Космиты навсегда - Константин Лишний

Все это вообще удивительно, в моем мире до сих пор не стихает вой о «трагедии» тридцать седьмого-тридцать восьмого года, вроде бы трагедия разразилась именно в эти годы, и разрулил ее злой джигит Сталин. Дескать, гениальнейшее ленинское учение похерил, а ленинскую гвардию изничтожил. Вроде бы до 1937 года в СССР ширился и развивался рай земной, а потом в этом раю резко разбушевался грузинский черт. Вроде до 1937 никто не был убит, а все жили долго, счастливо и припеваючи.

Да при чем тут вообще 1937 год? Елки-палки! Что первично, а что вторично? 1937 — это лишь отрыжка 1917 года! Не более того! Плакать надо не о 1937, а о 1917! Не случись коммунистического переворота, не случилось бы и 1937 года!

Вот предположим, что стая ковбоев собралась с духом и таки поймала Неуловимого Джо. Вот его засудили, приговорили к смерти через повешение и выстроили эшафот. Повесили дядьку по американской методе: пару метров летишь вниз и набираешь разгон, а потом — хрясь! Ломается шея, происходит самопроизвольное мочеиспускание, дефекация и семяизвержение… Аминь, в общем.

Первый и второй шейные позвонки человека соединены между собой уникальным образом: второй позвонок имеет так называемый «зуб» — специальный вертикальный отросток для создания большего угла смещения соединенных позвонков по горизонтали. Когда вешают человека, происходит слом этих позвонков и «зуб» впивается в продолговатый мозг — это мгновенная смерть; дефекация и прочее — лишь посмертная реакция погибшего организма. Так же и с историей: 1917 год — это смерть империи, а 1937 — лишь дефекация, последствия смерти, ну а ХХ съезд партии и бессовестная реабилитация красных палачей — это семяизвержение. Хрущев прикинулся нежным любовником и, дабы расслабить «массы», их отлюбил… Вот вам и посмертное семяизвержение. Все сугубо по законам жизни и смерти…

Но все равно, кругом только и слышно про трагедию 1937 — передачи, статьи, фильмы снимают и даже песни поют про этот год. Тальков пел, «Ночные снайперы» пели и даже величайший советский панк Егор Летов по прозвищу Дохлый и тот пел. Лучше пели бы о трагедии 1917 года! Ладно, Тальков был попсовик, ладно «Ночные снайперы» — они лесбиянки, но Летов! Панк-рок опозорил… А еще он пел, что дедушка Ленин хороший был вождь… Ложь! Именно Ленин положил начало безжалостному истреблению культуры и людей в титанических масштабах! «На Россию мне наплевать, ибо я — большевик!» Не Лениным ли сказано?! «Будьте образцово беспощадны! Расстреливать, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты!» Не Ленином ли сказано?! Всех мочить в сортире! Так решать все вопросы! Вот завещание Ильича не забытое и поныне.

Он изгнал из страны или уничтожил людей чести и превратил одну шестую суши в скопище Швондеров и Шариковых! На нем — ответственность за 70 лет коммуналок, набитых электричек и переполненных трамваев, превративших людей в законченных хамов, жлобов и злопыхателей! И не надо кричать про пресловутое славянское жлобство! Не было его в таких масштабах! Ленину скажите спасибо! Именно Ленин уничтожил уникальную культуру — культуру, которая могла дать такие плоды, что сейчас Америка даже перднуть бы не смела без милостивого разрешения империи. На ленинских руках — вся кровища с 1917 по 1991, на нем ответственность за весь дурдом, именуемый «постсоветский период». Он — враг! Сталин — лишь ленинский выкормыш… Верный ученик…

В этом мире из истории люди извлекли другие уроки: здесь Ленина не чтят, по «героям октября» горючих слез не льют и повторения красного террора не хотят, а ревизионистов бьют! Я подумал, что, родись я здесь, тоже ревизионистов бил бы нещадно! А может, даже и убивал бы их шваброй из-за угла… под аплодисменты доктора Похмелини…

***

Мы вышли на набережную. Несмотря на позднее время по Днепру бодро шастали прогулочные катера, яхты и даже китайские джонки.

— Вот тебе на! — сказал я. — Китайцы на джонках плавают по Днепру! Немыслимо. А викингов на драккарах у вас тут нет случайно?

— Есть, конечно, — сказал док, — за скромную сумму тебя покатают на драккаре, а за приличные деньги можно поучаствовать в «морском» сражении, но это только днем, потому что к вечеру все «викинги» уже успевают нажраться в стельку…

— Ой! Ето шьто есть тякое! — Герда по-детски восторженно ткнула пальцем в сторону Труханова острова.

Судя по всему, на острове расположился большущий луна-парк. Я рассмотрел чертово колесо, американские горки и еще целое сонмище прочих аттракционов. Остров светился разноцветными огнями, а в небе над ним парил ярко освещенный огромный надувной Чебурашка.

