Четвертый тост - Александр Бушков

Как ни в чем не бывало, он спрыгнул на землю и, старательно соблюдая настрого вбитые ему в голову инструкции, остановился в небрежной позе, озирая окрестности с вальяжностью немаленького начальства. На фоне их гоп-компании, облаченной в застиранные «пятнашки» третьего срока носки, Скляр смотрелся взаправдашним высоким чином – ботинки сверкают, камуфляж новехонький, отнюдь не солдатский, портупея безукоризненная, кобура из натуральной кожи, отнюдь не пустует (правда, как легко догадаться, пистоль ему туда запихнули безнадежно испорченный, которым только орехи и колоть да пивные бутылки откупоривать по известному методу), даже орденские планки наличествуют – те самые, кстати, в которых Скляр щеголял, когда его взяли…

Костя с неудовольствием подумал: им, между прочим, новое обмундирование было обещано еще три месяца назад, да так и не поступило, а для этого сукина кота, изволите видеть, нашлась первоклассная одежа. Впрочем, ему так по роли положено, так что эмоции придется спрятать поглубже. Как выражались классики, придворный обязан быть чист и благоухать…

Оглядевшись, Скляр начальственной походочкой направился в подъезд, на каковой ему указал майор Влад, вполголоса дававший какие-то объяснения. Остальные двигались вокруг с видом одновременно бдительным и почтительным, держась так, как положено бывалым солдатам в присутствии крупного начальства. Любому постороннему, хоть немного ориентирующемуся в жизни, должно было быть ясно, что он оказался свидетелем классического посещения немаленьким начальством места, где нынешней ночью разыгрались шумные события – со стрельбой и бабаханьем гранат, а также суетой бронетехники… Так и задумано, господа, так и задумано.

Умышленно задержавшийся на улице Курловский возликовал душою, подметив краем глаза, как у хромого торговца – эта парочка со своим прилавком торчала на прежнем месте – прямо-таки отвисла челюсть. Положительно, он знал Скляра в лицо, хромоногий, и не сразу овладел собой, несмотря на всю привычку к восточной невозмутимости. «Ага, клюнула рыбка, совсем хорошо получается… Эк вас перекосило, любезный, вы явно наблюдали нашего друга в другой совсем роли… Вот и ладненько. Будет Джинну информация к размышлению. Предупреждали его насчет Скляра добрые люди, а он не верил, пусть теперь локти кусает, проклиная излишнюю доверчивость…»

– А живыми взять не могли?! – рявкнул в голос Скляр. – Специалисты хреновы!

Влад что-то тихо и покаянно попытался ему объяснить – и оба скрылись в подъезде в сопровождении «свиты». Курловский же прямиком направился к прилавочку, заранее сделав грозную физиономию. И с ходу поставил задачу:

– Пузырь нужен. В долг. Голова трещит. – И, предупреждая возможные возражения, грозно цыкнул: – Может, документы у тебя проверить? Плечико посмотреть?

Хромой притворился, что ужасно огорчен конфискацией – именно притворился, ясно было, что его прямо-таки распирало от желания немедленно получить хоть какие-то крохи толковой информации. Уже понятно, что не зря он тут сидит, не из простых птичка… Ну и пойдем навстречу…

– Стаканизатор есть? – деловым тоном спросил Курловский, в непринужденном стиле человека с ружьем наклоняясь и нахально выдергивая из ящика бутылку с родимой, прозрачной. – И голова с бодуна раскалывается, и начальство вдобавок над душой стоит… Давай живее, пока они там изволят осматриваться…

Хромой быстренько достал из-под прилавка пластиковый стаканчик и даже подсунул распечатанную шоколадку, так и ловя момент, когда можно будет с безразличным видом попытаться хоть что-то выведать.

С незаурядным актерским талантом Курловский слегка трясущимися пальцами сорвал жестяную крышечку, набулькал себе полный стаканчик, зажмурился и блаженно выцедил. Откусил кончик шоколадки, постоял с закрытыми глазами, выдохнул:

– Хар-рашо пошла…

И широко улыбнулся. Дураку было ясно, что русский служивый человек моментально перешел в состояние распохмеленной томности. А дураком хромой наверняка не был. И, улучив момент, вроде бы равнодушным тоном поинтересовался:

– Неприятности, командир?

