Обман зрения - Джейн Хичкок

— Я говорю не о ее месте в обществе, а о том, какая она мать.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Гарри, не переставая закидывать себе в рот кусочки еды.

— Я много думала об этом и пришла к выводу, что, возможно, это миссис Гриффин убила свою дочь. И пожалуйста, не отметай с ходу эту версию.

Положив палочки, Гарри молча уставился на меня.

— Это объясняет ее шизофренические припадки, — продолжала я. — Она пару раз впадала при мне в настоящий транс, принимала меня за Кассандру и просила прощения. За что, спрашивается? Сначала я думала, что она знает, кто убил ее дочь, и чувствует вину из-за того, что не стала преследовать убийцу. Мне казалось, что это сделал Роберто Мади, которого она по каким-то причинам не захотела привлечь к суду. Но потом у меня возникло предположение — всего лишь предположение, — что она просит прощения у Кассандры за то, что ее убила. И делает это через меня. Кто знает? Ты же сам сказал, что Фрэнсис Гриффин лицемерка. Она вся поддельная. А любая фальшивка хочет выглядеть безупречно и стремится к внешнему совершенству. Кассандра была от него весьма далека, и миссис Гриффин это раздражало.

— Нет, нет, — нетерпеливо затряс головой Гарри, — это невозможно. Я этому просто не верю.

— Ты же ее не видел. Как ты можешь судить? Она ужасно страдает, уверяю тебя. И это отнюдь не проявление эмоций. Мне кажется, ее мучает сознание вины.

— Но, Фейт, как мать может убить свою дочь?! Это что-то немыслимое! — возмущенно воскликнул Гарри.

— В том-то все и дело, что она не относилась к Кассандре как к дочери. Для нее она была просто вещью. Фрэнсис не интересуют люди, она привязана лишь к вещам. Только благодаря им она имеет положение в обществе и только их умеет ценить. Ее дом напоминает музей, где она является главным смотрителем. Там нет ни сувениров, ни милых безделушек, ни каких-либо фотографий. Только один портрет Кассандры, да и тот здорово приукрашенный. Она вполне могла смотреть на свою дочь как на некую собственность, которая не отвечала ее вкусам. Продолжение ее самой, которое приносило лишь разочарования. Несоответствие идеалу — вполне весомый мотив для убийства. Тебя убивают, потому что ты оскорбляешь чей-то вкус своим несовершенством. Абсолютно бессмысленное убийство, как, впрочем, и вся жизнь Фрэнсис Гриффин.

— Фейт, ты перегибаешь… — вздохнул Гарри, покачав головой.

— Мне кажется, она и не на такое способна. Эта женщина холодна как лед. Мне ее, конечно, жаль, но это не меняет дела. Она посвятила свою жизнь не людям, а накоплению вещей и обладанию ими. Дочь была для нее просто частью обстановки, да к тому же не совсем удачной. Видишь, мое предположение не так уж беспочвенно.

— У тебя мощное воображение, Фейт. Все двенадцать цилиндров. Я не утверждаю, что Фрэнсис Гриффин не знает, кто убил ее дочь, но совершенно однозначно, что это не она.

— Может быть, и не она. Но идея интересная, ведь правда?

— Интересная, но совершенно нереальная.

— Ну и ладно, — беззаботно ответила я. — Я просто люблю теоретизировать.

— Она тебе не нравится?

— Не знаю. Мне ее жаль.

— Но тебе она неприятна?

Я на мгновение задумалась.

— Нет, я бы не сказала. Просто я ее опасаюсь. Мне кажется, здесь кроется какая-то загадка, но пока не могу ее разгадать. Возможно, это сделал отец. Уверена, что это дело семейное.

— Версия с отцом кажется мне более убедительной, — заявил Гарри.

— Почему?

— Я тебе говорил, что видел его однажды. Это кусок льда в человеческом облике. Ничуть не удивлюсь, если он окажется убийцей.

— Гм… Но и о Мади не стоит забывать, — напомнила я ему. — Должна признаться, мне очень интересно, что он за птица.

— В любом случае эти двое вызывают гораздо больше подозрений, чем старушка Фрэнсис.

— Но она знает, кто убил. Уверена, что знает.

— И утверждает, что это Мади. Так почему бы нам не поехать и не поговорить с ним?

— Меня так и подмывает это сделать, хотя это и чистое безумие.

— А чем мы рискуем?

— Своими жизнями, своим рассудком. Я хочу сказать, что только сумасшедшие могут думать об этом всерьез… И расходы немалые.

— Подожди минуточку.

Гарри с некоторым усилием встал из-за стола и вперевалку заковылял к двери. Через пять секунд после его ухода я почувствовала, что кто-то царапает мою ногу. Мистер Спенсер скреб меня лапой, выпрашивая подачку. Я дала ему кусочек курицы и стала смотреть, как он ест, что давалось ему с трудом ввиду отсутствия передних зубов, за исключением одного, который торчал посередине. Когда Гарри вернулся, пес все еще возился с едой. По всему ковру валялись изжеванные кусочки курицы.

