Степная царица - Джон Робертс

Пламя мерцало, как у обыкновенного костра, но цвет был другим. Обычные тона красного, желтого и оранжевого присутствовали, но под ними лежал оттенок пурпурного, и не было дыма. Не слышно было потрескивания дров. Пламя поднималось от чего-то, похожего на горку блестящих камней. То, что они давали тепло, было очевидно, поскольку над огнем висел небольшой чайник, какой кочевники используют, чтобы заваривать травяной чай. Рядом с огнем разогревались плоские лепешки.

— Что это значит? — спросила Акила.

Когда она говорила, на мышь, бежавшую рядом, кинулась сова. Сова летела беззвучно, но мышь, перед тем как ее шейка была сломана клювом птицы, издала пронзительный писк. Люди у костра обернулись, и Конан с Акилой сделались еще более неподвижными. Сова взлетела с добычей в клюве, и сидевшие у костра снова занялись своими делами.

— Видишь того, в красных сапогах, ближе всех к костру? — прошептал Конан.

— Твой друг из Зардаса?

— Да, это он. А тот человек в тюрбане рядом с ним… он, кажется, главный.

Акила оглядела того человека, о котором говорил Конан. Одежда его была пурпурной, слишком роскошный цвет для того, кто путешествует по пустыне в компании товарищей такого злодейского вида.

— Похоже, — согласилась она.

— Надо подобраться поближе, если хотим что-нибудь услышать, — сказал киммериец. — Сделаем петлю на север и подползем с той стороны.

— Это будет стоить нам времени, — возразила она. — Можно обползти этот бархан и незаметно подобраться к тому камню.

— Можно, — сказал Конан, — но утром они найдут наши следы. Они шли по нашему следу с севера, так что маловероятно, что они пойдут утром назад. Если кто-нибудь и вернется, то наши следы будут так перемешаны с другими, что разберется в них только пиктский охотник.

— Да, так будет лучше всего. Если надо быть осторожным, то будем осторожными во всем.

Они отползли и пригнувшись, побежали на север, придерживая руками оружие.

— Что ты думаешь о том костре? — спросила Акила, когда они свернули на запад.

— Колдовство, — ответил он грустным голосом. — Нас преследует колдун.

— Это очень полезное в пустыне колдовство, — сказала она. — Огонь без топлива. Если колдун так же может добывать и воду, то у них легкое путешествие.

— Хорошего колдовства не бывает, — твердо заявил Конан.

— Тебя волнует, что кто-то занимается колдовством, используя странные силы? — спросила Акила, ухмыляясь. — Я не люблю, когда оно используется против меня, но если колдовство действует в мою пользу, оно так же хорошо, как и любое другое преимущество.

— Если ты пользуешься колдовством, — уверенно произнес Конан, — плата всегда окажется больше, чем цена преимущества.

— Пусть будет по-твоему, — сказала она, пожав плечами, отчего могучие мускулы красиво заиграли в лунном свете. — Мне все равно. Вот мы и пришли.

Они видели перед собой множество следов, оставленных их собственными верблюдами и верблюдами преследователей. По этим следам они пошли на юг. Увидев привязанных верблюдов, они остановились. Между постоянно топчущихся ног верблюдов им был виден свет этого странного костра. Примерно половина животных лежали, поджав под себя ноги.

— Лучше всего пробраться между верблюдами, — сказал Конан. — Здесь мало других укрытий.

— А они не зашумят и не выдадут нас? — Акила по-прежнему чувствовала себя неуютно рядом с этими животными. Среди лошадей она прошла бы спокойно.

— Сейчас мы уже и сами пахнем, как верблюды, — успокоил ее киммериец. — К тому же верблюды шумят всю ночь. Если будем осторожны, животные не встревожатся. Караульный на этой стороне расхаживает на сто шагов туда и обратно. Я проберусь тогда, когда он отойдет подальше. После того как он пройдет мимо, присоединяйся ко мне.

— А если нас обнаружат?

— Их слишком много, чтобы мы смогли их одолеть. Запомни направление и беги в пустыню. Встретимся в нашем лагере.

— Ладно, — сказала Акила. — Иди.

Осторожно, будто крадущийся в траве кот, киммериец подобрался к часовому. Когда Конан подошел ближе, то увидел, что этот человек родился не в пустыне. Он носил длинные штаны и стеганую куртку, а не халат кочевника и в руках держал арбалет. Оружие в этих краях почти неизвестное. Расхаживая, он бубнил что-то и изредка окидывал взглядом пустыню. Такое поведение часового тоже говорило о том, что он пришел сюда из других краев. Это привычка солдата, стоящего на карауле в крепости. Кочевник меньше ходит и больше слушает. Ночью в пустыне уши намного нужнее глаз.

Регулярный маршрут также говорил о неопытности. На стене крепости это не важно, но на ровном месте это просто подарок врагу: желающий пробраться точно знает, когда часовой обращен к нему спиной. Конан подождал, пока караульный окажется в десяти шагах от того места, где он обычно разворачивался, прополз на животе и очутился среди верблюдов. Несколько животных оглянулись, но все с тем же выражением утомленного безразличия.

Киммериец замер. Через некоторое время к нему подползла Акила. Сейчас они не стали обмениваться словами, а начали медленно пробираться к костру. Конан нашел верблюда, сидящего напротив огня, прокрался к нему, прижался к боку животного и затем подвинулся так, чтобы выглянуть из-под длинной шеи. Он знал, что где-то рядом Акила делает то же самое. Конан понял, что время, провиденное воительницей по обычаю их племени в одиночестве среди холмов, не прошло даром: она хорошо умела красться в ночи.

Киммериец приказал себе на время позабыть о женщине и сосредоточиться на мужчинах перед ним, которые уже поели и теперь просто сидели на коврах, разостланных на песке. Откинувшись на верблюжьи седла, они пили пряный травяной чай. Конан увидел, что примерно половина из этих людей были кочевниками, вероятно нанятыми, поскольку они знали пустыню и умели управлять верблюдами. На кочевниках были отличительные знаки по крайней мере трех различных племен. Остальные, как и караульный, имели вид солдат. Некоторые из них чистили броню или ухаживали за оружием, и киммериец заметил еще три арбалета. Форма у солдат была самая разная, так что Конан решил, что это наемники. Арбалеты — мощное и меткое оружие, но их слишком долго перезаряжать, вдвойне долго делать это верхом. Кочевники предпочитали короткие луки.

У остальных были кривые сабли, длинные тонкие копья и небольшие круглые щиты. Пока киммериец смотрел, один наемник, убедившись, что его броня достаточно начищена, завернул ее в ткань и спрятал в мешок у седла. Как Конан и предполагал, в пустыне эти люди не несли на себе брони. Каждая военная деталь была важна. Теперь он принялся наблюдать за Владигом и за человеком в пурпурном тюрбане. Лишь железное самообладание киммерийца позволило ему не вскочить, когда вдруг человек в пурпурном одеянии три раза хлопнул в ладоши. Пламя погасло, и в том месте, где оно было, осталось лишь слабое сияние. Конан увидел, что сияние исходит от чего-то, похожего на горку кристаллов, положенных на плоский камень.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});