Мания Беса (СИ) - Шарм Элли

— Когда-нибудь, -  аккуратно, почти благоговейно, онпровёл пальцами по моему животу, – здесь будет расти моя дочка или сын.

Влажные медленные поцелуи цепочкой прошлисьвдоль шеи, заставляя меня запрокинуть голову, чтобы дать как можно больше доступа. Легкий укус за шею, заставил меня покрыться мурашками с ног до головы, а соски тут же затвердели, словно маленькие камушки. Он развернул меня и  слегка прижал к тёплому, нагретому водой кафелю. Алекс медленно провёл пальцем по моим губам, а затем, аккуратно прижав, погрузил его в рот. Я  томно прикрыла глаза, туго обхватывая палец, инстинктивно лаская его языком. От моих манипуляций Бес прерывисто выдохнул и страстно сжал мою грудь, нежно перекатывая камушек соска. Часто задышав, не переставала работать губами, я почувствовала, как между ног все стало влажным. Не знаю, что за бесстыдство овладело мною, но я знала одно: я хочу Алекса! Своего мужа, своего мужчину... Едва он убрал палец из моего рта, я привстала на цыпочки и, проведя ладонями по мускулистой груди, подставила ему свои приоткрытые губы, молчаливо приглашая попробовать их на вкус. Как только в рот погрузился его язык, я не смогла сдержать стон. В затуманенном страстью мозге, мелькнула мысль о том, какие же восхитительные вещи он умеет вытворятьсвоим языком.

Все страхи и ужасы за прошедшие дни, как будто были удалены из-под корки моего головного мозга. Только ничем не прикрытый кайф и сводящее с ума наслаждение охватили все мое трепещущее в опытных руках Алекса тело. Прервав поцелуй он, наклонился и обхватил мой сосок губами, лаская его быстрыми ударами языка, обводя по кругу ореолы и, наконец,прикусывая острую вершинку. Из моих губ то и дело вырывались тихие стоны вперемешку с мольбами.Выпустив мою грудь из сладкого плена, он нежно вкрадчивым голосом произнёс:

— Тшш, малышка…

Меж моих ног настойчиво протиснулось колено Алекса, он надавил им, разводя в стороны мои бёдра. Подхватив меня за ягодицы руками, он приподнял меня, тесно прижимая к своему восхитительно твёрдому телу.

— Ты мне безумно нужна… хочу тебя… – сбивчиво говорил он, сжимая  в своих объятиях до хруста в костях.— Люблю…

Это последнее слово заставило меня сорваться в пропасть. Вцепившись в его плечи, я подалась вперёд, стремясь слиться с ним в одно целое. Его пальцы скользнули между нашими телами и проникли во влажные складочки, что уже готовы были его принять. Нет, я не боялась, лишь чувствовала сильную всепоглощающую страсть. Дёрнувшись, я застонала, как только его проворные пальцы оказались во мне, будто проверяя, готова ли я принять его. Я подалась бёдрами вперед, подгружая его пальцы ещё глубже в себя. Сметая все преграды  между нами, заставляя его отчаянно и дико хотеть меня.

Приподняв за бёдра, он одним плавным движением погрузился на всю длину, вырывая из моей груди громкий вскрик. Прислонив меня  к стене спиной, он сжал одной рукой мои скулы, врываясь языком в  рот и одновременно с этим совершая ещё один толчок. Дрожа от удовольствия, он чередовал медленные толчки с быстрыми, наблюдая за сменой  эмоций на моем лице,  словно подбирая  темп, что сведёт меня окончательно с ума.

С моих искусанных припухших губ то и дело срывалось его имя:

— Алекс…

— Тише… тише…

Погружаясь до самого основания, он без устали двигался снова и снова, вжимая меня в стену душевой.

— Быстрее! - простонала я, содрогаясь всем телом отбыстрых толчков его бёдер.

Несколько жёстких толчков и - низ живота начал наливаться жаром и тяжестью. Я слышала как будто со стороны наше частое дыхание и прерывистые стоны.  Подалась было ему навстречу, но была зафиксирована крепкими руками, что не давали двигаться. Мучая похлеще любой изощрённой пытки, Алекс ускорил темп. Толчки стали чаще и сильнее. В какое-то мгновение внизу живота будто расправилась натянутая пружина. Удивлённо охнув, я почувствовала, как пульсирующие горячие волны накатывают одна за другой, заставляя сжиматься пальчики на ногах. Приоткрыв рот, начала жадно глотать воздух, сотрясаясь от мощных движений Алекса, что без устали жестко насаживал на себя. Почти не осознавая, что делаю, вцепилась в его плечи ногтями, чувствуя, как под пальцами бугрятся, перекатываясь, крупные мускулы. Под мои всхлипы Алекс зарычал и совершил последний самый сильный толчок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Надсадно дыша возле моего уха, он, все ещё держа меня на руках, прижался лбом к стене.

