Пес войны: Становление. Испытание. Воин духа - Трофимов Ерофей

– Возможно, – задумчиво кивнул Чин. – А возможно, что это наоборот только раззадорит их.

– Ничего, это нам тоже на руку, – жёстко усмехнулся Араб, медленно сворачивая пращу.

– Хорошо, – решительно махнул рукой старик, – делай, как считаешь нужным. Я не стану вмешиваться.

– Это мудрое решение, – одобрительно кивнул Араб. – Если не можешь помочь, то хотя бы постарайся не мешать.

Ловко развернувшись на своих костылях, он не спеша заковылял к фургону. Проклиная эти не уклюжие деревяшки и свои раны, он забрался в кузов и, устроившись на шкурах, задумчиво уставился на сплошную зелёную стену леса.

* * *

Великая госпожа и высокочтимая хозяйка дома, как велеречиво называли её рабы, проснулась и, лениво потянувшись на изысканно тонких простынях, негромко рассмеялась, вспомнив испуганные старания своего постельного раба минувшей ночью.

Великая госпожа пообещала ему, что наградит в случае успеха и прикажет живьём сварить в саранговом масле, если он не доставит ей удовольствия. Раб старался. Он очень старался, и поэтому она разрешила ему жить дальше. Награды же он так и не заслужил.

Ей вообще трудно было угодить. С тех пор как хозяин дома, великий господин, получил наконец долгожданного наследника, он вообще перестал входить в её спальню, предпочитая развлекаться на конюшнях и в камере пыток. Его дикая, неуёмная фантазия заставляла искать всё новых развлечений, жертвами которых становились практически все, кто проживал в замке. Если объекту его развлечений удавалось пережить этот кошмар, то он уже не скоро мог быть на что-то годен. Но такое случалось редко. Пережить близкое, интимное знакомство с наследным крагом мог только другой краг. Несмотря на внешнюю изнеженность и анемичность, они были воинами. Все. И мужчины, и женщины. Каждый из них походил на сыромятный ремень, который тянется, но не рвётся. А кроме того, каждый из крагов и сам был не прочь подвергнуть таким развлечениям кого-то из своих собратьев. Такие дела считались нормой во всех правящих домах Гаронды. Ведь владетель – выше всех обычных норм, правил и законов. Только воля блистательного Сархана могла заставить эти существа изменить обычный порядок своих дел и обратить внимание на проблемы государства. Но и такое случалось редко. Блистательный Сархан и сам был крагом, получившим свой титул в наследство от своего хитрого папаши, сумевшего отравить прежнего Сархана и получить золотой жезл власти. Кусок жёлтого металла, длиной около локтя и толщиной с запястье взрослого мужчины, означал неограниченную власть того, кто умудрялся получить его в руки. Считалось, что жезл обладает магической силой и тот, кто смог вырвать его из рук умирающего властелина, получает его силу и власть. Но получить её можно только одним способом. Убив своего предшественника. Способ убийства не оговаривался, и поэтому каждое из семейств регулярно предпринимало такие попытки. Единственное, что удерживало крагов от состояния постоянной войны, была жестокость блистательного Сархана. Любой краг, сделавший попытку добраться до жезла и потерпевший неудачу, попадал в камеру пыток, откуда для него был только один выход – в могилу. Вместе с ним в камеру попадали все, пришедшие во дворец Сархана. Считалось, что оставшиеся в родовом замке ничего не знают о планах наносивших визит. Ведь давно известно, что краг делает то, что сам захочет и когда захочет.

Услышав смех хозяйки, личные рабыни бросились умывать и умащивать тело госпожи. Вышколенные, а точнее запуганные до полуобморочного состояния, они быстро и бесшумно выполняли все капризы своей хозяйки. Рабы внесли в спальню огромный чан с парным молоком и, подхватив хозяйку под локти, осторожно опустили в него. Стоявшие рядом рабыни тут же принялись омывать её тело при помощи мочалок, сделанных из пуховой шерсти. И рабы, и рабыни были полностью обнажены. В складках одежды и набедренных повязках можно было спрятать оружие. Краги могли быть скупыми, кровожадными, извращёнными, но не глупыми. Глупый краг – это мёртвый краг. Их боялись и ненавидели. И любой из рабов готов был отдать один глаз, чтобы вторым глазом увидеть смерть одного из крагов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Покончив с омовением, госпожа соизволила пожелать завтрак, который был немедленно подан в голубую столовую. Накинув на плечи лёгкую накидку из прозрачного материала, который добывали далеко на юге из паутины специально выращенных пауков, она прошла к столу и, усевшись в мягкое резное кресло, взяла с золотого блюда свежую булочку. Аромат свежей выпечки приятно щекотал ноздри, вызывая прилив слюны во рту. Поднеся булочку к тонким, почти прозрачным ноздрям, она вдохнула её аромат и, макнув в вазочку со свежим мёдом диких пчёл, вонзила в неё крепкие зубы.