А! – махнул Курловский рукой, с той же непринужденностью сгребая с прилавка пачку деревенского «Мальборо». – Я у тебя и табачку заодно, в долг… Да так… Видел красавца? Гэбэшники второй день чего-то суетятся, а нам лишняя нервотрепка. Главное, не понятно ничего, да наше дело маленькое… Стой, мент, где поставили, улыбку изображай… А ведь никакое он мне не начальство…

Хромой предупредительно заметил:

– Я сам в армии служил, понимаю…

– Да что ты понимаешь, частный капитал? – безнадежно махнул рукой Курловский, нацеживая себе по второму. – Очень мне надо за ними ходить, как дураку, в спектакле ихнем подыгрывать… – Он лихо выплеснул водку в рот, оглянулся на яркую вывеску. – Что, тю-тю ваш целитель? Я так понимаю, он и не целитель вовсе, а, ребята?

Молодой переглянулся с пожилым, оба одинаково пожали плечами.

– Мы его и не знаем, – заверил хромой. – Нам-то что? У нас магазин, сам видишь, и документы в порядке… А что с ним такое?

– А я знаю? – фыркнул Курловский. – Понаехало ночью гэбэ, с маху перешлепало уйму народу, а теперь ихний главный, Наполеон в дезодорантах, озирает тут все… Я так понимаю, целитель ваш был форменным резидентом…

– Его что, убили?

– А ты его знал?! – грозно нахмурился Курловский.

– Откуда? Просто смотрю – нет его с утра, больные ждали-ждали и разошлись. А он всегда аккуратно открывал, в девять. Люди говорят, ночью была стрельба…

А я тебе что говорю? Кучу народу положили. – Курловский словно спохватился вдруг: а с чего это он, собственно, мент бравый, торчит тут с этим аборигеном и разговоры с ним разговаривает? Оказал минимум любезности в благодарность за даровой пузырь, вот и довольно с него. Пусть спасибо скажет, что всю лавку по карманам не распихал…

Приняв гордый и непреклонный вид, он снизошел до небрежного кивка и отошел к машине, бережно запихивая ополовиненную бутылку во внутренний карман. Затылком чувствовал острый, напряженный взгляд – ну, так и надо, будет вам, ребятки, что доложить отцу-курбаши…

Великодушно передав ополовиненный сосуд сидевшему за рулем Доктору Айболиту, остановился у кабины так, чтобы в зеркало заднего вида наблюдать за «торговым предприятием». Как он и думал, хромой явственно забеспокоился: коротко пошептавшись с пожилым, закултыхал к их машине, желтенькой, тронутой ржавчиной «шестерке», плюхнулся на водительское место и быстренько укатил. Нет, вряд ли он рвался немедленно доложить куда следует – не такое это быстрое дело, цепочка времени требует. Тут, надо полагать, другое. Скляр при виде хромого и бровью не повел – вероятнее всего, видел где-то мельком, возможно, с более густой бородищей-шевелюрой, не может же он помнить каждого «пехотинца», сие не в человеческих силах, да и к чему забивать голову?! А вот хромой Скляра запомнил – лицезрел, ручаться можно, в компании своих отцов-командиров, знал, что человечек это непростой. Ну, а поскольку Скляр, вот сюрприз, оказался раскрывшим свое инкогнито гэбэшником, хромой испугался, что «засланный казачок» может его вспомнить, опознать.

Ничего, пройдет совсем немного времени, и хромой начнет обдумывать, анализировать то, о чем в спешке особо и не задумывался. Вспомнит, что те же самые ребятки, в том же точно составе сопровождали вчера эстрадную звезду – а нынче, изволите ли видеть, с неким чином приперлись, с раскрывшимся разведчиком. Информации к размышлению будет масса… а впрочем, это опять-таки не наше дело…

Из подъезда показалась бравая компания. Скляра пропустили в кузов первым – конечно, не из-за почтения к «начальству». Усадили у самой кабины.

– Разрешите, ваше благородие, господин орденоносец? – вежливо осведомился Токарев, раскрывая наручники.

Скляр поджал губы, подставил руки, глядя в брезентовый потолок, кое-где зиявший мелкими прорехами, так, словно был надменной принцессой, попавшей в лапы неотесанных пиратов. «Надо заметить, – сказал себе Курловский, – что некоторая уверенность в себе к «пану сотнику» вернулась – после того, как ему, должно быть, твердо гарантировали, что он не попадет на ту сторону границы, в дружеские объятия грузинской Фэмиды…»

– Скляр, вы, часом, не помните того хромого, что торговал с лотка водярой? – поинтересовался Курловский.

– Не припоминаю.

– А вот он вас помнит. У него челюсть отвисла, когда узрел в таком наряде и в таком сопровождении…

– Бывает, – сухо отозвался Скляр.

– Если…

– Что-то стоим долго, а, ребята? Курловский поднял брезентовый клапан в передней стенке тента, выглянул. Тот самый милицейский блокпост, мимо которого они проезжали в четвертый раз: дважды вчера, сопровождая эстрадную диву, дважды – сегодня.