История книги: Учебник для вузов - Говоров Александр Алексеевич

Постепенно новый материал — бумага внедрялась в производство книги. По подсчетам Л. М. Костюхиной на основе рукописей ГИМ доля бумажных книг составляла на рубеже ХIУ–ХУ веков от 17 до 28 процентов. В книгописании в XIV веке вырабатывался и новый почерк — полуустав, по мнению М. Н. Тихомирова, окончательно сформировавшийся в скрипториях московских монастырей. Новое письмо в отличие от устава было менее торжественным, но при сохранении ясности и четкости букв позволяло быстрее переписывать тексты. Оно окончательно утвердилось в период, когда в книге произошла замена пергамена на бумагу.

В целом в оформлении и репертуаре русской книги ХIV–ХV веков наблюдается, с одной стороны, возрождение и развитие традиций Киевской Руси, с другой — тяготение к греческим и югославянским образцам, что позволило многим исследователям характеризовать книжность этой эпохи как отражение тенденций русского предвозрождения.

Глава 12. НАЧАЛО КНИГОПЕЧАТАНИЯ В РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

12.1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ КНИГОПЕЧАТАНИЯ В МОСКВЕ

Возникновение книгопечатания в Московском государстве совпало с эпохой Ивана Грозного. Это было время упрочения государственности и окончательного утверждения монархического централизованного государства.

Прежде всего Грозный решал политические проблемы Руси на Востоке. В 1552 г. он покорил Казанское царство, чуть позже Астраханское. Огромные просторы, населенные неправославными народами, оказались под властью Московского царя. Органическое включение их в государство требовало христианского просвещения, и вскоре появилась Казанская епархия, которой требовались богослужебные книги. Казалось бы, проблема могла быть решена традиционным рукописным производством, но в Европе уже был изобретен печатный станок.

Книги кирилловской печати — польские, белорусские, югославянские — стали известны на Руси. Сведения о работе европейских печатников были также известны москвитянам. Ученый богослов, публицист и переводчик Максим Грек познакомил русских с деятельностью Альда Мануция. Легенды о венецианских мастерах–издателях, видимо, настолько возбудили стремление Московского царя быть не хуже "фрягов", что сведения о том попали в послесловие "Апостола" 1564 г. Царь стремился выглядеть не хуже иностранцев (Грозный был первым венчан на царство, первым из русских царей стал открыто выставлять свою персону вселенским царем — наследником Рима и Византии) и требовал вести просветительскую работу. Митрополит Макарий, продолжая традицию новгородских владык и московских митрополитов, выразил просветительские стремления ХV–ХVI столетий, вылившиеся в обширную программу — идеологическую основу реформ эпохи Ивана Грозного, превращавших Русь из Великого княжества в Царство (монархию).

В русле этих реформ, очевидно, находилось и введение книгопечатания — решающего средства в исправлении церковной жизни, уничтожении ересей и своеволия в толковании Священных текстов — неизбежного и типичного следствия церковных смут при создании нового государства. Одна из причин ересей, как было отмечено, на Стоглавом соборе, — неисправность текстов. Причина неисправности состояла не столько в ошибках писцов, сколько в проникновении в разное время разных текстов, различных традиций. Отследить их поручалось церковной власти, но практически, при преобладании "келейного" способа переписки книг, задача оказалась невыполнимой и могла быть решена лишь при явном преобладании проверенных книг, их одновременном массовом распространении, делавшем ненужным переписывание книг на местах. В этом, очевидно, и было преимущество книгопечатания, одобренного митрополитом Макарием и утвержденного его окружением.

Введение книгопечатания стало возможно и благодаря тому уровню знаний русских людей, техническим умениям, которые позволили быстро создать "неведомый до того" печатный стан.

Одной из самых загадочных страниц в истории отечественного книгопечатания является вопрос об Анонимной типографии и безвыходных изданиях, получивших такое наименование в связи с отсутствием в них выходных сведений.

