Сын пламени - Айше Лилуай

 Голос Вардвана зазвучал в самом сознании.

 - Ты хоть знаешь, жалкий смертный, как велика мощь этого клинка?

 - Нет, Вардван. Я знаю только то, что он нужен моему Учителю. И что я поклялся сделать все, что в моих силах, чтобы принести ему Небесный Меч!

 Давление исчезло совсем.

 - Учителю? Кто он – твой учитель?

 - Палнас Каллаонский.

 Покровитель воинов долго молчал, и провидец даже начал думать, что он покинул своего гостя, даже не собираясь отдавать Небесный Меч. Но вот Вардван заговорил вновь:

 - Зачем Палнасу понадобилось мое детище?

 - Он не сказал мне, бог-воин. А я и не спрашивал, доверяя ему.

 - Что ж… Я уважаю волю самых верных служителей  Правды, даже если они смертны. Так что воля твоя, рельм – воля Великого Палнаса – будет исполнена. Но подарить тебе Небесный Меч я не могу! Ты должен кое-что дать мне взамен.

 Душу переполнило ликование, и Альдер гордо выпрямился. Даже голос его окреп и зазвенел.

 - Я заплачу любую цену. Говори, что нужно тебе, бог!

 Надавило на плечи, потянуло холодом… Сильнее задрожали тени на стенах…

 - Отдай мне свой сангмайх.

 Эхо этих слов разнеслось под сводом полой скалы…

 У Альдера подкосились колени, и он медленно опустился на мраморный пол, чувствуя, как поползла по спине тоненькая струйка пота. Сангмайх? Отдать его – все равно что отдать свою душу! Взять нож и вырезать из собственной груди все живое…

 Но ведь он обещал…

 - Ты знаешь, что когда-то давно Ганнус украл у Младших Богов сангмайхи, - спокойно продолжил Вардван. – И мы стали слабее, гораздо слабее. Теперь заполучить себе эту часть души земного существа – мечта любого из нас! Это – единственная цена, которую я приму взамен Небесного Меча. Этот клинок был сотворен мной с одной великой целью, и я клялся, что никогда не отдам его в руки смертного. Но теперь ты видишь: я отступаю от своей клятвы, а это дорого стоит. Очень дорого.

 Альдер долго молчал, пытаясь смирить свое сердце.

 Учитель, знал ли ты, что именно придется мне отдать? Знал ли ты?

 - Ну, так что, служитель Правды? Каков твой ответ?

 Учитель, ты знал. Не потому ли ты плакал, отправляя меня в дорогу? Ты предупреждал, ты хотел сказать, но не имел права. Ты знал. Но у тебя всегда хватало сил, чтобы жертвовать не только собой, но и теми, кто был тебе дорог. Дорог…

 И теперь, умирая, я буду утешать себя мыслью о том, что я тоже что-то значил для Великого Палнаса. Что, убивая меня, ты не смог сдержать слез, потому что вместе со своим Учеником уничтожил часть своей души…

 Провидец поднялся, глядя в золотое кольцо, и сжал зубы.

 Вперёд, Ученик Великого. Давай же, не жалей ни о чём. Ты ведь знал, с самого начала знал, что все равно придётся платить…

 Ты знал, что никогда, никогда уже не вернёшься из Ханмара. А если и вернёшься… это будешь уже не ты. На землю Амариса ступит не тот Альдер, который платил дань вождю Хакрису, и не тот, кто ползал на коленях перед величайшим из Великих Каллаона. Не тот, кто встретил маленького Сильфарина на ярмарке в Арумане, не Младший Брат Цаграта… Это будет кто-то совсем другой…

 Да и вообще… Никто это не будет.

 Альдер останется здесь, оторванный от тела и заключённый в хрупкий сосуд, из которого потом бог Вардван будет по каплям пить горячий и стонущий от боли сангмайх…

 Альдер останется здесь.

 Никто не вернётся.

 - Я же сказал, сын Ильириона, что заплачу любую цену.

 Лезвие Небесного Меча излучало мягкое, как бархат, золотистое сияние, сквозь которое пробивался яркой звездой блеск алмазов на изящно изогнутой гарде. Вспоров воздух, клинок приблизился к Альдеру, и рукоять его легла в руку провидца. Горячая…

 Он решительно сомкнул пальцы.

 И еле устоял на ногах.

 - Не урони его, Ученик Палнаса Каллаонского, - без тени насмешки шепнул голос Вардвана. – А теперь пора платить…

 По правой руке пронесся разряд молнии; побежали по жилам крохотные паучки, сплетая незримую нить. Крихтайн и меч стали едины. Громко и гулко стукнуло сердце в груди, грозясь разорваться от напряжения, и его сила, его энергия потекли по сотканной нити, по руке, к кончикам пальцев, ручьем сбегая на рукоять, на лезвие, доходя до самого острия.

 И каплями срывались с него – в возникшую на полу золотую чашу.

 Снова – удар сердца. Снова – капли с острого жала.

 Снова и снова…

 А потом был мрак.

 По щекам покатились слезы. Неудержимые слезы, которые повисали на подбородке и тоже, тоже капали.

 На пол.

 А потом был ураган.

 И слезы высохли.

 - Прости, смертный…

 Это сказал бог – только не так, как бог. Как несчастное существо, которое вынуждено отбирать у других последнее и страдать от этого, по ветру развевая отобранное…

 - Прости…

 А потом был холод. И тишина. И снова мрак.

 - Верь в меня, Учитель…

 А потом была Пустота.

Глава 11

 - Он скрылся в гроте, так и не сказав мне ни слова, а я стоял и ждал его… Уже не помню, как долго ждал. – Сильфарин закрыл лицо руками, чувствуя, как веет успокоительным теплом от руки Сайибик на его плече. – Я ждал и так хотел проснуться! Тревога, охватившая меня тогда, пугала, но вместе с тем держала и не позволяла выпасть из напряженного сна. А потом…

 Сначала я увидел целый табун черных, как ночь, лошадей, и среди них был Тенкиун. Он бежал справа от вожака, лишь чуть-чуть отставая от того. Лошади стремительно приближались ко мне по самой кромке прибоя.

 Громко заржав, Тенкиун отделился от своих собратьев и стал гарцевать вокруг меня, словно приветствуя… Но не мог приблизиться достаточно, чтобы у меня получилось дотронуться до него хоть кончиком пальца. Как будто вокруг меня было запретное кольцо, которое даже он, даже мой верный и могучий друг, не осмеливался преодолеть. Наконец, отчаявшись, мы оба прекратили тщетные попытки обнять друг друга и просто замерли. Я смотрел ему в глаза и не мог насмотреться, потому что видел в их глубине такую мощь! Силу, что всегда, всегда меня поддерживала. В минуты отчаяния я вспоминал этот взгляд – взгляд гордого, никем не покоренного, никем не сломленного бойца…

 Он всегда выручал меня.

 Вскоре Альдер все-таки вернулся. Но… я с трудом узнал его, потому что… Потому что за много лет занятий в Галь-та-Хуре научился душой чувствовать присутствие рядом другой души. Тем более, если передо мной – тот, кого я хорошо знаю или ценю. Или люблю.

 Да, я плохо, очень плохо знал Альдера. Но я успел полюбить его… Да только в моем сне я ничего не почувствовал! Как будто никого там и не было. Вместо нашего храброго провидца мне явилось нечто иное – меч, длинный, прямой, притягивающий взор… Небесный Меч. Я сразу это понял. Только он мог затмить собой сущность живого, сильного, разумного мужчины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});