— Зря ты кормишь его со стола, — недовольно сказал Гарри.

— Извини, но он так настойчиво скреб меня лапой, что я просто не смогла ему отказать.

— Он научился этому, когда служил в африканской колонии.

Мне нравилось, когда Гарри придумывал подробные родословные и истории для мистера Спенсера, словно тот был значительной персоной, жившей в те периоды, которые вызывали у Гарри восхищение с чисто научной точки зрения.

— С тех пор как я его видела в последний раз, зубов у него поубавилось, — заметила я, наклоняясь, чтобы убрать разгрызенную курятину.

Мистер Спенсер предупреждающе заворчал.

— Да. Ветеринарный врач оставил ему только один передний зуб. «Для красоты» — так он выразился. Как тебе нравится врач, который оставляет старому, немощному шнауцеру один зуб «для красоты»? Ладно, кончай свою дурацкую уборку и закрой глаза, — скомандовал Гарри.

— Не поняла.

— Делай, как я говорю.

Я выпрямилась и сделала так, как мне сказали.

— Это какая-то шутка? — спросила я, крепко зажмурившись.

— Никаких шуток. А теперь открой глаза, — продолжал командовать Гарри.

Я подчинилась и посмотрела на стол. У моего бокала лежал длинный голубой конверт.

— Что это? — спросила я, поднимая его, чтобы получше рассмотреть.

Это оказался не конверт, а небольшая папка, набитая бумагами.

— Два билета до Колорадо и обратно, — гордо объявил Гарри. — Плюс заказ на прокат машины и забронированные места в лучшем — и единственном — отеле в Броукенридже, который носит вполне подходящее название «Фортуна».

Взглянув на папку, я подняла глаза на Гарри.

— Почему ты это сделал?

— Потому что ты задела меня за живое, черт побери. Даже душка Родни был заинтригован. Ты понимаешь, Фрэнсис Гриффин для меня как икона. В отличие от тебя я был свидетелем всего этого скандала, и для меня нет большего удовольствия, чем раскрыть это убийство. А судя по твоим рассказам, мы к этому уже близки. Думаю, что стоит поговорить с этим парнем.

— Не спорю, но почему ты думаешь, что он нам все выложит?

— Не знаю, но попытаться стоит. Мы же ничего не теряем.

— А если он не захочет с нами встречаться?

— Думаю, если ты позвонишь ему и скажешь всю правду, он не устоит.

— Какую правду? — озадаченно спросила я.

— Ну, мы позвоним — я могу это сделать сам — и скажем, что ты расписываешь танцевальный зал для Фрэнсис Гриффин. Он сразу поймет, о чем идет речь. Потом я скажу, что миссис Гриффин уже стара и больна, и ты думаешь, что она скрывает, кто убил ее дочь. И что она сама сказала тебе, что «Роберто Мади знает всю правду».

Эта идея показалась мне забавной.

— Отлично! — засмеялась я. — А он скажет: «О чем речь, ребята! Я расскажу вам все, что знаю, раз вы такие умные и проницательные». Да полно тебе, Гарри! Он и не подумает трепаться с незнакомыми людьми. Представляешь, сколько раз к нему уже подкатывались, чтобы узнать правду?

— Кто знает, как он себя поведет? — возразил Гарри. — Ведь прошло уже много лет, и с ним давно не говорили на эту тему. Давай я ему позвоню. Что мы, собственно, теряем?

— А что, если Мади и есть убийца?

— Ну, тогда он не захочет с нами встречаться. Но давай исходить из того, что убийца не он. Мади может пролить свет на это дело — у него может быть своя версия случившегося. Но даже если ему ничего не известно, ты наверняка узнаешь много нового о Кассандре и Фрэнсис. Скажи мне, Фейт, тебе ведь хочется встретиться с Мади? Тебе интересно, как он выглядит, что собой представляет?

— Конечно.

— Тогда стоит попробовать.

Слушая разглагольствования Гарри, я все больше проникалась этой идеей. Каким бы ни был результат, эта поездка — своего рода приключение. И Гарри существенно облегчил нам задачу, заказав билеты и места в гостинице. Интересно, где он взял деньги на все эти расходы? Я решила компенсировать ему хотя бы часть затрат.

— Хорошо, но я сама заплачу за свой билет и гостиницу, — заявила я.

— Нет, нет. Это подарок к твоему дню рождения.

— Но мой день рождения будет через полгода. Будь так добр, не торопи события.

— Ты слишком строга, — поддразнил меня Гарри. — Мы будем путешествовать за мой счет, и никаких разговоров. А сейчас пойдем в гостиную и выпьем кофе. Я сейчас сварю.