Наступил ещё один обычный, скучный день. Выглянув в окно, она обвела взглядом тщательно ухоженный сад и, немного подумав, решила прогуляться, пока не наступила дневная жара. Тряхнув стоящий на столе колокольчик, она ленивым голосом отдала приказание и вытянула длинные, изящные ноги, чтобы рабыни могли обуть её. Две молоденькие девочки быстро надели ей на ноги открытые сандалии на высоком каблуке и, обмотав голени позолоченными лентами, осторожно затянули завязки под коленями, так, чтобы они находились строго посередине икр.

Спустившись во двор, она подошла к высоким дверям, в которые легко мог въехать всадник на тарге. У дверей стояли двое рабов, держа в руках зонт и складной стул, на тот случай, если госпоже захочется отдохнуть. Рядом с ними стояла рабыня с подносом, уставленным разными напитками. Привратные рабы распахнули двери, и госпожа лёгким, неспешным шагом вышла в сад. Шедшие следом рабы держали зонт над головой хозяйки так, чтобы ни один солнечный луч не упал на её ухоженное тело. Пройдя неспешным шагом несколько поворотов по усыпанным мелким морским песком дорожкам, она вышла к небольшой раззолоченной беседке и, небрежно указав на неё рабам, шагнула вовнутрь. Раб, несший складное кресло, быстро установил его и вопросительно уставился на хозяйку. Она должна была указать ему, на что хочет смотреть. Сегодня хозяйка пожелала смотреть на море.

Быстро развернув кресло, раб отступил в сторону, уступая место рабыне с подносом. Встав на колени, девушка замерла рядом с креслом, как изваяние, боясь даже вздохнуть лишний раз. Опустившись в кресло, великая госпожа взяла с подноса кубок из рога морского шарвана и, пригубив напиток, окинула горизонт долгим, рассеянным взглядом. Все её мысли медленно текли только в одном направлении. Чем бы заняться? Вот-вот должна была наступить дневная жара, и ей хотелось укрыться от неё где-нибудь, где прохладно и тихо. Спускаться в камеру пыток не хотелось. Там было прохладно, но сыро и шумно. Троица недавно пойманных пастухов совершенно не умела терпеть пытки и начинала визжать и выть сразу, как только кто-то из крагов входил в камеру.

Сыну великой госпожи повезло. На последней охоте он изловил трёх пастухов, о которых говорили, будто они умеют общаться на расстоянии и без слов. Это было смешно, если бы не было подтверждено фактами. Она сама видела, как боски подчинялись молчаливому призыву пастухов. Племя, мирно сидевшее у своих костров, вдруг начинало метаться и искать спасения, получив сигнал от своих захваченных соплеменников.

Высокой госпоже Смайте это было интересно, и она, не задумываясь, предавала пыткам всех пойманных пастухов, пытаясь добиться от них вразумительных ответов на свои вопросы. Но она так и не получила их. Все пойманные оказались настолько тупы, что не могли даже толком объяснить, как они это делают.

Госпожа Смайта была умна и прозорлива. Она с самого начала оценила возможности и перспективы такого обмена информацией. Ей, как потомственному воину, было хорошо известно, какие возможности раскрывает подобный способ общения. Оставалось непонятным только одно: как вырвать у них эту тайну? За то время, пока её семья, объявив охоту на пастухов, пыталась выпытать её, было уже уничтожено больше сотни парней и девчонок, но тайна так и осталась тайной. А потом племя снялось со своей постоянной стоянки и скрылось в Запретном лесу.