Прекрасная попрошайка - Михаил Серегин

– А с этого оленя тоже хотели делать копию?

– Да, я просил Леню дать мне его на время, для того чтобы мастер смог сделать копию и с этой работы.

– Но я не смог, я вам отказал, – воскликнул Колпаков. – И вы пошли к моему учителю и убили его!

Аркадий Иванович вытаращил глаза и закачал головой.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Я никого не убивал. Если старик умер, мне очень жаль, но я даже не давил на него. В конце концов, мне нет никакого смысла… У меня достаточно денег. У меня отличный бизнес. Какого черта! Есть у меня грешок, люблю старинные работы, что с того?

– И приятель твой любит, – оскалился Синицын. – Два любителя, вашу мать!

Лиров был краток:

– Поехали к тому, у кого ты берешь все эти хреновины.

Дарья защебетала:

– Нет, нет, нет, нет, подождите, а если он упрется и будет все отрицать? Мы не сможем в этом случае доказать то, что это он украл настоящую работу.

– Дарья, помолчи, – резко попросил Лиров. – Мне эта избушка уже осточертела, и у меня нет никакого желания оставаться здесь. Ты, мебельщик, поедешь с нами. Будем разговаривать у меня дома. Как тебя зовут-то?

– Аркадий Иванович.

– Я смотрю, ты нормальный мужик, Аркаша. Извини, что такая херня приключилась. Сейчас мы развяжем твоего телохранителя, и пускай он садится в твою тачку и отгонит ее куда-нибудь без всякой борзоты.

Данилова почувствовала ущемление собственных прав и потребовала, чтобы она непременно присутствовала при разговоре с Аркадием Ивановичем.

А вот Валера на участии в беседе не настаивал. Ему хватило того, что чуть человека не прибил. Поэтому и предпочел отмолчаться. Затем он потихоньку свалил, направившись скорее всего к себе домой, что, впрочем, Дарью сейчас не очень интересовало.

* * *

Первым делом они облобызались с Катериной, а мужики пошли на кухню. Лиров предложил выпить своему невольному гостю. Тот не отказался.

Данилова влетела на кухню в тот момент, когда рюмки уже были полны. Не говоря ни слова, она выплеснула все в раковину и с утроенной наглостью сообщила, что никакой выпивки не будет до того момента, пока они не разберутся в ситуации.

Подозревать задержанного в том, что он врет, не имело смысла. Если бы он сам был на аукционе, то цена могла бы дойти не до двенадцати с половиной тысяч, а тысяч до пятидесяти. Эти двое, Константин и Аркадий, бодались бы друг с другом до последнего рубля, который у них был в наличии, а пятьдесят штук для этих толстосумов – нормальные деньги, которые вполне можно было перевозить в небольшом кошелечке, напоминающем чемодан.

Аркадию честно и откровенно рассказали о сложившейся ситуации. Он послушно пил чай и при каждом удобном случае выражал свое недоумение и полную солидарность с действиями Лирова, говоря о том, что он поступил бы на его месте точно так же, с той лишь разницей, что привел бы с собой побольше хлопцев, которые только и умели, что головы разбивать.

Во всей этой истории была одна серьезная неопределенность. Дело в том, что по стечению обстоятельств Аркадий Иванович заказал копию с янычара за неделю до аукциона, в то же время Виктор Борисович Загороднев не опроверг тот факт, что его пешка отсутствовала почти неделю в его квартире.

Отсюда напрашивался вывод, что таких пешек в Саратове две. Одну видел Аркадий Иванович у Бабушкина, вторая, до того, как он выставил ее на торги, была у Загороднева.

Попивая чаек, Аркадий Иванович припомнил, что как раз перед тем, как должен был состояться аукцион, к нему приезжал Леня и просил продать ему копию этого солдатика. В тот день у Аркадия Ивановича было неплохое настроение, и он не стал жадничать и отдал вещицу, наварив при этом триста процентов по сравнению с тем гонораром, который выплатил мастеру. Кроме того, он взял с него слово, что Бабушкин снова даст ему оригинал, чтобы он смог наконец заказать себе янычара.

– Я не большой фанатик, – продолжил Аркадий Иванович, – и могу позволить себе заработать. Люблю в доме красивые безделушки, но не до потери сознания. Иногда можно довольствоваться копией или репродукцией, если речь идет о картине. Обходится дешевле.

Во время разговора Лиров несколько раз вскакивал со своего места и хотел было уже идти бить морду Леониду Константиновичу, но Дарья вставала вслед за ним и прикладывала все свои усилия для того, чтобы успокоить хозяина квартиры.

