Записки музыковеда - Игорь Резников

лично с Прокофьевым пили;

Шостакович не был боксером, но за такую игру он воскрес бы, чтобы набить вам физиономию;

Если вы так еще раз сыграете первую цифру, я убью вас всех по очереди, похороню, отсижу и наберу новый оркестр;

Я обещаю вам трудоустройство в подземном переходе, и лично договорюсь с ментами и бандитами, чтобы вас не трогали. Но за прохожих не ручаюсь.

Не надо так терзать арфу и путать ее с пьяным мужем;

Ваше счастье, что в консерваторию ходят интеллигентные люди. А вот пролетарии встали бы со своих мест и побили бы вас.

Но все это, конечно, беззлобно. На самом деле дирижеры всегда любят своих оркестрантов и в равной степени делят с ними и успехи, и неудачи.

Важная роль в репетиционном процессе принадлежит концертмейстеру оркестра. Не музыканты часто называют его «первой скрипкой», но музыканты такое имя никогда не употребляют. Для них первая скрипка — это тот, кто исполняет партию первой скрипки.

Концертмейстер — правая рука дирижера, он помогает дирижеру объединять игру оркестра; нередко какими-то дополнительными жестами, например, взмахом головы или смычка, дает группе более точное вступление. В организационном смысле концертмейстер оркестра может выступать посредником между дирижёром и оркестрантами. Традиционно концертмейстер — одна из центральных фигур оркестра, в ряде случаев он берет на себя в той или иной мере руководство коллективом, вплоть до исполнения обязанностей дирижёра. Известны концертмейстеры, систематически выступавшие в роли дирижёра, — например, многолетний концертмейстер Венского филармонического оркестра Вилли Босковски, который по традиции дирижировал Венскими новогодними концертами.

Но в этом скрыта и определенная опасность для дирижеров, особенно молодых. Иногда концертмейстерам не нравятся выбранные дирижером темпы или они по другому представляют себе трактовку какого-либо сочинения. Случается тогда, что такой концертмейстер старается подмять под себя дирижера, навязать оркестру свое видение. Известен, например факт, когда молодой Евгений Мравинский пришел в прославленный Ленинградский филармонический оркестр. В этом, одном из лучших в мире коллективов, естественно, и концертмейстер был настоящим зубром. Первое время, как вспоминают, он постоянно вставлял палки в колеса молодому дирижеру и смычком показывал оркестру собственные темпы. Так продолжалось, пока Мравинский не проявил характер. На одной из репетиций, когда его, что называется, достало, Евгений Александрович подошел к концертмейстеру, выхватил у него смычок, переломил его через колено и попросил виновного удалиться с репетиции. Говорят, что тот извинился перед дирижером и больше своих выходок не повторял.

Нередко дирижер на таких репетициях призывает к соблюдению дисциплины. Главное — не разговаривать и не играть во время словесных объяснений — это, скажу по моему опыту, очень мешает сосредоточиться, вносит в репетицию сумятицу — ведь музыкантов несколько десятков. Конечно, симфонические музыканты — люди серьезные и ответственные. Если они в паузах что-то говорят, то ясно, не обсуждают цены в магазинах или здоровье близких. Но все равно, дирижер просит, если что-то непонятно, обращаться непосредственно к нему, а не переспрашивать у соседа.

Иногда дирижеру немного не хватает времени, чтобы сделать все, что наметил и чего уже не сделаешь на генеральной репетиции. Тогда он просит оркестр остаться после репетиции на 15–20 минут. У нас с этим проблем не бывает. Но вот мне доволилось работать с немецкими оркестрами, и однажды я обратился к директору оркестра с аналогичной просьбой. Он ответил, что лично не возражает, но должен проконсультироваться с представителем профсоюза, потому что тот заботится о соблюдении прав музыкантов. В данном случае инцидент был улажен, но могло быть и по-другому. Вообще-то я думаю, что такое происходит только в Германии, где очень любят закон и порядок. А уж бюрократия там — наша отдыхает. Мне однажды именно немцы рассказали про себя такой анекдот:

Американцы прилетели на Луну. Видят — стоит избушка и на ней вывеска «Mondamt» (Управление Луны). Говорят: «Ребята, оказывается немцы уже здесь были».

Но, справедливости ради, бюрократические дела там улаживаются быстро и крайне любезно.

Однако вернемся к оркестру.

Генеральная репетиция

Следующий этап — генеральная репетиция или, как чаще говорят музыканты (а также театральные актеры) — прогон. Это репетиция, максимально приближенная к концертным условиям. Концертная программа здесь проигрывается целиком, без остановок. Последнее — если не случается что-либо экстраординарного, требующего немедленного вмешательства

Если играется концерт для какого-либо сольного инструмента с оркестром и солист может присутствовать только на генеральной репетиции, то возможны остановки и проигрывание каких-то фрагментов. Но в любом случае, дирижер до этого уже встретился с солистом, обговорив и попробовав наиболее важные моменты исполнения, продирижировав под его игру. Между прочим, в этом случае вся инициатива на стороне солиста — ведь дирижер с оркестром ему только аккомпанируют.

Если программа исполняется не на «базе», а в другом зале, дирижер или его ассистент садятся время от времени на слушательские места и вносят коррективы с точки зрения акустики.

Итак, все готово к концерту.

Концерт

Перед концертом с оркестром происходит то же, что и перед репетицией. Музыканты приходят заранее, собираются в специальном помещении, разыгрываются и предварительно настраивают инструменты. Сейчас для этой цели существует специальный электронный камертон. Он обычно стационарно установлен в том же помещении и включается минут на 5. Более точная настройка будет произведена уже на сцене.

В это время дирижер находится в своем кабинете, в который вход запрещен всем, кроме директора, инспектора и солистов, если таковые присутствуют в программе. Дирижер снова просматривает партитуры, что-то пробует — словом, готовится к концерту. Обычно волнуется.

После третьего звонка оркестр выходит на сцену. Лучше всего — с двух сторон, так красивее и быстрее. Но иногда такой возможности нет, а порой даже нет и присценного помещения — в этом случае приходится проходить через зал или боковые двери возле сцены.

Оркестр рассаживается. Оркестранты одеты в концертные костюмы, что создает очень красивую, торжественную картинку. Происходит настройка — по гобою, как на репетиции. Эти звуки для меня неизменно волнующие. В некоторых оркестрах существует традиция: концертмейстер перед концертом выходит последним, перед дирижером, и кланяется.

Но вот оркестр смолкает — и выходит дирижер. Он занимает место на подиуме, а при его появлении оркестр встает. Дирижер пожимает руку концертмейстеру, таким образом здороваясь с оркестром и желая ему успехов, поворачивается к публике лицом и раскланивается перед ней. Затем, повернувшись лицом к оркестру, он жестом усаживает его, и концертная программа начинается.

Дирижер приветствует концертмейстера

Между прочим, до середины XIX века стоять к публике спиной считалось неприличным и неуважительным к слушателям. До сих пор спорят, впервые Вагнер или Берлиоз повернулись