Любовь в законе - Владимир Колычев

– Есть, – все так же неуверенно ответил Вольский.

Похоже, он не принадлежал к числу мастеров, умеющих врать без всякого стеснения и оттого без запинки. Зато у него хватило совести опозорить Зою в тот день, когда ее предали земле.

– Что ж, мне придется в это поверить, – уронив голову на грудь, сказал Севастьян. – И я вам обещаю: если вдруг Полина обратится ко мне за помощью, я обязательно вам сообщу.

– Она уже к тебе обратилась, – не сдавался майор. – Ты укрываешь убийцу своей жены!

Но и Севастьян твердо стоял на своем. Не сдаст он Полину, пока не убедится в том, что его жена действительно погибла из-за нее. Да даже если убедится, все равно не сдаст. Так же как Полина готова была на все ради своего Макара, он готов был пожертвовать ради нее своей свободой, а если понадобится – и жизнью.

Никогда Севастьяну не приходилось примерять на себя шкуру шпиона, за которым, возможно, установлена слежка. Он кружил по городу на своем «Москвиче» от объекта к объекту, через каждые две-три секунды бросая взгляд в зеркало заднего вида. Сева искал машину, которая могла преследовать его, но таковой пока не находилось. И в магазине, покупая продукты для Полины, он старался следить, что происходит за его спиной, снова не заметил ничего подозрительного. Или он дилетант, или следившие за ним люди обладали невероятно высоким уровнем профессионализма. Он допускал, что это вполне вероятно, но все равно приехал в дом на улице Новой.

Полина так обрадовалась его появлению, что ему стало страшно. Глаза безумные, волосы всклочены, рот искривлен. И за шею она его обняла так, что казалось, собралась задушить.

– Сева, Сева, я так тебя ждала! Сева, ты должен меня спасти, – надрывно и сбивчиво бормотала она. – Мне плохо. Я умираю.

Ему пришлось приложить усилие, чтобы отстраниться от нее.

– Отчего ты умираешь? – пытаясь удержать ее на вытянутых вперед руках, спросил он.

– Мне плохо. Мне страшно. Я хочу умереть! – Она смотрела куда-то сквозь него. – Сева, если ты не поможешь мне, я вскрою себе вены!

Выглядела она ужасно: ее голова ходуном ходила, губы дрожали, руки тряслись.

– Что я должен сделать?

– Сева, мне нужен кокаин… Совсем чуть-чуть! – Она с умоляющим видом собрала пальцы в щепотку, показывая, как мало ей нужно для счастья.

– Кокаин?! Ты наркоманка? – схватился за голову Севастьян.

– Сева, ну что ты такое говоришь! Какая же я наркоманка? Мне нужно всего один раз. Всего лишь один разик!

– В какое же чудовище тебя превратил Макар! – Севастьян, прислонившись спиной к стене, со стоном выдохнул из себя воздух.

– Ну всего лишь разик, – вытягивая перед ним указательный палец, жалобно протянула Полина.

– А в Агапова ты тоже всего лишь разик выстрелила?

– В Агапова?

Глаза у Полины расширились, лицо вытянулось, руки вдруг перестали трястись, а голова застыла на месте.

– Кто тебе такое сказал? – затравленно посмотрела на него она.

– С ментом разговаривал. Тебя ищут.

– Ты меня сдал? – злобно оскалилась Полина.

– Нет.

– Ты хочешь меня сдать?

– За тобой бы уже пришли, если бы я этого хотел. Ты знала, что Зойка изменяет мне с Макаром?

– Нет. А она что, изменяла?

Судя по ее реакции, это стало для нее новостью. Но ведь она могла и разыграть удивление. Мало ли каким хитростям научил ее Макар.

– Изменяла.

– Ты откуда знаешь?

– Я так понимаю, менты следили за твоим Макаром. Они мне фотографию показывали.

– Он изменял мне с твоей Зойкой?! – взъярилась она.

– А тебя это удивляет? – усмехнулся Севастьян. – Твой Макар – мразь и ничтожество! Эта тварь только и умеет, что гадить!

– Ты ему это скажи! Посмотрим, что он с тобой сделает.

– Скажу. Обязательно. В лицо скажу. И поверь, я не испугаюсь.

– Да он тебя по стенке размажет!

– Он уже меня размазал. Сначала тебя увел, потом Зойку испоганил… Ты убила Зойку или он?

– Я убила Зойку?! Ты что такое несешь?

– Ты могла ее заказать.

– Ты идиот! Чего менты от тебя хотели? Они знают, что я у тебя?

– Догадываются.

– А меня в чем обвиняют? В том, что я Агапова убила? – запаниковала Полина.

– Так это правда?

– Да какая разница? Если менты вцепились, то все… А там их двое было.

– Кого двое?

– Ну, двоих же убили. Или менты про это не говорили? – спохватившись, растерянно пробормотала она.

– Значит, ты двоих убила…

– Да не убивала я никого! – зажав ладонями уши, во весь голос заверещала Полина.

Севастьян сел на корточки, пальцами сжал виски.