– Вы поймите, – объясняла им она, – что мы можем наткнуться на человека, который будет отрицать свою вину. К тому же у него дома можем ничего и не найти. Это в том случае, если он позволит нам переступить через порог.

– Позволит, – прогудел Лиров. – А если он все будет отрицать, то в этом случае виноватым будет, уж извини, – он посмотрел на сидящего перед ним мебельщика, – Аркадий Иванович.

– Ну, это не пойдет, давайте уж доведем дело до конца, – согласился с Дарьей предприниматель. – Я уже сегодня и так пострадал, по голове получил. Теперь мне не хочется, чтобы это было зря.

– И мне не хочется, – согласилась Данилова, – поскольку я в этом дерьме уже давно вожусь. Так что давайте пока оставим тактику штурма. К тому же, если даже Бабушкин признается в том, что это сделал он, мы можем никогда не узнать, каким образом он получает информацию о том, что выставляется на торги. И, кроме того, велика вероятность, что он своими руками никакой подмены не устраивал, а попросил об этом кого-то. Надо же выводить всех на чистую воду.

С этим нельзя было не согласиться. Мужики лупали глазами: не каждый день встречается такая не просто красивая, но и, что самое интересное, умная женщина.

– Позвольте мне поразмышлять над этой проблемой, – продолжила Данилова. – Теперь, после того как разговор окончен, я пойду пообщаюсь с Катериной, а вы, в принципе, можете напиваться. Только прошу вас, не слишком усердствуйте. Поверьте мне, это не самое приятное в жизни. Думайте, пожалуйста, о женщинах.

Данилова полночи просидела в Интернете и наутро встала с воспаленными глазами. Собранный материал дался ей нелегко, но все же она была довольна своими изысканиями.

Во-первых, она посмотрела каталог некоего венского музея и обнаружила в нем подробное описание одной из фигурок тех самых иранских шахмат восемнадцатого века. Это был конь, а на нем сидел всадник. Сделана работа была в том же стиле, что и пешки, из слоновой кости, даже на фотографии было видно, насколько изысканным и тонким является это изделие. Может быть, всадник на лошади немного и уступал в качестве оленю, за которого даже и не взялся Колпаков, но все же вещь была выполнена на высоком уровне.

Затем Дарья снова посетила коллекцию Нью-Йоркского музея шахмат и скачала себе на компьютер все фотографии коня, которые только смогла найти. Изображение получилось недостаточно четким, и это не вселяло большого оптимизма в успех той затеи, которую задумала Данилова.

Рано утром она позвонила Синицыну и попросила его приехать. Он выразил готовность материализоваться буквально через пятнадцать минут и попросил Дарью и не думать одеваться. Она хотела было сказать ему, что он ей нужен сейчас не как любовник, а как специалист, но не успела, так как он уже повесил трубку.

Валера влетел в квартиру, обнял и поцеловал Дарью взасос. Она ответила ему не менее долгим и горячим поцелуем, но затем сообщила о проблеме.

Включив компьютер, Данилова показала кавалеру несколько фотографий.

– Мне хотелось бы увеличить их и улучшить четкость.

– И всего-то?

Синицын сел перед компьютером и быстренько нашел «Photoshop».

– Сейчас все организуем. Программка у тебя эта есть, не знаю, кто тебе и с какой целью ее сюда втыкал, но лазить никуда не придется.

Он за несколько минут отпечатал на принтере прекрасные, качественные снимки. Дарья поблагодарила его, но он тут же намекнул, что одним «спасибо» она не обойдется. Пришлось останавливать своего хахаля и намекать на то, что впереди у него рабочий день и сил для него может не хватить, а ей самой необходимо срочно ехать по делам.

– Куда же ты направляешься? – ревниво поинтересовался он. – Опять к этим мужикам?

– К одному мужику. К одному очень толстому мужику. Он владеет кафе на окраине города, и у меня к нему разговор.

Прежде чем ехать к Загородневу, она наведалась к молодому мастеру, но сообщать об этом Валере не стала, пожалела ревнивца.

Алексей встретил ее настороженно. Эта женщина не доставляла ему радости, каждый раз ее появление заканчивалось какими-либо недоразумениями или приключениями.

Выложив перед мастером на стол четкие снимки всадника на коне, она поинтересовалась, сможет ли он сделать копию с фотографии. Алексей по привычке почесал затылок, взял в руки цветные иллюстрации и подошел к окну, где было побольше света.

– Всадник и лошадь здесь то большие, то маленькие. Ты знаешь реальные размеры, которые тебе необходимы?

Размеры экспонатов у Дарьи были записаны. Она отдала ему все, что смогла собрать, и тем не менее Колпаков остался недовольным.