Третий – не лишний! (СИ) - Юлия Славачевская

 – Магдалена, – посмотрел на меня, как на несмышленыша, синеглазый. – Мы надеялись, что за это время ты привыкнешь и смиришься с нашими устоями. Все было так чудесно...

 Я плюхнулась в кресло.

 Ёкарный бабай с колотушкой в заднице! Вот это я влипла! А вот хрен вам! Русские феминистки сдаются только после того, как остынут, и то – только по причине невозможности отстаивать светлые идеалы независимости!

 – Понятно, – протянула я, прикрывая лицо рукой, но не забывая подсматривать сквозь пальцы. – Я как-то сразу не поняла ваши благие намерения. Вы уж простите глупую никчемную женщину.

 – Мы не сердимся, – заверил меня доверчивый Эмилио.

 – В честь чего такая перемена? – нахмурился подозрительный Филлипэ.

 – А что делать? – жалостливо провыла я. – Куда мне податься? Я ж неместная, и багаж у меня в печке спалили!

 – Сегодня прибудут подарки, – напомнил Эмилио.

 – Подарки! – захлопала я ладоши, оживая и надевая на лицо сладкую улыбку идиотки. А что? С волками жить – на четвереньках трахаться! – Как здорово! А можно сейчас принять ванну?

 – Конечно, дорогая, – спохватился Эмилио, вспомнив о своих обязанностях. – С чем ты сегодня хочешь? С хвойным маслом или лавандовым?

 Какая, нафиг, разница? Все равно вы мне всю эту лаванду хвоей обосрали!

 – С хвойным, лапочка, – улыбнулась я еще шире.

 Эмилио подхватил меня на руки. Я покорно позволила, доверчиво склонив ему на плечо голову.

 – А переодеться? – напомнил нам синеглазый, кивком указывая на халат.

 – Котеночек, – хлопнула я ресницами. – Давай сегодня изменим традициям? Представляешь, как будет прекрасно, когда ты осторожно трепетной рукой снимешь с меня эти штанишки?

 Филлипэ сглотнул и пошел за нами.

 Меня доставили по назначению. Эмилио погладил меня по голове и пошел готовить ванну, а Филлипэ приступил к обещанному раздеванию.

 – Милый, – вдруг застыла я. – Ты не можешь сказать Эмилио, что я передумала? Мне кажется, будет лучше, если сегодня моя кожа будет благоухать лавандой. Как ты думаешь, драгоценный?

 – Стой тут, – велел мне мужчина и направился из предбанника в ванную комнату.

 – Как прикажет мой муж, – мурлыкнула я, строя ему глазки.

 Но как только он скрылся за дверью, я заполошно метнулась за ним и заблокировала тяжелую дверь, сделанную из цельного дерева, кочергой.

 – Сейчас я вам запахну! – прошипела драной кошкой. – И зацвету! – к кочерге добавилась скамья.

 После чего я на всех парах рванула обратно в спальню.

 – Действительно, – бухтела я, вешая на шею связанные наспех сапожки. – Чем я должна быть недовольна? Светло, тепло, и мужья не кусают. Только пользуются без оглядки на амортизацию!

 В сапог отправился нож в кожаных ножнах, стыренный с пояса Эмилио.

 – Какой-такой павлин-мавлин, не видишь – мы кусяем? (с) – передразнила я их, вылезая в окно. Дверь они, кстати, уже с завидным упорством долбили. Жалко, что не лбами. Может, хоть просветления достигли бы!

 Кому нравится, тот может и дальше оставаться в статусе живой вещи, а я так не могу. Просто не в силах! Мужиков прибить не выйдет, их слишком много на одну женскую особь у нас получается, а самой загибаться неохота, хотя все к тому идет. Решила: двум смертям не бывать, а одной не миновать... если я срочно не сбегу отсюда!

 Понятно, что далеко свалить не получиться, но шороха наведу и заставлю с собой поторговаться. Глядишь, может и договоримся до сносных условий тюремного секса.

 Осторожно спрыгнула на крышу ближайшей постройки и осторожно пошла по коньку, балансируя, словно канатоходец.

 – Магдалена! – рявкнули сзади. Я покачнулась. Рык был тут же задушен в зародыше.

 Может, еще слегка покачаться? Вдруг количество желающих моего тела естественно уменьшится?

 Я добежала до края и перемахнула на другую постройку, целенаправленно следуя к забору. Хоть я и женщина, и неспособна по мнению некоторых мыслить, есть, ходить и говорить, но подумать о собачках меня все же хватило!

 За забор они не пойдут, а до забора я уйду по крышам.

 – Магдалена! – долетел до меня рев Филлипэ, когда я уже добралась до ограды. – Когда я тебя поймаю...

 Я повернулась. Две перекошенные физиономии маячили в открытом окне ванной комнаты. Но у них не было сарая! Я показала супругам международный жест, согнув руку в локте и похлопав по бицепсу. После чего спрыгнула вниз.

 Пятки я, конечно, слегка отбила о землю, но бежать все равно смогла. И со всей доступной мне скоростью рванула в сторону заводи. Там и лес погуще, и вода рядом.

 Вообще-то, я рассчитывала немного отсидеться где-то в засаде, а потом начать мелкий шантаж. Конечно, всегда существует возможность, что затея окончится провалом, но кто не рискует... того два оголодавших мужика во все дыхательно-пихательные пялят.

 Я была уже практически рядом с присмотренным местом, как на меня из подлеска выскочил отряд мужиков в масках, числом человек тридцать. Навскидку. Времени пересчитывать у меня не было.

 – Здрасте! – обезоружила я их сходу. У них же бабы не разговаривают.

 И правда, застыли бойцы невидимого фронта. Прям видно, как под масками мозги шевелятся. И кто ж это к нам в гости намылился и, судя по оружию, явно не с подарками? И не на турнир по хоккею на траве сюда приехали. Хотя... может, биатлон?

 В общем, мысль сработала быстро. Браво! Наемные убийцы.

 – Извиняюсь, – развернулась я и рванула оттуда, придавая себе все возможное ускорение. Все же два или тридцать – существенная разница!

 – Взять ее! – крикнул отошедший от культурного шока отец-командир.

 И вся веселая гоп-компания со свистом, гиком и улюлюканьем погналась за мной.

 – И почему мне кажется: – петляла я по подлеску, уворачиваясь от летящих в меня кинжалов. – Что это точно не мосты дружбы и не обмен опытом?..

 Если бы не моя прекрасная физическая подготовка, врожденная способность ощущать опасность даже филейными частями тела и желание выжить любой ценой, быть бы мне утыканной кинжалами, как мишень для тренировок.

 К тому же, команда явно обладала коллективным разумом, потому что мужики начали рассредотачиваться, чтобы взять меня в кольцо. Даже такой невеликий стратег, как я, и то допер до содержания маневра противника.

  И выход у меня намечался только один – позорно сдаться. Но он не рассматривался мной, как прямо самоубийственный.

 – Эмансипация жила, живет и будет жить! – проскандировала я, добегая до заводи и прыгая в воду. Безусловно, я рисковала, не зная ни глубины дна, ни рельефа.