Владимир Мономах - Борис Васильев

В думских рядах встал пожилой боярин.

— Дозволь слово молвить, старшина?

Шум сразу прекратился.

— Говори, хранитель казны, — старик вежливо склонил голову.

— Я, хранитель казны, хочу спросить великого князя, если он мне дозволит.

— Говори, — кивнул Святополк.

— Если у хана Итляра были свои счеты с ордой хана Иляса, то зачем же ты повелел мне оплатить золотом поход хана Итляра?

— Я?.. — в голосе Святополка Изяславича впервые прозвучала растерянность. — Я не давал никакого повеления…

— Я, великий князь, все твои повеления исполняю точно и заношу в книгу расходов, — спокойно продолжал казначей. — И я выдал хану Итляру золото согласно твоему повелению…

Неожиданно вскочил с места молодой боярин.

— Золото из казны было выдано при мне! — громко заявил он. — Я свидетельствую…

3

Поднялся шум. Боярская дума давно уж позабыла, с какой именно целью ее собрали. Все сместилось и спуталось в сознании бояр, теперь Дума шумела совсем по иному поводу.

Старейшина не спешил, давая думцам выкричаться и прийти в себя. А когда они вдосталь пошумели, поднял руку. Настала тишина.

— Тогда вопрос к тебе, великий князь: где сейчас находится хан Итляр?

— В своей орде, — буркнул Святополк, не вставая с места.

— Тогда следует послать за ним достойных людей с нашей общей просьбой предстать перед Боярской думой для некоторых уточнений.

— А как этого хана искать? — недовольно спросил юный боярин, вероятно впервые присутствовавший на столь высоком собрании. — Разве в степи найдешь?

— В степи-то как раз и найдешь, — сказал весьма пожилой боярин. — Шаг сделай — и гонцы тут же помчатся ко всем кошам и становищам.

— Степь никогда не скрывает тайн, — подтвердил его слова старейшина. — Без справедливости в Дикой Степи не проживешь. Несправедливость можно спрятать только в наших крепостях и замках.

— За высокими стенами, — добавил кто-то из боярских рядов.

— За высокими стенами, — многозначительно повторил старейшина.

После этих слов старика стало так тихо, как будто и дышать все перестали.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал великий Киевский князь. — Приду по первому вашему…

— Нет, великий князь, — вдруг негромко и очень спокойно сказал старик. — Тебя не выпустит охрана Дворца совещаний.

— Вы не имеете права… — начал было Святополк.

— Имеем, — жестко перебил старик. — С твоей помощью мы выясним, какие несправедливости прячутся за высокими стенами крепостей.

— Я все же пойду, — с нажимом сказал великий Киевский князь. — Я…

Четверо крепких мужчин, сразу видать — бывалых воинов, молча, не сговариваясь, встали и прошли к входной двери. Остановились там, подперев ее могучими плечами. И замерли.

Великий князь Святополк, в прошлом отличный воин, заметно заволновался. И даже сел, чтобы спрятать свое волнение.

Это не миновало цепкого взора старейшины.

— Прошу двоих бояр помоложе доставить на высокое собрание начальника личной стражи великого Киевского князя.

— Это незаконно! — крикнул Святополк Изяславич. — Вы не имеете права! Это моя личная охрана…

— Боярское собрание не только утверждает твои повеления, князь, но и принимает законы, общие для всей Руси.

— Но я…

— Мы можем принять сейчас закон, который обяжет начальника княжеской стражи присутствовать на высоких собраниях Боярской думы.

Вскочивший было князь Святополк не сел на скамью — он рухнул на нее.

— Пригласите на высокое собрание начальника личной охраны великого князя.

Двое молодых бояр проворно устремились к выходу.

И воцарилось напряженное молчание.

4

— Прибыл по вашей просьбе, уважаемые бояре, — начальник личной стражи великого князя, мужчина зрелого возраста, с плечами воина, подтянутый и весьма довольный как собой, так и своей высокой должностью и самой жизнью, коротко склонил в приветствии голову.

Старейшина внимательно вгляделся в него. Оценил и его самодовольство, и упоение собственной значимостью, и его твердую уверенность в завтрашнем дне. И только после этого сказал:

— Завтрашний день непредсказуем, а должности дарует и отбирает власть.

Начальник княжеской стражи прижал руку к сердцу:

— Я — слуга власти.

— Стало быть, ты знаешь, что в зале Боярской думы никогда не лгут.

— Я свободен от этого порока.

— Прекрасно.

Начальник личной стражи великого князя Святополка Изяславича самодовольно усмехнулся. Старейшина приметил и эту его ухмылку. Но вида не подал. Продолжал буднично:

— Мы разбираемся с тратами княжеской казны. Прежде того как мы попросим тебя уточнить некоторые вопросы, дай клятву Боярскому собранию.

