Бастард - Александр Башибузук

— Обыкновенное. Могут недобросовестно провести расследование, намеренно не обращать внимания на явный оговор, да много чего могут эти не добрые сыны церкви… Вот я и думал, что… короче, какая разница, что я думал. Верую, истинно верую. Сегодня сам все на своей шкуре испытал… Долбаная ведьма. Что сидишь, вино по кубкам разливай…

— Я знаете как испугался, монсьор, чуть не обмочился… — Тук добавил вина в кубки. — Но потом как-то справился.

— Молодец! — похвалил я Тука и прислушался к своему организму.

Тремор постепенно проходил, слабость тоже… Еда и вино сработали. Это я еще легко отделался. Не будь шотландца рядом, бог знает, что могло случиться. Нет… Твою же душу богу в качель: настоящая ведьма… Допил вино и налил снова. Омерзительное чувство страха никак не хотело проходить.

Однако, немного подкрепившись, я приказал Туку собираться, и мы опять двинулись в путь. Хотелось убраться как можно дальше отсюда.

Местность так и оставалась практически пустынной; проехали еще одну разграбленную и сожженную деревеньку и только к исходу дня встретили живых людей. Группу монахов-францисканцев, возле небольшой придорожной часовни. Как ни странно, я даже обрадовался, увидев их, щедро одарил милостыней и кое-какой провизией.

Монахи направлялись в Прованс, совершенно случайно сбившись в кучку, и остановились на ночлег возле часовни, которую сейчас понемногу приводили в порядок. Кто-то совершенно загадил ее, именно в буквальном смысле слова, и даже разбил каменную статую святого Варфоломея, чьего имени часовня и была.

Францисканцы по пути совсем обнищали и претерпели немало лишений. Проходящий отряд наемников здорово их поколотил, ограбил и даже смеху ради продырявил им сутаны. Так что теперь монахи выглядели довольно живописно.

Меня этот факт здорово удивил. Я всегда считал, что церковь в Средневековье заправляла всем и монахи почти всегда были неприкасаемы (если не считать религиозных войн), чем и пользовались, здорово беспредельничая и угнетая население. Это я о правильных монахах, принадлежащих к правильной конфессии. Сами подумайте, какой идиот в эпоху торжества инквизиции будет связываться с церковью? Живо на костер угодишь. Однако действительность оказалась совсем другой и никак не вписывалась в якобы исторические факты, описываемые некоторыми авторами, особенно советскими.

— Фра Игнатий, а кто эти безбожники, которые так над вами поизгалялись? — поинтересовался я у одного из монахов, улыбчивого крепыша средних лет.

Францисканец сидел на камне рядом со мной и пытался прутиками заделать прорехи в своей сутане.

— Рутьеры, сын мой. Они, безбожники. Прости им Господь их прегрешения… — У монаха синел под глазом здоровенный бланш, на лбу запеклась кровью длинная ссадина, но он выглядел бодро и постоянно улыбался. Такой приятный в общении дядька.

— А опишите мне их.

— Безбожники. — Фра Игнатий опять расплылся в улыбке. — С виду чистые безбожники.

— А серьезно?

— Отряд, человек семьдесят. По говору я понял, что они фламандцы. В белых, длиной до колена, коттах. Половина арбалетчики, остальные — пикинеры. Вооружены добротно, почти все в бригантинах и пехотных саладах. Обоз с ними шел: несколько непотребных девок и разный сомнительный люд… Да, еще… капитан у них приметный. Очень высокий и худой, через все лицо рубленый шрам. В ухе сережка алмазная. Лошадь у него тоже особенная. Настоящий андалузец, как ваш, но белый, без единого пятнышка. Звали его… дай бог памяти… Не жеребца, а капитана… Иоганн. Точно Иоганн. Нас было совсем собрались лишить жизни, но он не разрешил. Правда, как раз он и приказал сутаны нам порвать. Потом уже. Вот и все, что я знаю, сын мой.

— И куда они направлялись? — поинтересовался я у монаха.

Что-то совсем мне не хочется с этими наемниками встречаться, исход этой встречи будет печален в первую очередь для нас.

— Куда — не знаю, сын мой. По этой дороге шли, в том же направлении, что и вы. Получается… нас они встретили вчера вечером… значит, вас, дети мои, они опережают на день пути… Да, на день; может, чуть больше.

М-да… Похоже, и деревеньки — их рук дело. Ну ладно, надеюсь, в густонаселенной местности они беспредельничать не будут. Местные сеньоры за истребление своих кормильцев быстро их на ноль помножат.

— Еще кто-нибудь за это время проезжал?

— Никого, сын мой. Война совсем опустошила эти места, — грустно покачал головой францисканец.

— Спасибо за сведения, святой отец. Можем мы чем-нибудь еще вам помочь?

