Арена - Дмитрий Воронин

И все же он наслаждался жизнью – город стал чище, по крайней мере на первый взгляд. Завтра утром снег уже не будет столь ослепительно белым, а к вечеру он и вовсе примет типичную для большого города серую, местами почти переходящую в черную окраску. Но это будет потом, а сейчас деревья, каждая веточка которых была обтянута белыми перчатками, и казалось, что попал в какую-то сказку. Мужчина шел не спеша, любуясь заснеженной улицей и не обращая особого внимания на то, что тротуар уже сейчас стал довольно скользким, что на улице горит ладно если один из пяти фонарей…

И что скрип снега под его ногами почти заглушает шаги другого человека. Идущего позади.

Впрочем, даже если бы он и услышал эти шаги, вряд ли это послужило бы причиной испорченного настроения – и даже тени беспокойства скорее всего у мужчины не возникло бы. Он не боялся никого и ничего. И не потому, что был глуп – говорят, только дураки ничего не боятся, нет, он просто весьма точно умел оценить свои шансы. И эта оценка, ничуть не преувеличенная, позволяла ему утверждать с полной уверенностью – здесь, на этой ночной улице, в этом городе, таком знакомом и предсказуемом, ему бояться нечего. Вряд ли какой-нибудь искатель приключений, вознамерившийся исследовать содержимое карманов дорогой кожаной куртки, сумел бы после такой попытки уйти восвояси на своих ногах.

Стоило бы отметить, что таковых «искателей» за последние годы было уже трое. Один из них, после короткого разговора с владельцем кожаной куртки, мудро решил убраться восвояси. Кто знает, что подвигло молодого парня, нервно крутящего в руке хлипкую даже на вид «бабочку», на столь взрослый и разумный поступок. Может быть, он просто внял какому-то внутреннему голосу, который посоветовал ему делать ноги, пока есть что делать. А может, он просто увидел в глазах человека, к которому подвалил ночью на темной улице, нечто такое, что стало ясно – это не его клиент. В общем-то причины не так уж и важны. Важно другое – он остался цел и еще долго после той ночи не решался выйти на улицу, опасаясь встретиться с этим странным прохожим еще раз.

Двое других оказались менее понятливыми, а может, просто более пьяными. Алкоголь заглушает глас разума, если у этих молокососов, считавших ошибочно, что любая проблема решается кастетом и велосипедной цепью, вообще был разум. Алкоголь затмевает сознание, иначе они наверняка осознали бы, что одинокий прохожий, спокойно шагающий в «их» районе, плевать хотел и на их накачанные в расположенном недалеко подвальчике мышцы, и вышеупомянутые железки, так круто выставленные напоказ.

В общем, этим двоим не повезло. В тот день у мужчины было не слишком благодушное настроение, и он, в другое время ограничившись, возможно, парой увесистых подзатыльников, не сумел удержать себя в руках. Сорвался. Великовозрастные оболтусы просто оказались не в том месте и не в то время. Конечно, отобрать сумочку у какой-нибудь беззащитной женщины было бы куда проще, но выглядело бы это слишком «дешево». Не подвиг, откуда ни посмотри. А мальчиков тянуло на подвиги. Как оказалось, зря. Уже вечером следующего дня, после того как их обоих перевели из реанимации в палату для просто тяжелых, они, с трудом шевеля закованными в гипс челюстями, пытались вспомнить, что же произошло там, на темной улице. Тем более что настырный дядька из милиции очень просил вспомнить, не обращая внимания на ворчание врача, утверждавшего, что беседовать с этими обломками можно не раньше, чем через неделю. Они не вспомнили почти ничего… хотя и не скрывали, что обратились к прохожему отнюдь не с просьбой дать закурить. Оба понимали, что в данной ситуации милиция никакого обвинения им не предъявит. В памяти осталась только темная фигура, невинная просьба – что-то связанное с содержимым карманов, – а потом только темнота.

Мужчина подумал, что взять такси в такой вечер было бы просто преступлением. Это был прямо-таки созданный для прогулки вечер. Идти было еще довольно далеко, и он свернул с плохо освещенной улицы в переулок, где было еще темнее – только окна, где еще не погасили свет, позволяли видеть дорогу. Не то чтобы этим он сильно сокращал путь, но зато так путь пройдет через небольшой парк, а в парке том сейчас, наверное, на диво хорошо.

Природа наделила его неплохой статью, длительные физические упражнения довели до совершенства реакцию, силу и точность движений. Но его слух как был, так и остался слухом обычного, в меру здорового человека. Он не услышал, как темная фигура, до того момента аккуратно выдерживавшая дистанцию, внезапно оказалась совсем близко.

Он услышал совсем другой звук. Звук удара бойка о капсюль. А потом он больше ничего уже не слышал.

Глава 5

– Я тебе точно говорю, классный магазин. Специально для туристов, у них это называется дьюти-фри. Ну, в смысле, все дешевле, но торгуют только по паспортам.