— Какую еще клятву? — удивленно улыбнулся начальник личной охраны.

Опытное ухо старейшины уловило не только фальшивость этой улыбки, но и страх, какой она прикрывалась.

— Повторяй за мной. Я, имярек, клянусь Священным писанием говорить правду и только правду. Если я солгу, а Боярская дума уличит меня в этом, я понесу то наказание, которое она мне определит.

Начальник личной стражи великого Киевского князя Святополка Изяславича старательно повторил вослед за старейшиной клятву и, облегченно вздохнув, вытер со лба проступивший пот.

— Приступаем к вопросам, — возвестил старейшина. — Вопрос первый: ты встречал половецкого хана Итляра, когда он приехал в Киев?

— Как положено.

— А как положено?

— На пятидесятой сажени, считая от городской черты. Там стоит столб…

— И первый, и второй раз?

— И первый, и второй… — Начальник стражи вдруг запнулся, вмиг растеряв свое прежнее самодовольство и самоуверенность.

— Почему замолчал?

— Мне ничего не сказали о втором приезде хана Итляра, а потому я его и не встречал.

— А кто должен был сказать? — наседал старейшина.

— Ну… кто-нибудь из челяди.

По залу Боярской думы пролетел легкий, отчетливо насмешливый говорок. Старейшина поднял руку, и говорок умолк.

— Значит ли твой ответ, что по первой подсказке какого-нибудь челядина ты, начальник личной стражи великого Киевского князя, поспешил бы на встречу неизвестного тебе посетителя?

— Почему неизвестного?.. — Начальник личной стражи вдруг замолчал, платком торопливо отер со лба пот.

— Так неизвестного посетителя или все же известного тебе?

— Я… Я подумал, что этим посетителем мог быть хан Итляр.

Великий князь Святополк Изяславич неожиданно встал со своего места.

— Посетитель направлялся ко мне, — резко и твердо сказал он. — Это мог быть как гонец от хана Итляра, так и сам хан Итляр.

— Благодарю, великий князь, — старейшина вежливо склонил голову. — Каких известий ты ожидал от хана или его гонца?

— Это допрос?

— Это уточнение.

Молчание.

— Так каких же все-таки известий ты, великий князь, ожидал от хана Итляра?

— Победных!.. — вдруг взревел Святополк. — Победных!..

— А хан Итляр привез с собою весть о полном разгроме своего войска.

Боярская дума разразилась оглушительным хохотом. Великий князь Киевский рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

— Спешить надо с победными вестями, — усмехнулся старейшина. — Весть о полном разгроме орды хана Итляра могла и подождать. Не по этой ли причине ты, начальник великокняжеской стражи, и решил никого не принимать? Ни гонца с печальным известием, ни тем паче самого хана Итляра?

Начальник личной стражи пожал плечами:

— Зачем он мне после поражения?

— Хотя бы для того, чтобы выплатить ему обещанную награду из великокняжеской казны.

— Я ничего не знаю, — забормотал начальник личной стражи. — Это меня не касается…

Но тут решительно встал казначей.

— Дозволь слово, старейшина, — сказал он. — Я выплатил золотом награду для хана Итляра, которую он должен был получить после набега на земли князя Владимира Мономаха. Это занесено в книгу расходов.

— Я свидетельствую!.. — крикнул, встав с места, молодой боярин. — Это было при мне.

— Сколько же сегодня мы выслушали лжи, — вздохнул старейшина. — А ложь всегда прикрывает преступление. Какое же преступление она прикрывает? Подумайте над этим вопросом. — Он сокрушенно покачал седой головой, вздохнул. Помолчал. — Уморился я. И вы уморились. Ступайте отдыхать, пока не призовут.

— Я распускаю Боярскую думу до осени! — вскочив, крикнул великий князь Киевский Святополк Изяславич. — Это — мое право!.. — И вышел из зала совещаний.

Глава шестая

1

С Боярской думой, призванной обдумывать указания великого князя Киевского да принимать экстренные меры к исполнению этих указаний, случилось то, что часто случается с парламентами тех стран, где парламенты существуют. Вместо того чтобы превращать указания в законы, Дума увлеклась поисками виноватого. Не уложениями законов, а интригующими загадками детективных расследований, о которых можно потом рассказывать друзьям и знакомым не один год. А первый вопрос любого парламента есть вечный вопрос: «Что делать?» Что делать ради того, чтобы навсегда устранить причины то и дело возникающих вопросов. Боярская дума туманной зари нашего отечества с горящими азартом искала того, «кто виноват».