Мечта хранимая - Виксар

Я представил себе сражение семи армий сразу, шумно выдохнул.

— Обычно удаётся одерживать победу быстро — вкладывая всю силу в один-единственный удар, сразу как только инфернал появляется в мире. Когда он ещё не освоился, не узнал принципов управления, тонкостей использования потенциалов… Но иметь запас прочности не помешает. Хотя у нас изначальное тактическое преимущество, ситуации бывают разные.

— В общем, ты предлагаешь мне присоединиться к вашему союзу, чтобы все мы пожили подольше, — подытожил я.

— Именно, — глава Братства кивнул, внимательно следя за моей реакцией. — Раз уж тебе довелось лично убедиться, что за мысли бродят в головах у инферналов, я думаю, ты не будешь против и получить дополнительную защиту от них самому, и помочь в случае чего нам.

— Если честно, то как раз их мыслей я так и не понял, — я вздохнул. — Тем не менее, идея мне нравится.

— Замечательно.

Нармиз задумался.

— Это налагает на меня какие-то конкретные обязательства? — осторожно спросил я.

— Пока нет. Учитывай, что о нашем разговоре никто не знает. О том, что ты готов присоединиться к общему делу, ты должен будешь сообщить сам.

— А потом?

— Потом — всё необходимое. Обустроишь на границе несколько крепостей, отправишь часть своих солдат на общие рубежи… Но это нескоро. Так что можешь отдыхать, — он поднялся с кресла.

— Ага… — я уже начал прикидывать раскладку сил и примерные затраты ресурсов.

— Хотя нет, ещё одно.

— М?

Правитель молчал, и я догадался отвлечься от мыслей и посмотреть ему в глаза.

— Если скажу поменьше слушать Ресда, ты, скорее всего, станешь слушать его ещё больше. Если скажу — больше, ты, того гляди, последуешь совету. Я скажу так: присматривайся к нему. Попробуй его понять. Если ты поймёшь его внутренний мир, тебе не обязательно будет становиться на его сторону.

Усмехнувшись моему ошарашенному взгляду, он направился к выходу.

— А с чего ты взял, что я вообще с ним общаюсь? — сумел выдавить я. Нармиз остановился.

— Я разве сказал, что ты с ним общаешься? — иронично прищурившись, добавил: — Но если говорить напрямую — да, я в курсе, что ты летал в Гирст. И день для визита сюда я выбирал исходя из того, что в одну не слишком прекрасную ночь на северной границе Империи вновь появилось чужое государство. Поднявшееся в буквальном смысле слова из руин.

На этот раз я промолчал. Нармиз же, нисколько не тяготясь отсутствием ответа, махнул полой плаща — видимо, таким образом попрощавшись, — и вышел.

Северной границы Империи. Значит, она действительно вернулась в свой Дворец.

Я с сомнением посмотрел на гитару, стоявшую у кресла, но остановил себя — и начал прокручивать недолгий разговор заново, вылавливая из него и фиксируя всю полезную информацию.

Цель разговора. Он сказал, что захотел лично пообщаться со мной. Посмотреть, кто я такой. Другими словами — проконтролировать. Что? Не начал ли я скатываться в формат мышления инферналов после довольного долгого и близкого общения с одним из них? Возможно. Хорошо, принято.

Между прочим, если ориентироваться только на ощущения, Нармиз сам немного напоминал инфернала. Может, конечно, я и утрирую, но… Ладно, пока оставим.

Союз… Братство сумрака, эльфы и Римская империя. Триада, работающая охранником мирового добра от мирового зла. Стоп, не о том думаю. Совсем не о том! А что тогда с Гирстом и этим… другой страной, с двойным названием? Получается, они не в союзе. Почему? Вот это уже намного более важный вопрос, чем ассоциирование с инферналами. С тем можно подождать, а основы взаимоотношений между странами хорошо бы понять уже сейчас.

И ещё насчёт взаимоотношений: какие на самом деле точки пересечения между Нармизом и Ресдом? Нармиз сказал совершенно правильно: только последняя формулировка смогла задать мне нужное направление. Присматриваться — это довольно однозначное действие. Смотреть. Запоминать. Анализировать. И при этом главный момент — держаться на расстоянии.

Всё? Вроде, да.

* * *

Остальные пары уже прекратили фехтовать и теперь стояли вокруг нас, наблюдая за поединком. Заметил я это чисто случайно, краем глаза — не до того.

Моему противнику тоже было не до зрителей. Всё наше внимание уходило на скрещивающиеся раз за разом мечи. Начав на средней, тренировочной скорости, постепенно мы, поддаваясь азарту, вывели схватку на уровень настоящего боя. А что, мечи не заточены, риска особого нет.