– Слушай, ну не лень тебе тащиться туда по такой жаре? – зевнул Александр, раздумывая, то ли еще раз залезть в море, то ли завязать с этим делом и идти в номер. Откровенно признаться, второй вариант был ему как-то ближе к телу. Особенно учитывая тот факт, что тело это уже порядком покраснело, и дальнейшее пребывание на солнце было ему, телу, противопоказано.

Леночка, в сырой и холодной Москве регулярно выбиравшая время для посещения солярия, солнца практически не боялась, ее кожа, покрытая ровным загаром, была к тому же пропитана немыслимо дорогим кремом, и она полностью отдавалась солнечным ваннам, в то время как ее муж, похоже, вечером будет чувствовать себя не лучшим образом. Нельзя сказать, чтобы это ее особо волновало.

Семен щелчком послал окурок в урну, не попал, но встать и исправить положение поленился. Все равно к утру пляж будет сверкать чистотой, местные аборигены дело свое знают. Хотя сама Хургада и напоминала огромных размеров помойку, территория отеля содержалась в исключительной чистоте. Возможно, потому, что русских здесь было мало и служащие отеля были натасканы на более привередливого западного клиента. Хотя, следовало отметить, менеджер весьма сносно шпрехал по-русски – единственный, кстати, из всего персонала.

– Ну а здесь что делать? – спросил он. – Море никуда не денется. И потом, до него рукой подать. Этот местный пахан сказал, что пара минут всего.

– Пара минут пешком или на такси? – уточнил Александр.

Не то чтобы ему сильно уж хотелось остаться на пляже или тащиться в номер, пусть и прохладный, чтобы смотреть телевизор на ясном и понятном арабском языке. Но и тащиться по жаре в какой-то магазин, абсолютно ему не интересный, ему хотелось ничуть не больше. Тем более что одно дело побродить по лавочкам даунтауна, посмотреть изделия народных промыслов – в этом была хоть какая-то экзотика. Ну, поторговаться с доброжелательным продавцом за стопку красочных папирусов, изготовленных, по слухам, из банановой кожуры. А потом пить ледяной, из холодильника, красный чай, ругать продавца за жадность, выслушивать встречные упреки за принадлежность к русской мафии и скаредность… Все это было, может быть, и не нужно, денег у них с Леночкой было более чем достаточно, но это было весело.

А тащиться в магазин, наверняка торгующий европейским барахлом, было невесело.

– Сашка, брось валяться и пошли. Я и Дениса уговорил, втроем пойдем. А вечером махнем в даунтаун. Моя видела тут у одного мальчишки раковины, так решила поискать по тамошним лавочкам. Красивые раковины, ничего не скажешь. Им бы чуть отделки – ну там, лак, полировка… В общем, давай двигай.

Саша вздохнул, понимая, что не отделается, и встал.

– Ну, пошли.

– А можно я с вами пойду? – встрепенулся Дан, который, как уж повелось, торчал неподалеку.

Александр сморщился, надоедливость и прилипчивость коротышки уже давно доставали его, но Дан намеков не понимал, а на прямые просьбы оставить его, Александра, в покое лишь улыбался, расценивая это как шутку. Послать же его на три всему миру известные буквы, вот так, прямо в лицо, Саша не мог – воспитание не позволяло, что ли? Ну не мог, и все. Тем более что – и в этом, хоть и скрепя сердце, надо было признаться – временами он не давал скучать ему и Леночке.

– Не вопрос, – расплылся в улыбке Семен.

Как Саша и предполагал, вышеупомянутые «две минуты» явно относились к колесному транспорту. Магазин этот они, конечно, нашли – вообще, в Хургаде сложно что-то не найти, город похож на змею, вытянувшуюся вдоль чуть ли не единственной дороги, идущей по побережью. Так что пройти мимо было сложно – тем более что это было одно из немногих зданий, не являющееся отелем и в то же время построенное в европейском стиле.

Жара стояла несусветная, если бы тротуар был покрыт асфальтом, тот давно уж расплавился бы, и редкие на такой жаре прохожие прилипали бы к нему, как мухи к липкой бумаге. Но тротуар был выложен плитами, а кое-где вовсе переходил в плотно утоптанную землю. По большому счету эта часть Хургады находилась в режиме строительства, расширяясь дальше на юг, готовя все новые и новые места для комфортабельных (и не очень) отелей. Поэтому строительного мусора здесь хватало. Как, впрочем, и другого мусора. Вообще, к кучам всякого дерьма (в том числе и в прямом смысле этого слова) здесь относились на удивление спокойно. Пару раз – не здесь, конечно, а в даунтауне – Саше попадалась на глаза забавная картина. Лужа… интересно, откуда в такой жаре берутся лужи… и на краю лужи сидит, погруженный в мысли о вечном, местный аксакал. Его синий халат, более похожий на порядком линялую женскую ночную рубаху, частично находится в луже, мокрый, грязный – но такие вещи не беспокоят мудреца. Самое смешное, что, несмотря на обилие мусора, в воздухе нет мух. Может быть, они тоже жару не переносят?