Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые - Владимир Пекальчук

— Жаль. Может быть, как-нибудь меня познакомите с ним?

— Может быть. Я, собственно, вот зачем заглянул… Вы точно уверены, что все прошло как надо? Мне не дает покоя та легкость, с которой Каттэйла нас поразбрасывала. Вы еще ладно, а я-то куда побольше да потяжелее буду…

— Полагаю, избыток жизненной силы, эдакая агония наоборот. Я тут, собственно, порылся в книгах и некоторые гипотезы у меня уже есть… Сам механизм примерно таков. Все ингредиенты, которые были использованы, ну, кроме вас, встречаются в очень многих исцеляющих заклинаниях… Да что там во многих — во всех. Нет ни единого целительного ритуала, где не был бы использован хоть один компонент из тех семнадцати, что и в нашем случае.

Вампир навострил уши. Информация для него, в общем-то, бесполезная, но все равно любопытно. В конце концов, что, если не врожденное любопытство, привело его год назад в катакомбы Древних на встречу с Учителем, как и в множество других мест, где он успел побывать за свою жизнь?

— Это, я бы сказал, не совпадения, а закономерности — притом без исключений, — разглагольствовал тем временем Бах, — налицо сходство ритуала воскрешения с менее загадочными заклинаниями. Потому мое мнение таково, что суть процесса сводится, по большому счету, к исцелению тела… но, в отличие от других ритуалов, мертвого, а не живого. Именно потому и нужен сторонний источник жизненной силы, то есть вы. Вампиры куда живучее простых людей, и потому вашей жизненной энергии хватило на двоих, так сказать.

— Звучит разумно, — согласился Зерван, — сходство с откачиванием утопленника налицо. Устраняем причину смерти и человек снова оживает…

— Абсолютно верно, — кивнул Бах.

— Но только зачем тогда звать душу покойника? Утопленников откачивают без подобных хитростей.

Маг поскреб подбородок:

— Вот на этот вопрос я и искал ответ. И, полагаю, нашел. Душа привязана к телу до тех пор, пока тело цело. Разрушаем тело — освобождаем душу. Так вот. Когда человек захлебнулся, тело остается целым и способным к жизни, стоит лишь убрать из легких воду и заставить дышать, а сердце — биться. Душа все это время остается в теле — до тех пор, пока тело не начнет разрушаться от разложения. Утопленник, скажем так, умирает не в момент, когда захлебывается, а чуть позже, и вот эти несколько минут между вдохом воды и тем рубежом, когда откачать уже невозможно, он еще не мертв, хоть и не жив. Потому его можно успеть вернуть к жизни и без магии. А вот в нашем случае мы имели поврежденное тело, неживое и без души… Вот потому-то и требовалось вернуть душу обратно, в противном случае мы, вероятно, получили бы в итоге неповрежденное, исцеленное тело, как в случае с утопцем, но без души. А если души нет — сами понимаете. Человек минус душа равно труп. Целый, но труп. Я бы даже сказал, живой труп. Не оживший мертвец, а живой труп. Полагаю, это была бы интересная тема для некромантов…

— Да к йоклол некромантов. Стало быть, Каттэйла все равно что и не умирала вовсе?

Маг заметно скис, и вампир почуял неладное.

— Боюсь, что не все так хорошо. Ритуал несовершенен сам по себе. Я тут как следует посидел со словарем, и перевел примечания автора этой книги. Первое последствие, возможное, заключается в том, что душа изменится, побывав на Серых Равнинах или где-то там. Воскрешаемый может просто сойти с ума, к примеру. У нас этого, похоже, не наблюдается. И второе… Дело в том, что в процессе призыва души обратно образуется сильная связь между душами зовущего и призываемого. Проще говоря, душа девушки теперь привязана к вашей.

— Звучит как-то нехорошо.

— Оно и есть нехорошо. Из написанного вытекает, что связь эта сильнее, чем связь ее души с телом.

— Ну и что из этого? Какие будут последствия?!

— Никаких… пока вы рядом. Но если вы удалитесь на некоторое расстояние друг от друга, ее душа покинет свое тело и устремится к вам. Каттэйла умрет, а у вас появится персональный призрак. Вообще, вам бы следовало расспросить какого-нибудь некроманта, я ведь по душам не особый знаток…

Вампир прислонился к дверному косяку, ошалело моргая и пытаясь осмыслить, в каком дрянном положении оказался.

— Постойте! Как это — привязана? Разве душу можно привязать?!

— Разумеется. Слыхали про ревенантов? Это мертвое тело, к которому привязана его же душа. Разумеется, подобная практика запрещена даже там, где некромантия как ветвь магических наук разрешена, ибо это, прямо скажем, противоестественно, богопротивно и бесчеловечно. Приведу еще пример. Что есть привидение? Это душа, которая по каким-либо причинам превозмогла зов Послежизни и осталась в нашем мире. Это может быть незаконченное дело, проклятие, да множество причин есть. Душа, привязанная к чему-либо в нашем мире живых.

— Ладно, а как вы объясните засилье неупокоенных мертвецов в Мертвых горах? — пустил пробный шар вампир, пытаясь выяснить, насколько хорошо Бах разбирается в том, о чем говорит.

— Затрудняюсь сказать. Как считают многие некроманты, есть некая причина, мешающая покойникам в тех местах отправляться в Послежизнь. В этом случае душа остается в мертвом теле просто потому, что связь с трупом хоть и предельно слаба, но существует, и если душу не увлекает за пределы мира живых зов Послежизни, она остается в мертвом теле. По крайней мере, пока тело не разрушится окончательно.

Вампир сник. Похоже, маг достаточно просвещен в данном вопросе. В отличие от него, сам Зерван точно знал, что именно мешает покойникам в Мертвых горах отправляться в мир иной. Таинственный артефакт неизвестного происхождения, укрытый в недрах горного кряжа, вот эта причина. Всего год назад солнечные эльфы, вымирающие и загнанные в угол, собирались с его помощью наводнить живыми мертвецами Эренгард и Монтейн… И именно Таэль была тем единственным магом, способным осуществить управление артефактом. Теперь она спит, напоенная Слезами Вечности, а Совет Князей, лишившись последней надежды, был вынужден играть по правилам, навязанным ему Зерваном. И вот сейчас на левой стороне груди вампира татуировка клана Этиан, а по его следу идет Тальдира, княжна клана Веспайр и сильнейший боевой маг солнечного народа.

Зерван тряхнул головой. Чем дальше в лес, тем больше эльфов. Он, кажется, просто притягивает к себе неприятности. Сначала охотники Зиборна Битого, потом проклятая Тальдира, теперь это. Да уж, ближайшие пятьдесят лет обещают быть чертовски нескучными… и, может быть, их будет поменьше, чем пятьдесят. Куда поменьше.

— А вы уверены, что в примечаниях написано именно это? В конце концов, эльфийский письменный еще сложнее устного, особенно с учетом того, что речь-то о языке Первородных, на котором уже не говорят несколько тысяч лет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});