– Правильно майор сказал, сильно я вляпался. Ну что это за жизнь, а? Одна шлюха, другая… Одна убивает, другую убили… Зойка мне изменила. Я ненавидеть ее должен! А вот нет. Потому что Зойка по сравнению с тобой – ангел…

– Ангел, ангел, – увещевающим голосом отозвалась Полина. Она села рядом с ним, обвила рукой его шею, губами склонилась к его уху. – Летает сейчас твой ангел, прощения у тебя просит… Ты ее прости. И меня прости. Тебе успокоиться надо. Я знаю, как это делается. Только для этого кокаин нужен. Ты понюхаешь – и сразу все пройдет. Хорошо будет. И тебе хорошо, и мне. Будем лежать в джакузи, я тебя поласкаю… Только нам кокаин нужен. Поверь, это совсем не страшно. Это так хорошо, что ты сразу все поймешь и перестанешь называть меня чудовищем.

– Все сказала? – отстранившись, сурово посмотрел на нее Севастьян.

– Ты же любишь меня, ты должен мне помочь. Ты же не хочешь, чтобы я вскрыла себе вены?

– Где я тебе кокаин возьму?

– Я не знаю, Макар где-то брал. Он говорил, что кокаин в «Ночном охотнике» можно взять, ну, ночной клуб такой, там сейчас самая крутая тусовка, там все есть, только плати.

– А где я тебе деньги возьму?

– Как где? Ты же дома строишь, деньги зарабатываешь.

– Все мои деньги в деле. Но суть даже не в этом. На что мы будем жить, если на кокаин сядем? Я работу заброшу, торчка ловить здесь буду. Раз поймаю, другой, а там и деньги закончатся. А дальше что?

– Ну, мы же нормально с Макаром жили, дела делали. Если бы не менты, я бы ни о чем сейчас не думала.

– Какие вы дела делали? Людей убивали?

– Сева, это демагогия!

Полина уже готова была разозлиться, но страх остаться без дозы пересилил гнев, и она снова превратилась в ласковую кошечку.

– А знаешь, можно к аптеке сходить, там у барыг реланиум купить можно, элениум, промедол… Только шприцы не забудь!

– Какие шприцы? Совсем крыша съехала? Ну да, точно съехала!

– Ну пожалуйста, – жалобно смотрела на него Полина. – Хочешь, я сама схожу? Только денег дай, а?

– Нет у меня денег!

– Тогда я вены себе порежу!

Севастьян долго и внимательно смотрел на нее. А ведь она действительно могла наложить на себя руки. Наркотическая ломка – дело такое…

– Ну тогда извини.

Она и опомниться не успела, как оказалась на полу животом вниз с заломленными за спину руками, которые он без всякого сожаления связал ремнем.

– Отпусти, чмо! Убью, тварь! – как резаная орала Полина.

Сейчас она была похожа на одержимую бесом перед чудодейственной иконой, святой лик которой мог изгнать из нее дьявола. Но до исцеления было еще очень далеко.

Севастьян не поленился сходить к машине, вытащил из аптечки пластырь, заклеил Полине рот, чтобы не кричала. Затем спустился в подвал, где находился крохотный отсек два на три метра. Высота потолков два метра, значит, материала за вычетом дверного проема нужно было тридцать квадратных метров. Чтобы им обзавестись, Севастьян отправился на один из своих объектов, где ждали своей очереди утеплительные листы из пенопласта. Он рисковал привести за собой хвост, но это его не остановило.

По пути он заехал в аптеку, купил снотворное. Полина приняла их за «колеса», обрадовалась. В принципе, так оно и было: в больших дозах фенобарбитал мог вызвать наркотическое опьянение. Но Севастьян отсыпал ей всего пару таблеток и то только после того, как она поужинала. Увы, ему пришлось снова ее связать. Ведь заснет она не сразу, может до этого бед натворить. А сидеть с ней у него не было времени, ему нужно было идти работать.

Полина заснула, когда он оклеивал пенопластом вторую стену в ее будущем узилище. Но развязывать ее Севастьян не стал. Наркоманы к снотворному не так восприимчивы, как нормальные люди, может, она через полчаса проснется и начнет бедокурить.

Листы он клеил так, чтобы не оставлять зазоров, куда можно было всунуть ноготь, а потом и палец. В бешенстве Полина могла сорвать пенопласт, чтобы разбить себе голову о бетонную стену. Не будь у него опыта, он мог бы затянуть работу и до утра, но уже к ночи помещение было готово к приему гостей. И стены обиты смягчающим материалом, и пол, и потолок. Остро пахло клеем, но разве Полине этим уже навредишь? Она и клей будет нюхать, лишь бы получить хотя бы капельку кайфа…

Севастьян убивал сразу двух зайцев. Во-первых, он прятал Полину в подвале от посторонних глаз, а во-вторых, он спасал ее от самой себя. Две-три недели без кокаина на голодном пайке должны были отбить у нее желание принимать эту дрянь. Но при этом он мог убить и ее саму. Или голову себе расшибет вопреки всему, или просто сердце не выдержит такого испытания. Но Севастьян считал, что у него не было иного выбора. Он должен был вернуть Полину к жизни. Потому что она была нужна ему. Несмотря ни на что…