, от чего морщины возле глаз сразу же выдали его возраст. Явно больше шестидесяти.

— Из благородных… и не боюсь. Да и гражданство у меня французское — вернее нет его у меня никакого. Только постоянное разрешение на проживание во Франции.

— И что меня с внуком забрать сможешь? — всё так же улыбается дед.

— А почему нет. У меня бывших русских много служат — пожимаю плечами.

— И всех в род принимаешь? — опять скалиться дед.

— Эх ты хватил. Только потомственных воинов и только тех, кто это заслужит своей верностью и честью — вот же дед дотошный. Второй после Бехтерева мне такой попался. Хотя и правильно.

Дед всё так же смотрит недоверчиво на меня. Его внук, переминаясь с наги на ногу, не проронил и слова. Чувствуется выдержка и воспитание. Молодец.

— Ладно, дед Савелий, давай пока отложим тему этого разговора. Сейчас у меня есть для вас работа. Надо провести тренировку моим бойцам приближенную к боевой. Можешь с внуком тихо снять караул из трёх бойцов. Условия только никого сильно не ранить и не убивать. Сколько хочешь за свою работу? — и ехидно так улыбаюсь теперь уже я.

Дальше дед Савелий дотошно выспросил, что я хочу получить в результате этой тренировки. Мы с Сергеем пообещали, что специально предупреждать наших бойцов не будем. Только лишь наблюдать в стороне. За такую одноразовую «работу» сторговались за пять рублей серебром, что очень, сейчас не мало. Ну да на такое дело… и не жалко.

* * *

Операцию назначили сегодня с вечера до утра. А чего тянуть. Вот и лежим мы сейчас рядом вдвоём с Сергеем и наблюдаем в бинокли за охраной. Чуть в стороне и сзади пристроился Александр, следит, чтобы к нам со спины никто не подобрался.

— Видишь, как железнодорожный путь изгибается в виде полумесяца? Когда у нас составы были маленькими, то посты видели друг друга. А сейчас можно рассчитать, когда они отдалятся друг от друга зоны видимости — внимательно рассмотрев формирующийся состав, сразу понял свою ошибку и указал Сергею.

— И что будем делать? — так же шепотом отвечает он.

— В Таганроге в этом месте заставим Москатова переложить железнодорожные пути и поставить охранные вышки. А в других, наверное, надо ставить на время стоянки выносные стационарные посты — не уверенно говорю я. Посмотрим что на это дед Савелий скажет.

— Стационарные не получится. На многих станциях пути слишком близко расположены друг с другом — тут же подтвердил мои сомнения Сергей.

— А так охраны не напасёшься. Чёрт. Что же делать? — никак не определюсь я.

— Хорошо бы собак, да чем их кормить? — вздохнул Сергей.

— Значит, будем брать маленьких собак типа бигль или такс. А пока увеличим количество патрулей, никуда от этого не денешься. Пусть терпят. Опа. Смотри внимательно — я прямо «прилип» к биноклю.

С выгнутого краю состава появились двое оборванцев-доходяг как раз перед патрулём, со стороны заходящего солнца. Садящееся солнце как раз светит в глаза патрульным, не давая чётко рассмотреть появившихся. Ай, молодца дед. Патруль нехотя подошёл, как я и предполагал, даже не сняв винтовки с плеч. Командир патруля стал что-то говорить и показывать рукой, чтобы посторонние убирались от состава. Оборванцы съежившись и склонившись стали что-то отвечать, и тоже размахивая руками. Патруль подошёл ещё ближе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Идиоты. Мало того что подошли сами слишком близко, так ещё и скучились как бараны. Сергей ты чему своё воинство учишь? Зажрались. Опытными себя почувствовали. Ну, я вам покажу — стал ругаться я, наблюдая, что же будет дальше.

Маленький, которого изображал внук Савелия, смешно упал и подкатился под ноги патрульным. Откуда у деда в руке появился шарик, скорее всего на верёвке, я не уследил. Наверное, был намотан на руке под рваньём. Первым получил в висок и рухнул как подкошенный, стоящий с боку боец. Тут же меленький под ногами одним слитным движением запутал ноги старшему и дернул конец. Старший в последний момент попытался достать пистолет на бедре, но получил удар в районе солнечного сплетения и свалился скрюченным. Последнему бойцу удавка деда захлестнула шею. Боец автоматически попытался схватить её руками. В это время маленький успел подбить ему колени, отчего он рухнул на них, автоматически затягивая удавку ещё сильнее. И тут же получил коленом от деда в висок, от чего отключился.

Всё эти действия пролетели, по-другому это и не назвать, в течение семи-восьми секунд. Оборванцы быстро связали патруль и засунув кляпы в рот патрульным. А дед ещё и уселся на старшего, поглаживая свою бороду.

Сергей направился к другому патрулю, чтобы нас случайно не подстрелили, а заодно и на разбор несения службы. А мы с Александром направились к деду с внуком. Подойдя я тоже не долго думая, уселся на другого патрульного перед дедом.

— Чем это вы их сплели моих «героев»? Дашь посмотреть? — сконфуженно улыбнулся деду Савелию. Стыдно стало за своих воинов. И самое главное, приказывал же чтобы патрульные винтовки носили на сгибе руки. Все с прошлого раза забыли…а я в этот раз не напомнил. Придется всем, начиная с Сергея большой пистон вставить.

— Гасило — и дед передал мне прочную веревочку. На одном конце металлический грузик, на втором петелька. Причем видно, что петельку скрутили и завязали так, что в неё можно было продеть и руку, а свернутые кольца крепить на пальце.

— А чем ещё таким владеешь? Метать её можешь? — вернул гасило деду.

— Могу, но не очень хорошо. Для метания лучше кинжал использовать. Так же владею рогаткой и нагайкой — пояснил дед.

— Рогаткой…м-м. А такие оружие как боло, болас, бумеранг, нунчаки, томагавк, булава тебе знакомы? [20] — уставился я на деда, пытаясь увидеть понимание в глазах.

— Разве что булава — выжидательное смотрит на меня дед.

— Поучишь моих подчинённых, хоть в общих чертах — достаю и передаю пять советских монет достоинством в один рубль, на которых изображены крестьянин с рабочим. Так случилась, что с ведением продовольственных карточек в СССР в конце прошлого года бумажные деньги в обеспеченном Таганроге принимать за хороший товар отказываются практически все. Какой-то массовый местный протест против политики СССР. Спасает то, что Миусский полуостров стал закрытой территорией и частично нейтрализация комиссаров. Ох и достанется мне за это в Москве, я чувствую. Как бы только остальные местные руководители в Таганроге не пострадали.

— Можно — дед погладил бороду.

— А ещё преподавателем в строящееся тут кадетское училище. Заодно и внук там будет учиться бесплатно остальному. Тебе зарплата и проживание на территории…после двух лет, если захочешь будешь с внуком со мной путешествовать — наглеть, так наглеть. Надо опять поспрашивать в Москве, где застряли Поддубный с Ощепковым. С преподавателями пока туго.

— А тебе-то это зачем? Тоже коммунист — интернационалист? — подозрительно смотрит на меня дед.

— Не дед. Это уж ты хватил. Деньги я тут зарабатываю — хмыкаю я. — Скоро опять разгорится большая война — перехожу на серьёзный тон. — Никто в стороне, не останется…и ещё не известно, где будет лучше — вдыхаю я. Ну надо же какой «подкованный» дед в политике.