Монахи были мне симпатичны… Какими-то настоящими мне показались, и хотелось сделать для них как можно больше… В рамках разумного, конечно.

— Нет, сын мой. Вы и так сделали достаточно. Езжайте с Богом, а мы будем за вас молиться. — Фра Игнатий протянул руку для благословения.

Остальные монахи тоже стали осенять нас крестным знамением, кивали головами, показывая, как они будут усердно молиться, и дружно затянули какую-то молитву.

— Ну, все… Божья благодать нам теперь точно обеспечена, — сказал я Туку, отъехав подальше.

— А как же, монсьор, мы благочестивы аки агнцы Божьи… — хохотнул шотландец.

— Не богохульствуй, еретик. А то сейчас сам тебя дубиной благословлю… — беззлобно ругнулся я.

После общения с францисканцами мое гнетущее состояние, оставшееся после ведьмы, как рукой сняло, даже поднялось настроение. Вот и не уверуй после этого… Надо добраться до церкви и заказать обедню «во избавление». М-да, батенька… Совсем ты в религию ударился, а раньше вроде не страдал излишней набожностью.

— Ваша милость, давайте вон за тот холм свернем, там и заночуем. С дороги не видно, да и рощица там с речушкой, — прервал мои размышления Тук и показал рукой на видневшуюся невдалеке рощу. — Если хотите, можем до Монсгарюка добраться, там постоялый двор обязательно должен быть.

— Нет, давай здесь. Вымыться хочу быстрее, ведьма будто излапала меня всего, грязным себя чувствую… — Я чуть пришпорил Родена и свернул с дороги.

На самом деле была еще одна причина, по которой мне не хотелось ночевать в городе. Мы еще находились на землях, принадлежавших семье Арманьяк, и совершенно не хотелось быть вдруг кем-то узнанным.

— А я бы не отказался, если меня бабенка половчее соберется полапать, — ухмыльнулся Тук.

— Сейчас я тебя полапаю… Да не шарахайся: повязки-то надо сменить…

Место для ночлега оказалось отличным. Роща из старых ореховых деревьев вся поросла высокой густой травой, и кони с удовольствием за нее принялись, после законной порции овса, конечно.

Осмотрел раны шотландца, но сначала пришлось вскипятить воды и отмочить присохшие бинты. На груди все оказалось нормально, края начали подживать, а вот порез на ноге опять стал кровить. Оно и понятно, он глубже, да и верховая езда не способствует заживлению. По-хорошему бы надо Туку отлежаться минимум неделю и вставать только в сортир с костыликом… Ан нет, не получается. Времени у нас нет… Совсем. Одна надежда на мазь и крепкое здоровье шотландца.

Оставил своего новоявленного эскудеро кашеварить, предварительно заставив вымыть руки и снабдив строжайшими инструкциями, сам полез в реку мыться.

А потом, разойдясь, еще и Родена загнал в реку и хорошенько отдраил.

Пока коня мыл, совершенно неожиданно приметил и вскоре набрал почти полсотни раков. Один в один похожих на современных, правда, необычайно крупных.

Вода как раз закипела, и я недолго думая в два приема отправил весь улов в котел.

Немного побаивался: вдруг французы в эти времена не очень-то жалуют раков, и я в очередной раз присяду в лужу, но все оказалось в порядке. Тук весь изошел от нетерпения, пока добыча сварилась. Слопали по паре штук, а остальное оставили на десерт, под вино.

Скушали сборный кулешик, отдышались и принялись с толком и расстановкой за вино с раками.

— Фу… куда так жрать… — Я откинулся на седло и распустил пояс. — А ты ешь, не стесняйся, тебе как раненому герою положено. Разрешаю…

— Лопну же, ваша милость… — Тук постепенно начинал набирать жирок и выглядел уже не таким худым, как при нашей первой встрече.

— Не лопнешь. Давай рассказывай, как священник исповедь принимает… — Я старался узнать как можно больше о католической вере, во время маскарада все может пригодиться.

— Монсьор, а зачем вам это? Я приметил, что вы и облачение монашеское из приюта прихватили, — осторожно поинтересовался Тук. — Не поймите меня превратно, я же могу и чего хорошего присоветовать. Зачем вам в монаха переодеваться?

— Догадливый… — Смысла скрывать от Тука свои намерения уже не было. Преданность свою он доказал с лихвой и действительно мог помочь советом. — Ладно… расскажу, подлей вина в кубки. Дело в том, что я хочу попасть в замок Бюзе. Просто так меня туда не пустят, мало того — вероятно, попытаются убить, вот я и решил сменить личину. И не вздумай сейчас пороть чепуху по поводу чести кабальеро и всякую подобную хрень. Для достижения моей цели все способы хороши… Ну, почти все. Против меня никто честно играть не собирается, вот и получат в ответ то же самое, с лихвой.