В настоящее время известны следующие издания, датируемые по бумаге, вкладным и владельческим записям, орнаментике, расположению шрифта, строк: Узкошрифтное Четвероевангелие (1553–1554), Триодь Постная (1555–1556), Триодь Цветная (1556–1557), Среднешрифтное Четвероевангелие (1558–1559), Среднешрифтная Псалтырь (1559–1560), Широкошрифтное Четвероевангелие (1563–1564), Широкошрифтная Псалтырь (1564–1565). Исследователями точно установлено их московское происхождение.

Таким образом, очевидна деятельность особой типографии в Москве в 1550 — начале 1560–х годов. Судя по тому, что в изданиях отсутствует указание на царское повеление их печатать, исследователи предполагают частный характер их производства. Тематика книг, например, выпуск Четвероевангелия, истолковывается некоторыми авторами как свидетельство принадлежности Анонимной типографии к кругам, близким к нестяжателям. Некоторые исследования показывают связь Анонимной типографии с Избранной радой Ивана IV — Адашевым, попом Сильвестром (замечательным писателем, автором Домостроя, духовником царя).

Сложным является вопрос и о работниках Анонимной типографии. В письме Ивана Грозного в Новгород называется Маруша Нефедьев — $1мастер печатных дел", и другой мастер Васюк Никифоров. Исследование типографской техники печати, а также косвенные свидетельства более поздних источников говорят о работе в Анонимной типографии Ивана Федорова и Петра Мстиславца.

Значение анонимных изданий различно оценивается учеными. Одни видят в них пробные издания перед выпуском "Апостола" 1564 г., другие — продукцию частной типографии. Как бы то ни было, безвыходные издания подготовили появление "Апостола" — шедевра полиграфического искусства, выпущенного в 1564 г. Иваном Федоровым в Москве.

Биографические сведения об Иване Федорове достаточно скудны. Гипотетически установлена дата его рождения около 1510 г., но происхождение остается окончательно невыясненным. На основе записей в метриках Краковского университета считается, что он родился либо в Южной Польше (Пйонтковицах), либо в Белоруссии (Петковичах) — Виленском, Минском или Новогрудском поветах, либо в Москве, но все эти предположения в равной степени гипотезы, нуждающиеся в доказательстве.

Можно считать принятым в науке факт обучения Ивана Федорова в Краковском университете в 1529–1532 гг., где он получил степень бакалавра. Это была пора расцвета университета. Здесь Иван Федоров, очевидно, познакомился с учением гуманистов, античной литературой, изучил греческий язык.

Сведения о деятельности Ивана Федорова в конце 1530–1540–х годов отсутствуют. Есть предположения, что в это время он находился в окружении митрополита Макария и с ним приехал в Москву. Полагают, что не без его участия Иван Федоров занял скромную должность диакона в Кремлевском храме Николы Гостунского. В начале 1550–х годов этот храм и его причт занимали заметное место в московской иерархии. Протопоп храма Амос участвовал в разоблачении ереси Матвея Башкина, а в 1553 г. крестил в присутствии Московского царя со всем "собором, архимандриты, и игумны, и протопопы, и множество бояр" Казанского царя Едигера Магмета, получившего имя Симеон. В 1555 г. протопоп участвовал и в постановлении Казанского архиепископа Гурия.

Митрополита Макария связывали с храмом давние отношения, он служил в нем во время своих приездов в Москву, еще будучи новгородским владыкой. Подтверждают связь митрополита Макария и деятельность его в рамках просветительской программы церкви Николы Гостунского слова самого Ивана Федорова о непосредственном одобрении Макарием заведения типографии в Москве и указание им одной из причин ее создания — необходимость христианского просвещения Казанского царства. Источники сохранили упоминание о службе Ивана Федорова в качестве диакона в храме Николы Гостунского в 1563 г., а с этого времени жизнь Ивана Федорова и история книгопечатания на Руси неразрывно связаны.