История Византии - Джон Норвич

В Троицын день, 15 мая, патриарх Сергий взошел на высокий амвон в соборе Св. Софии и зачитал послание императора своему народу, которое скорее представляло собой благодарственный гимн, нежели торжественное провозглашение победы.

Ираклий же после окончания войны прибыл в свой дворец в Иерии, местности, находящейся по ту сторону Босфора, напротив Константинополя, где обнаружил все население столицы, которое ожидало его, чтобы выразить свою благодарность и преданность. Во дворце находилась семья Ираклия: старший сын Константин, которому в ту пору было шестнадцать лет; дочь Епифания; жена Мартина с младшим сыном Ираклеоном, которому исполнилось тринадцать лет. Семья готовилась тотчас же переправиться в Константинополь, но император решил не входить в столицу без Честного Креста Господня, который было велено привезти его брату — так быстро, как только возможно. Только в конце первой декады сентября Феодор прибыл в Халкидон, и начались приготовления к торжественному возвращению императора домой.

14 сентября 628 г. Ираклий триумфально вошел в столицу. Впереди него несли Честной Крест Господень; за императором шли четыре слона — в Константинополе их вообще видели в первый раз. Хотя Ираклий был еще только на середине шестого десятка, выглядел он старым и больным. Но истощил он свои силы не на княжьих пирах, а на службе империи — благодаря ему Византия раз и навсегда избавилась от персидской угрозы.

Процессия продвигалась к собору Св. Софии. Во время состоявшегося там благодарственного молебна начали медленно поднимать Честной Крест Господень, пока он не встал вертикально перед главным престолом. Возможно, это был самый волнующий момент в истории великого собора, и многие полагали, что теперь должен начаться новый золотой век.

Увы, ничего подобного не произошло. Всего лишь за шесть лет до этого, в сентябре 622 г. — в год, когда Ираклий начал персидскую кампанию, — пророк Мухаммед бежал из враждебной Мекки в дружественную Медину, что ознаменовало начало эпохи мусульманства. И всего лишь через пять лет после этого, в 633 г., армии ислама выступили в свой поход, который в итоге приведет их к вратам Константинополя. До начала VII в. Аравия была неизвестна Западу, а ее обитатели не проявляли интереса к христианскому миру, не оказывали на него никакого воздействия и, конечно, не представляли никакой угрозы, но затем в мгновение ока все изменилось. В начале 633 г. мусульмане начали действовать за пределами Аравии. Через три года они захватили Дамаск; еще через два года — Иерусалим; через год — всю Сирию. В течение первого десятилетия они овладели Египтом и Арменией; в течение второго — персидской империей; в течение третьего — Афганистаном и большей частью Пенджаба. Затем, после короткого перерыва, арабы обратили взоры к Западу.

В 711 г., захватив все побережье Северной Африки, они вторглись в Испанию, а к 732 г., менее чем через сто лет после своей первой вылазки за пределы родной Аравийской пустыни, перешли через Пиренеи и направились на север, к берегам Луары, где были наконец остановлены.

Мухаммед умер от лихорадки 8 июня 632 г., и руководство мусульманами перешло к самому приближенному его заместителю, Абу-Бекру, который присвоил себе титул халифа — буквально «представителя» пророка. На следующий год мусульманские армии выступили в поход, но Абу-Бекр вскоре умер и первые исторические победы были одержаны под началом второго халифа — Омара.

В одном отношении удача явно сопутствовала арабам: византийско-персидская война истощила обе империи. Более того, придерживавшиеся монофизитства жители Сирии и Палестины не проявляли настоящей преданности по отношению к Константинополю, который являлся носителем чуждой им греко-римской культуры. Мусульмане — семиты и ревностные монотеисты, как и сами сирийцы и палестинцы, обещая толерантность в отношении всех христианских верований, могли выглядеть для этих народов более приемлемыми.

К моменту арабского вторжения в Сирию в 634 г. Ираклий уже вернулся на Восток. Надлежало обустроить недавно завоеванные провинции, решить доктринальные вопросы с восточными церквями. Самую важную из всех реликвий, Честной Крест Господень, следовало возвратить в Иерусалим. Весной 629 г. в сопровождении Мартины и старшего сына Константина он отправился в Палестину. Достигнув Святого города, Ираклий собственноручно понес Крест по виа Долороза к заново отстроенной церкви Гроба Господня, где его уже ожидал патриарх. Следующие семь лет император провел в восточных провинциях, стремясь модернизировать административный аппарат.