Сколько это продолжалось, не знаю. Руку всё ощутимее тянула вниз усталость, да и голова уже болела от скрежета. Темп стал потихоньку замедляться, но никто не собирался опускать оружие первым. И я, и, думалось, мой соперник сейчас руководствовались только одним — желанием показать, что мы чему-то научились за прошедшее время. Настолько, что можем участвовать в реальных сражениях.

Что-то мы и правда, освоили в совершенстве. Например, ни один из стандартных ударов не достиг цели: их блокирование дошло до абсолютного автоматизма. Шанс на попадание имели только нестандартные приёмы, которые мы периодически и использовали, когда казалось, что противник потерял контроль над ситуацией.

Да! Сейчас!

Я прыгнул вперёд, в прыжке занося руку для удара — по диагонали сверху справа. Оппонент, попытавшийся перед этим провести то же самое, находился в неудачном — для него — положении. Схватка была почти закончена.

Внезапно он дёрнулся, уходя от моего меча и оказываясь слева. Одновременно выводя снизу свой клинок…

Правую руку пронзила боль. Вскрикнув, я выронил меч и затряс кистью.

— Ярослав победил, — спокойно прокомментировал Николай, подходя к нам.

— Блин, ну почему?! Почему нельзя надевать защиту?! — мне было дико обидно за такое нелепое поражение. Рука к тому же наливалась пульсирующей болью. При рассмотрении оказалось, что мне, можно сказать, повезло: металл прошёл не по самой руке, лишь слегка зацепил пальцы. Но горели они всё равно нещадно.

— Чтобы сразу приучаться надеяться на умение, а не на крепость брони. И дополнительный совет: лучше предугадывай свое положение и положение противника, когда делаешь такие рискованные ходы.

— Да понял уже!

— Ну, понял так понял, — не стал спорить Николай. Но не упустил повода съязвить: — А мы сейчас будем новый приём изучать. Ты ведь в норме?

Я попытался оформить абстрактный образ, чтобы снять боль в пострадавших пальцах. Однако по какой-то причине это не вышло, боль продолжала явственно чувствоваться. Что, ещё какие-то ограничения потенциала? Замечательно, просто замечательно…

— Нет, на сегодня я заканчиваю — даже меч нормально держать не смогу. Всё освою позже.

Коротко поклонившись, Николай пошёл к остальным, стоявшим кучкой и обсуждавшим наш бой. Ярослав, хоть и был рад победе, в обсуждении не участвовал, только молча слушал. До меня донеслось несколько хвалебных комментариев в мой адрес, что не могло не радовать. Сотворив на пострадавшие пальцы повязку, я вздохнул и направился к выходу из зала, скрипя зубами с досады.

В покоях меня ждало ещё одно разочарование. Плюхнувшись в кресло и схватив по привычке гитару, я начал перебирать струны. Но понимание, что и от этого увлечения мне в ближайшее время придётся отказаться, пришло мгновенно, вместе с новой порцией боли.

Да, вот это уже серьёзно. Теперь что, никаких развлечений, работать круглыми сутками?

Ладно, не смертельно. Можно и поработать. Ещё раз пройтись по местным органам власти, их функциям… Да кучу всего сделать можно. Но подумать, как отдыхать от интеллектуального труда, всё равно надо.

Неожиданно я уловил какой-то шорох. Лёгкий, почти как от ветра, но немного отличающийся.

Следующий звук заставил меня подпрыгнуть в кресле. Полутора месяцев в мире, где нельзя создать технику, определённо, недостаточно чтобы забыть стандартный звук входящей эсэмэски!

Подорвавшись, я метнулся к балкону, откуда был слышен сигнал, и раздвинул шторы. Мобильник с первого взгляда нигде не обнаружился — зато на спинке балконного дивана сидела птица. Увидев меня, она ещё раз издала сигнал «смс» на азбуке Морзе, настолько правдоподобно, что сомнений в её магическом происхождении не осталось.

Визитёр был сантиметров двадцать в высоту — не знаю, по какому уровню птиц меряют, вряд ли по холке. Окрас светло-коричневый, только грудка чисто белая. Соловей, что ли?.. Хотя кто его знает. С равной вероятностью это мог оказаться кто угодно, картинки из учебника природоведения я помнил одинаково плохо.

На лапе гостьи предсказуемо обнаружилась капсула с письмом — свернутой в катушку полоской.

«Праздник лета ровно через десять дней. Отказы не принимаются.

Кейра.

Соловья, если хочешь, оставь себе. Он знает ещё много монофонии и имеет ценный опыт работы будильником».