Объединенные разумом - Чарльз Шеффилд

Тетти ощутила горечь, наполняющую все ее существо, выжигающую ее внутренности. Она вернулась в комнату, где Чен был соединен со стимулятором. Процедура только что закончилась. Он был насквозь мокрый от пота, мотал головой из стороны в сторону, с зажатой шеей и наушниками на голове. Тетти подошла к нему и остановилась.

— Чен. Ты можешь меня слышать?

Его глаза слегка приоткрылись. Они были налиты кровью и чуть-чуть выпучены. Его мозг был воспален, внутричерепное давление повышено, но он ее слушал. Она обхватила его руками.

— Он нас использует, Чен. Нас обоих.

Слезы покатились у нее по щекам. Глаза Чена расширились, и он поднял любопытный палец, чтобы коснуться капельки влаги.

— Тетти плачет.

— О, Чен. Я сделала бы для него все, все на свете. Я думала, он чудесный человек. Я даже позволила привезти себя в это безлюдное место, потому что думала, что буду ему полезна. Но все это напрасно. Он и не думает о нас, не думает ни о ком, кроме себя самого. Он дьявол, Чен, сумасшедший и бессердечный. Он и тебя погубит так же, как погубил меня, если ты ему это позволишь. Не позволяй ему этого сделать.

— Ему? — Он уставился на нее в полном недоумении.

Тетти нащупала что-то в кармане комбинезона на левой груди. Она извлекла тонкий бумажник, вынула из него маленькую голограмму и протянула карточку Чену, чтобы он мог на нее посмотреть.

— Ему. Посмотри, Чен. Это человек, похитивший нас из дому. Это тот, кто отнял у тебя Лию. Видишь его? Это человек, заставляющий тебя испытывать действие стимулятора. Если ты будешь учиться, ты сможешь уйти отсюда. И тогда ты сможешь найти его.

Чен молча смотрел на изображение налитыми кровью глазами, затем вздрогнул и глубоко вздохнул. Он протянул руку, чтобы взять голограмму с улыбающимся лицом Эсро Мондрайна.

Было ли это плодом воображения, или же желаемым впечатлением?

Тетти не могла сказать точно, но ей показалось, что она на мгновение уловила бледную вспышку понимания в глубине тех невинных, измученных глаз.

Маркграф Фуджитсу замер и оторвал свою уродливую голову от стереомикроскопа.

— И могу я спросить, что вы ожидали увидеть?

Лютер Брейчис пожал плечами.

— Трудный вопрос. Но намного больше, чем то, что увидел. — Он широким жестом обвел всю комнату, от грязных окон, сквозь которые пробивался естественный свет, и которые выходили на поверхность Земли, до огромного комплекса экранов, занимавшего всю стену. — Я хочу сказать, что кроме тех специальных микроскопов, почти все здесь выглядит как часть обычного компьютерного оборудования. Если бы вы не сказали мне, я бы никогда и не подумал, что это и есть лаборатория Игольщиков.

— Понятно. — Маркграф снова склонился над микроскопом и с минуту регулировал его. Потом усмехнулся, не отрывая взгляда. — Конечно. Вы ожидали увидеть Игольщиков, не так ли? Людей в белых халатах, втыкающих булавки в клетки. Мне жаль, но вы опоздали на семьсот лет.

Наконец он выпрямился, развернулся и поднял со стола, стоявшего возле него, большую стопку бумаг.

— Вначале так оно и было. Чтобы простимулировать патологическое развитие клеток, использовался целый ряд необычных способов. Ультрафиолетовое облучение, кислотные и щелочные растворы, повышенные температуры, холод, пункции иглами, радиационное воздействие — было перепробовано почти все, и неожиданно один из этих способов каким-то образом сработал.

Но все эти способы скорее производили лишь точные копии родительских организмов, а не своеобразные вариации. И даже когда как побочный эффект стимуляции возросло число мутаций, они были довольно случайными. Было бесполезно создавать их как произведения искусства. Эффект был бы таким же, как если бы вы сбрасывали с утеса куски мрамора и надеялись обнаружить великолепное скульптурное произведение, спустившись к его подножию. Сегодня все можно спланировать. — Он протянул стопку, которую держал в руках. — С помощью этого.

Брейчис взял несколько верхних листов и просмотрел их.

— Для меня это не имеет никакого смысла, маркграф.

— Не маркграф. Называйте меня просто Фуджитсу. Мои предки были императорами в то время, когда большинство ваших хвастунов с нижних уровней носили звериные шкуры и ели сырую пищу.

— Извините, Фуджитсу. Но я ничего особенного здесь не нахожу. Просто беспорядочные записи на каждом листе.

— Ах, да. Беспорядочные. — Маркграф ткнул в верхний лист указательным пальцем. — Это так же беспорядочно и случайно, как случайны мы с вами, так как вы храните в своей ДНК полную информацию о живом организме, заложенную в четкой и правильной последовательности генов. Вся эта информация просто обусловлена нуклеотидами, составляющими основу каждой хромосомы и обозначаемыми по заглавным буквам названий: А — аденин, Ц — цитозин, Г — гуанин, Т — тимин. Вся структура основывается, как и мы, на этих четырех буквах. Собранные вместе, они устанавливают точный проект, по которому будет развиваться живое существо. — Он тряхнул головой и посмотрел на Лютера Брейчиса. — Прошу прощения. Вы не младенец и не дурак, хотя иногда и кажетесь таковым. Я буду более конкретен. Это проект для создания особого животного — человеческого существа.

— Я думал, ДНК имеет спирально завитую структуру. Здесь нет никаких спиралей. И я не желаю создания человеческих существ.

— Спиральная структура топологически эквивалентна прямой линии, и последовательность нуклеотидов в виде прямой намного проще понять и проанализировать. А по поводу того, что здесь представлен код человека, можете не беспокоиться. Это только мой первый шаг, тема, на основе которой мы будем создавать грандиозные вариации. Любой их нуклеотидов может быть заменен другим. С помощью химии мы можем полностью управлять их последовательностью. Цепи могут быть разорваны, удлинены, укорочены, нуклеотиды можно поменять местами; они могут быть изменены и переделаны как только я захочу. — Он похлопал по пачке бумаг с ее бесконечной и беспорядочной путаницей букв. — Вы спрашивали меня раньше, в чем заключается моя работа. Вот как раз этим я и занимаюсь. Возникает вопрос: если я просто оцениваю эффекты включения разнообразных фрагментов цепи ДНК в этот код, то что я могу сделать быстрее и лучше, чем компьютер?

Я задавал этот вопрос много раз, и все же задам его снова, для аналогии. Вы играете в шахматы?

— Немного. Этого требует Шестой уровень образования. — Брейчис не счел нужным упоминать, что однажды он чуть не получил звание Великого Мастера. Трудно было представить, чтобы это незначительное искажение факта могло иметь в будущем какое-нибудь значение, но привычка прочно укоренилась в нем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});