Между тем патриарх Сергий начал распространять новую теологическую доктрину, которая, по его мысли, должна была оказаться равноприемлемой и для православной, и для монофизитской общины. Согласно этому учению, Христос имел две природы — человеческую и божественную, но они обладали единой силой или энергией. Монофизитам оставалось только признать, что единство, которое они прозревали в фигуре Спасителя, относится к его энергии, а не к его природе. Но хотя новую доктрину с энтузиазмом поддержал Ираклий, у нее сразу же нашлись суровые критики. Фанатичный православный монах по имени Софроний с гневом заявлял, что это всего лишь уклончивая форма монофизитства, являвшая собой отступничество от постановлений Халкидонского собора. Когда в 634 г. Софроний был избран патриархом Иерусалимским, поддержка теории о единой энергии начала резко снижаться и император бессильно наблюдал за тем, как его надежды на согласие между православными и монофизитами превращались в пыль.

Вскоре армии пророка хлынули в Сирию; скромные византийские силы, посланные против них, были уничтожены. Арабы заняли Дамаск и начали осаду Иерусалима. Глубоко опечаленный этими событиями, Ираклий сразу же начал формировать мощную армию, и через год 80 000 человек были собраны в окрестностях Антиохии. Перед лицом этой угрозы мусульмане отступили к реке Ярмук, что находится к югу от Галилеи. В мае 636 г. имперская армия двинулась навстречу мусульманской. Три месяца спустя, 20 августа, с юга поднялась жесточайшая песчаная буря; молодой мусульманский полководец Халид увидел в этом свой шанс и атаковал византийцев. Индийские войска, захваченные врасплох и ослепленные песком, бившим им в лицо, не устояли перед напором арабов и подверглись массовому уничтожению. Иерусалим стойко сопротивлялся на протяжении следующего года, но осенью 637 г. патриарх согласился капитулировать и в феврале 638 г. халиф Омар въехал в Святой город на белоснежном верблюде.

А что же Ираклий? Почему стойкий защитник христиан, человек, возвративший им Честной Крест Господень, бездействовал, когда Иерусалим был атакован мусульманами? Уже сраженный смертельной болезнью, Ираклий приближался к состоянию ментального и духовного распада, толчок к которому дала битва при Ярмуке. Утратив всякую надежду спасти Святой город, он тайно вывез из осажденного Иерусалима Честной Крест Господень, после чего пустился в долгий путь в Константинополь. К тому времени, когда Ираклий достиг Босфора, его сознание уже серьезно повредилось. У него возник совершенно необоснованный страх моря, и когда император прибыл в Иерию, ничто не могло заставить его пересечь пролив. Пришлось соорудить своеобразный мост из лодок, который был прикрыт зелеными ветками, что не позволяло императору видеть воду. Тогда Ираклий сел на коня и поехал через Босфор, по словам очевидца, «так, словно он находился на земле». Последнее возвращение императора в столицу душераздирающим образом контрастировало с тем, каким оно было девять лет назад. Ко всему, его подданные шептались, что он навлек на себя гнев Бога инцестным браком с племянницей. Из девяти детей Мартины четверо умерли во младенчестве, у одного была искривленная шея, и еще один ребенок оказался глухонемым. Императрицу, которая и раньше никогда не была популярна, теперь повсеместно поносили.

Однако Мартина едва ли замечала подобные пустяки — вся ее энергия была теперь направлена на то, чтобы трон достался ее первенцу Ираклеону, который стал бы соправителем с Константином, сыном Ираклия от первого брака, болезненным молодым человеком, страдавшим, по всей видимости, чахоткой. У изможденного физически и морально Ираклия не было сил противиться жене — так что 4 июня 638 г. в Босфорском дворце он дрожащими руками надел императорскую диадему на голову Ираклеона; при этом Мартина и Константин стояли поблизости.

Перед смертью Ираклий предпринял еще одну, последнюю попытку разрешить проблему монофизитства. Патриарх Сергий слегка исправил доктрину: Христос, обладая двумя природами, обладал не столько единой энергией, сколько Единой волей. И вскоре монофелитство, учение о Единой Воле, начало распространяться по христианскому миру; все четыре восточных патриарха засвидетельствовали согласие с его положениями. Лишь два года спустя разразился гром, когда в 641 г. только что избранный папа Иоанн IV категорическим образом осудил монофелитство. Вопрос, который до сих пор был предметом спора в пределах Восточной церкви, неожиданно разросся в размерах и привел к очередному конфликту между Востоком и Западом, а вместе с ним и к окончательному унижению Ираклия. Узнав о вердикте папы, Ираклий открестился от монофелитства, но по просьбе патриарха вновь пробормотал слова одобрения в отношении продвигаемой им доктрины. Вот так 11 февраля 641 г., с явной ложью на устах, с раздутым и почти парализованным от водянки телом, в самом жалком и позорном положении умер один из величайших императоров Византии.