Бывшие. Я тебя отпускаю - Даша Черничная

взять себе.

— Нет-нет, все в порядке, я купила новый, — быстро машу рукой.

Как назло, мой сломался, и пришлось воспользоваться Никитиным. Ага. Заглянула по-соседски.

— А что ты делаешь, если не секрет?

В ногах Никиты появляется довольная мордашка его дочери:

— А мы с папой готовим сырники! — объявляет радостно.

— Да, — вздыхает Никита, — только этими сырниками можно убивать. Вообще, Разина, это ты во всем виновата! — ругает меня наигранно сурово.— Разбаловала нас, и теперь Жека требует у меня сырники, совершенно не понимаю, как они готовятся.

— Помощь нужна? — улыбаюсь.

— Шутишь? Я в шаге от того, чтобы заказать их из ресторана.

— Из ресторана — зашквар! — торжественно объявляет Женя.

— Женька! — ахаем хором с Никитой.

— А я чего? Так Сашка говорит! Ему можно, а мне нельзя? — надувает губы.

Никита выгибает бровь:

— Жек, ты хоть понимаешь, что это значит?

Девочка демонстративно закатывает глаза:

— Папочка, ну я же взрослая уже!

— Ах, ну раз взрослая, — Никита чешет затылок и переводит взгляд на меня: — Буду благодарен, если ты спасешь меня.

Смеясь, прохожу на кухню, а на ней самый настоящий погром.

— Какой кошмар, — распахиваю глаза. — Хорошо, что все это мыть не мне.

— Эй! А как же помощь!

— Сырники приготовить, — смеюсь. — А не бардак убрать.

Пока Женька возится с игрушками, мы вместе с Никитой делаем сырники. Все это слишком органично и естественно. Настолько, что я невольно теряюсь в своих ощущениях, начиная чувствовать себя как дома.

Потом приходит с тренировки Сашка и присоединяется к нам за ужином. С удовольствием рассказывает, как проходят тренировки, а еще приглашает Никиту, который с недавних пор избавился от гипса, на игру.

Наверное это идеальный момент, чтобы сказать что-то в духе:

— Хей, ребят, а вы в курсе, что вы отец и сын?

Эти мысли отрезвляющие. И чем больше проходит времени, тем сильнее я осознаю, как запуталась во всем.

Когда мы пьем чай, сын начинает активно интересоваться жизнью Фадеева.

— Ник, а ты занимался каким-нибудь спортом? — спрашивает его Алекс.

— Дворовой футбол считается? — хмыкает невесело тот.

Сашка зависает.

— Ну… наверное. Тебя родители ни в какую секцию не водили, что ли?

— Единственные люди, которых они хоть куда-то водили, — это собутыльники. К нам домой. Именно поэтому мы уходили с сестрой на улицу. Она, кстати, тоже играла в футбол.

Я знала, что у Никиты все было непросто с родней, но не не предполагала, что настолько.

— Твои родители алкаши? — понимающе кивает Алекс.

— Саш, — торможу его.

Но сын вообще не видит ничего предосудительного в этом вопросе. На удивление Никита не чувствует себя оскорбленным.

— Алкаши, да, Саш. Самые настоящие.

— А где они сейчас? — интересуется.

— Спились, — пожимает плечами Ник. — Умерли давно. Может, оно и к лучшему.

— Хреново, — вздыхает сын.

— Саш! — распахиваю глаза.

— Ну ма!

— Саш, а ты только хоккеем занимался? — спрашивает Никита. — Или что-то еще пробовал?

— В сердце клуб всегда один. ЦСКА непобедим, — сын бьет себя кулаком в грудь.

Ник смеется:

— Ясно. Понятно.

За теплой болтовней неожиданно проходит вечер. Мы уже собираемся уходить, когда к Нику подходит Женька:

— Сашк, а Сашк? А пойдем я покажу тебе котят? Маруся родила вчера, они такие миленькие… хоро-о-ошенькие. В подвале нашего подъезда живут.

Саша громко стонет, но встает:

— Пошли, маленький монстр, покажешь мне своих котят.

— Сань, только недолго, — наставляю его. — А то мы волноваться будем.

— Одна нога здесь, другая там, — подмигивает мне и забирает Женьку.

Мы остаемся один на один с Никитой, и атмосфера ощутимо меняется.

— Я помою посуду, — отвечаю вмиг севшим голосом.

— Нет, я.

Синхронно подаемся к раковине, соприкасаясь плечами. Замираем.

— Инга… — шепчет мне возле виска, и я плавлюсь, как масло на солнце.

— Ник…

Он разворачивает меня к себе и целует. Поцелуй совершенно новый, неизведанный. Никита будто изучает меня, знакомится заново. В этом поцелуе нет сжигающей, необузданной страсти, но есть что-то совершенно новое. Нежность, трепет.

Я превращаюсь в мягкую субстанцию, подаюсь вперед, и Фадеев с готовностью прижимает меня к себе. Запускаю руку ему в отросшие волосы, стягиваю их.

Ник прижимает еще сильнее, увеличивая напор.

— Сашка… Женька…

— Наши дети заняты котятами…

Наши. Боже. Он даже не догадывается как эти слова действуют на меня.

Спирает дыхание, в груди растекается что-то тягуче-болезненное, будто дальше, за этим поцелуем последует одна непроходимая печаль.

Парадокс в том, что я уверена: так и будет.

Слишком много боли было, да и сын…

— Папуль! А мы покормили котят!

Как бильярдные шары, разлетаемся с Никитой в разные углы комнаты. Следом заходит Женька и щебечет о том, какие прекрасные котята родились у Маруси.

Отворачиваюсь от девочки и тру губы. К горлу подкатывают рыдания, но я глушу их. Я мастерски преуспела в этом.

Когда я оборачиваюсь к Никите, на моем лице уже спокойная и легкая улыбка.

— Инга, а Сашка домой пошел, — растерянно произносит Женька.

— И мне пора, — киваю. — Спокойной ночи.

Иду в нашу квартиру на автопилоте. Алекс в душе, и я падаю на диван, бездумно включаю первый попавшийся канал в телевизоре. Смотрю невидящим взглядом.

Глава 31

Никита

Едва с меня снимают гипс и я более-менее могу передвигаться, как делаю то, о чем думал давно.

Утром просыпаюсь с четким планом. Отвожу Женьку в сад, а сам поднимаю старые связи. Воспроизвожу в голове слова своих друзей, которые все это время глушил. Нахожу Леху. Именно он громче всех кричал, как классно было зажигать с Разиной. У бывшей одногруппницы узнаю, где он работает.

Паркуюсь возле банка, прохожу внутрь. Быстро окидываю взглядом персонал и нахожу его. Сидит за столом, явно скучая в отсутствии клиентов.

— Привет, — подхожу вплотную к столу.

Леха поправился, сильно. Он и раньше был толстым, но сейчас просто бесформенный пузырь.

— О-о! Какие люди! Привет, Фадеев. Что, решил снизойти до нас, простых смертных? Я слышал, ты занимаешь высокооплачиваемую должность, чуть ли не правая рука генерального.

— Поговорим? — выгибаю бровь, игнорируя вопросы.

— Ну пошли покурим, что ли, —