— Шьто ето? — Герда стала похожа на пятилетнюю девчушку.

— Это Чебурашка…

— Чьебуряшика, — ласково повторила Герда.

— Ван-Ваныч — идиот! — сказал док. — Чебурашка! Тьфу… Ну и помощничков он себе подобрал! Если так пойдет дальше, то он агентуру в детском садике начнет вербовать! Прямо с горшков снимать…

— Не глумись! — вступился я за Герду. — Человек из Третьего рейха приехал, Чебурашки никогда не видел…

— Нье фидьеля, — подтвердила Герда, — тям большии качьели, ми тудя пойти? Пошялюстя! Пошялюстя!

— Детский сад! — Док укоризненно покачал головой. — Матерые фашисты, нечего сказать… Ладно, идем покачаемся на качельках-карусельках…

Пешеходный мост на Труханов остров в этом мире не был привычной убогой аварийной конструкцией из ржавых железяк, а являл собой стилизованную копию лондонского моста — типичный Тауэр-Бридж, только в миниатюре. На другом берегу, над литыми воротами горела неоновым светом многометровая надпись «Страна Чебурашки», а чуть ниже, видимо, для заезжих америкосов значилось «Cheburashka Land». Советский вариант Дисней Ленда, но я должен заявить, что Уолт Дисней по сравнению с моим наилюбимейшим Эдуардом Николаевичем Успенским и рядом не сидел! А диснеевская «кастрированная жертва медицинских экспериментов» Микки-Маус во всем проигрывает очаровательной неведомой зверюге, рожденной воображением Успенского и именуемой Чебурашка.

Мы приобрели входные билеты, вошли в ворота, и я тут же подбежал к ближайшему ларечку с сувенирами и купил для Герды маленького мягкого Чебурашечку. Я торжественно вручил сувенир гауптштурмфюреру и полюбовался приступом неописуемого Гердиного счастья. Док, глядя на это, страдальчески закатил глаза к небу… Дескать, крутые профи, нечего сказать…

Накатались на каруселях и аттракционах, а также нагулялись мы в эту ночь до полного изнеможения. Дока плюнул на свое бухтение, в нем пробудились отцовские чувства, и он наперегонки со мной одаривал Герду то вкусным пирожным, то сахарным леденцом на палочке, то газировкой «Буратино», то разными Чебурашками и крокодильчиками Генами… Зато я выбил в тире главный приз и заполучил для Герды пушистого Чебурашку двухметрового роста. Фашистка скакала от радости, чуть не умерла от восторга, но тащить это игрушечное чудовище пришлось мне…

Завершить наши гульки мы решили, прокатившись на чертовом колесе.

— Ето бил ньезябифаемий прохулька, — умиленно проговорила Герда, заходя в кабинку колеса.

— Забудешь такое?! — подтвердил я, силясь впихнуть в движущуюся кабину мохнатого дружка крокодила Гены. Док помогал мне изо всех сил, тянул Чебурашку за метровые уши, а я толкал куклу в зад. Кое-как мы с этим справились и расселись в креслах.

Я печально поглядел на опустевшую бутылку. Это колесо делает свой круг примерно за час, без водки этот час я не высижу и впаду в меланхолию. Я тяжело вздохнул, хотел было уже начать плакаться об отсутствии «топлива» и проклинать свою непредусмотрительность, но тут в кабину заскочил Сика-Пука! И не просто Сика-Пука, а Сика-Пука с двумя бутылками коньяка «Арарат» в руках.

— Иваныч!!! — воскликнул док. — Ты откуда взялся?

— У меня свои ходы, — загадочным тоном ответил матерый шпион. — Всем привет!

— Это есть подарок господен! — театрально произнес я. — Послал боженька страждущим доброго ангела из ЦРУ, дабы излечить их от нестерпимой жажды по алкоголю, именуемой в просторечии «древнерусской тоской». Аллилуйя! Восславим Армянское нагорье! Восславим потухшие вулканы Большой и Малый Арарат! Восславим армянских умельцев, изготовивших коньяк! Аминь, чуваки! Гуляем!

На этот раз Сика-Пука вырядился в костюм в широкую красно-белую полоску — я такие прикиды в цирке у обезьян, скачущих по арене, видел. Правда, рубаха оказалась весьма приличной — просто белой и без рюшиков, — а вот широкий желтый галстук, весь покрытый изображением пистолета, изобретенного в 1896 году братьями Вильгельмом и Паулем Маузерами, смотрелся на шпионской шее по меньшей мере негармонично.

— Галстук опять от Зайцева? — поинтересовался я.

— Не-а, от Юдашкина.

— Юдас-Шкин? — спросила Герда.

— Ю-даш-кин! — по слогам и с нажимом сказал Иванович. — Ты, Герда, эти свои арийские закидоны брось! В СССР за расизм можно запросто в морду получить…