— Это… - он попытался отдышаться и, переведя дыхание, проговорил. - Если бы я знал, какая ты огненная штучка, уже бы давно тебя…

— Эй! - возмущённо воскликнула я, не давая ему возможности закончить свою мысль. - Я вообще-то приличная девушка!

Алекс выпрямился, выпуская меня из плена своих объятий и, слегка отстраняясь назад, заглянул в мое раскрасневшееся лицо. Хрипло посмеиваясь, он включил сильнее напор воды и смачно шлепнул меня по ягодицам.

— Красивая попка, - сделал он мне комплимент, заставив ещё больше покраснеть. — Форма сердца, - добавил он, с ухмылкой, наблюдая за тем, как румянец начал заливать мне шею…

Позже, лёжа в постели, закинув стройную ножку на бёдра обнаженного Алекса, я задумчиво водила пальчиком по его груди. Дёрнув его за волосок, я игриво улыбнулась, на что он взял мою руку в свою и нежно поцеловал каждый пальчик.

— Я чуть сума не сошёл, когда вернулся в дом… - нарушил он первым молчание. - Ещё и кровь на столешнице… - он озабоченно оглядел мою рассеченную бровь и на его скулах заиграли желваки.

— Давай забудем все это, как страшный сон, - прижав палец к его губам, мягко проворковала я, заглядывая в обеспокоенные и настороженные глаза. – Давай жить настоящим. Мы вместе… и все позади.

Он нежно притянул меня к себе поближе, устраивая мою голову у себя на груди. Его сердце так успокаивающе билось подо мной, что глаза сами собой стали слипаться.

Глава 21

…Я стою в поле. Под ногами прохладная, сочная трава, покрытая утреней  росой. Я поёживаюсь, мурашки бегут по рукам от локтей,  спускаясь все ниже. Где-то рядом проблеяла коза. Надо ее подоить, а потом с запасом сделать сыр… Но вдруг на небо набежали тучи, мир заволокло плотным туманом, словно во всем мире разом  взяли и потушили свет. Я поворачиваюсь к дому, чтобы успеть добежать, пока не грянул гром и не пошёл дождь. Загоняя коз в сарай, высоко приподнимаююбки, стараясь выполнить работу максимально быстро.

— Катриэль! – окрик заставляет меня вздрогнуть и испуганно оглянуться. Очень страшный, пробирающий до дрожи голос повторяет мое имя. — Катриэль!

Впереди мой дом, глиняная крыша, из дымохода струится дым, от него веет тёплом и уютом. Я снова оглядываюсь назад, на лес… Темные тучи делают его мглистым и таинственным, деревья наклоняются от сильного ветра - предвестника ливня. Ветви сплетаются, образовывая подобие арки, что ведет куда-то вглубь чащи. Я поправляю платок на голове и уже собираюсь идти в дом, когда замечаю среди деревьев неестественно яркое зеленое пятно. Хрупкая девушка, облаченная в платье цвета молодых листьев…

Тея?! Что она там делает?! Вдруг я чувствую резкую сильную головную боль, что пронзает, словно раскаленная игра. Что происходит?! Я же не  могу быть в Румынии и мой дом… Вдалеке вновь мелькает зелёное  платье. Без раздумий я бросаюсь вперёд. Сердце отплясывает сумасшедший танец в ритме какой-то безумной джиги. Я точно знаю одно - там Тея и я ей нужна! Инстинкты просто вопят о том, что я поступаю неверно. Вставшие дыбом на руках волоски, подтвердили то, что не только мой разум против этой идеи, но и даже тело на инстинктивном уровне отвергает идею окунуться в самую чащу леса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бросаясь вперёд, я стараюсь разглядеть среди дубов, берёз и граба, свою подругу. Она в беде, я должна ей помочь. Ступая в легких, тряпочных, расшитых цветами  сандалиях по земле, я то и дело наступаю на засушенные веточки, что разбросали птицы готовясь вить свои гнёзда. В полной тишине и в полумраке, треск веток под моим ногами можно было бы назвать самым жутким звуком за всю мою жизнь… Где-то не далеко от меня, громко хрустнула сухая ветвь, я испуганно дёрнулась и прижала инстинктивно ладонь ко рту. Ноздри широко раздувались, дыхание от страха стало поверхностным и тяжелым.