Дом в Эльдафьорде - Маргит Сандему

— Кстати, — сказала она. — Мне там, в деревне, сказали, что есть одна дама, которая более чем охотно согласилась бы стать вашей домоправительницей, господин Йолинсон. Вами интересуется столько женщин!

— А, Хильда… — ответил Терье с гримасой раздражения. — Ее я брать в дом не собираюсь! В мой чудесный дом? Она слишком толста и неуклюжа, люди будут смеяться надо мной.

Винга подумала: хорошо, что Хейке не слышит эти слова. Ей хотелось как-то подбодрить и воодушевить этого явно приторможенного в умственном развитии человека, но ответ его не настраивал на дружеские излияния.

Они сидели и негромко разговаривали, чтобы не разбудить мальчика.

Разговор шел о вещах повседневных. Хейке и Винга рассказали о своей поездке в Эльдафьорд.

— Тебя и в самом деле оказалось нелегко найти, Эскиль, — сказала с улыбкой Винга. — Никогда в жизни мы не задавали людям столько вопросов. Но наконец мы нашли рыбака, который довез нас сюда на своей лодке. Ах, как мы обрадовались, снова увидеть тебя, Эскиль!

— Ты знаешь, где ты теперь находишься, мой мальчик? — с улыбкой спросил Хейке.

— В Эльдафьорде, конечно.

— Да, но в какой части Норвегии?

— В Вестланде. Хейке покачал головой.

— Вестланд — это слишком широкое понятие. Я же имею в виду более конкретное название.

— Нет, этого я не знаю.

— Так вот, если отсюда провести прямую линию — через горы и долины, прямо на восток, то попадешь точно в долину Людей Льда!

У Эскиля отвисла челюсть.

— Неужели?

— Вот именно.

— Значит, мы так далеко ушли на север? Ах, отец, давай отправимся туда!

— Нет, что ты! Нам нечего делать там. И если бы даже мы отправились туда, путь этот был бы очень длинным. Нам пришлось бы сделать большой крюк, а на это у нас нет времени. К тому же меня пугает эта долина. Вам обоим, простым людям, бояться нечего. Мне же… Однажды я уже встречался с Тенгелем Злым. С меня хватит. Я поклялся тогда, что никогда больше не пойду на это. Давайте лучше поговорим о делах насущных. Значит, вы оба убеждены в том, что вас кто-то преследовал?

— Да, — хрипло произнес Терье Йолинсон. — Раньше я не верил в это. И все эти страшные истории только раздражали меня. Но то, что мы слышали, господин Линд, было ужасно. Это было просто неописуемо.

Хейке кивнул.

— Я верю больше тебе, чем моему фантазеру-сыну, — сказал он. — Теперь уже поздно туда отправляться, но завтра утром, если хотите, я могу сходить туда с вами.

— Хорошо, — сказал Эскиль, обращаясь к Терье. — У отца особые способности распознавать присутствие колдовских сил и бороться с ними.

— Ну, ну, — возразил Хейке. — Это вовсе не так. Сам я мало на что способен, но мне помогают… Об этом не стоит теперь говорить. Мы собирались немедленно уехать вместе с Эскилем отсюда, но если речь зашла о привидениях и человеческих смертях, нам придется заняться этим.

Вид у Терье был растерянный. У него не было ни малейшего желания снова возвращаться туда.

— Совершенно очевидно, что мы напали на след, — с жаром произнес Эскиль. — Теперь мы знаем, где находится клад.

Клад?.. Эти слова возымели действие. Никто не мог лишить Терье Йолинсона его законного наследства! Это было написано на его красивом, но — ах! — хитром и упрямом лице.

— Хорошо, — угрюмо произнес он, — я пойду с вами. Но я думаю, что нам следует взять с собой священника…

— Священник — это неплохо, — с улыбкой произнесла Винга. — Но я уверена, что Хейке уладит это дело куда лучше.

— Нет, Винга, — предостерегающе произнес Хейке. — Это будет совсем не то.

— Сейчас в деревне есть священник, — вставила Сольвейг. — Он пришел исповедовать старого Борда Трондсона.

— Тогда я предлагаю тебе, Терье, взять завтра рано утром с собой священника, — спокойно заметил Хейке. — Священники хорошо справляются с духами грешников, покоящихся в не освященной церковью земле. Но против злых духов они бессильны.

— Стало быть, ты сам хочешь заняться ими? — хрипло произнес Терье.

— Я попытаюсь, — смиренно произнес Хейке.

Он с трудом заставлял себя смотреть на Терье. Каждый раз, когда он видел его, в памяти его всплывали горькие картины. Торжествующее лицо Сёльве с желтыми глазами. Его смех, когда ему удавалось уколоть Хейке какой-нибудь щепкой…

Он инстинктивно взглянул на свое предплечье: там все еще были заметны шрамы от уколов.

Глаза у Терье не были желтыми. В остальном же он был поразительно похож на Сёльве.

Хейке задумался над сказанными Эскилем словами. Что Терье временя от времени «исчезает» из реальности, становится плоским, словно картинка. Вернее, он становился тенью — плоской, лишенной глубины. Хейке не воспринимал так Терье. Во всяком случае, здесь, в доме, да и Эскиль видел его плоским только в окрестностях Йолинсборга. Одно было ясно: в человеке этом были какие-то странности. Он не был привидением, подобно Ансиоле. Не был он и призраком. Абсолютно ничего этого не было в нем. Хейке научился различать признаки привидений. Нет, Терье был скорее всего воплощением кого-то, жившего прежде. Или, может быть, кто-то хотел жить в нем дальше и вселился в его душу?

Трудно было разобраться во всем этом. Может быть, его мысли были просто нелепостью. Но то, что Эскиль видел весь пейзаж в окрестностях Йолинсборга — вместе с Терье, конечно — плоским, говорило кое о чем.

И Хейке решил повременить с окончательным мнением о Терье до утра. Расправив плечи и вздохнув, он весело сказал:

— Ну, Винга, что ты узнала об истории Эльдафьорда?

— Не слишком много. Там говорится большей частью о деревенских усадьбах, и хозяин всеми правдами и неправдами заставил меня прочитать все про его замечательную усадьбу. Можно было подумать, что он сватал за Эскиля свою дочь.

Она дразняще улыбнулась Эскилю, но тому было вовсе не до смеха. Он внимательно рассматривал поверхность слова, словно желал высчитать возраст дерева, из которого стол был сделан.

Поняв, что шутка ее была неудачной, Винга сказала:

— Тем не менее, я узнала кое-что об этих кострах, от которых и произошло название этой местности.

— Хорошо, — сказал Хейке. — Об этом я хотел бы послушать.

— Но я не совсем поняла, в чем дело. Похоже, люди очень боятся говорить об этом. «Эта жуть», было там написано.

— Это выражение было использовано и в другом месте, — заметил Эскиль. — «Обвал на Орлиной горе увлек за собой всю эту жуть», или что-то в этом роде.

— Так-так, — произнес Хейке. — Значит, костры горели на плато? Над Йолинсборгом?

— Да, теперь я припоминаю, — сказал Эскиль. — Однажды, когда я поднимался наверх, я заметил какое-то чуткое, призрачное свечение. Но я не осмелился разглядывать его.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});