Франсуа и Мальвази. II том - Анри Коломон

Он указал рукой чуть левее чем прямо вперед и передал свой подзорный прибор… В том направлении куда указал капитан, неожиданно возник силуэт корабля идущего к ним боком. Стоило убрать бинокль от глаз на горизонте осталась одна точка, еле приметная. Оптика своей волшебной силой приближала и увеличивала ощущение настолько, что никогда с этим не сталкивавшийся Франсуа, ужаснулся опасности, казавшейся доселе незначительной, оказавшейся вдруг близко. Точно так же получилось когда указали на фрегат «Запад», который вовсе и точкой не был виден, но стоило применить оптическую силу прибора, как он появился настолько близко и во всю величину своего ощетинившегося пушечными бойницами и жерлами пушек борта, что это очень и очень сильно испугало шевалье. Неимоверно далекое расстояние в оптическом фокусе уменьшилось до минимального, казалось можно не только докинуть, но и протяни к врагу руку, она дотянется.

– Но как они могли нас догнать?!

– Английские суда отличаются быстроходностью, вдобавок к слаженной команде…

– Но и мы же не дрейфовали!! И вот догоняют.

– И не только доганяют, но еще и окружили.

– Что?!? Что я слышу? Где окружены? – не мог поверить д’Обюссон, глядя по сторонам, на одинокие точки; облокотившись на борт руками выглянул назад, как будто мог что увидеть, и не увидев нерешительно предложил: – Тогда остается дать взад!?…

– Тем более там Мальорка, – поддержал де Эльян.

– Мальорка это их четвертый корабль. На ее берегах практически невозможно высадиться. У нас совсем ничего нет для такой реконгсцинировки и там-то уж нас явно зажмут, если вообще дадут к ней подойти. Если вы перейдете на ют и взгляните на север, то обнаружите идущий за нами линкор «Арчибальд» с лордом Уилтоном на борту.

– И этот гроб поспевает? – удивился граф д’Олон.

– Он на вид может быть тяжелый и громоздкий, но идет быстрее нашего. Паруса на нем не сравнить с нашими, – популярно объяснил капитан де Фретте, – и у него загребные борты… что имея ввиду? Сложная морская терминология или вёсла? в открытом море рано или поздно он нас догонит.

– А какая есть надежда от него уйти?

– Надежда есть… Сейчас стоит сезон штормов и я их очень дожидаюсь. Погода благоприятствует или даже можно сказать предрасположена к этому.

– Но никакие шторма нас не спасут от капкана в который мы попали. Чем дожидаться морской болезни по обратному возвращению, не лучше ли думать как выпутаться сначала? / де Гассе /.

Шевалье д’Обюссон отдав бинокль невыдержанно спросил:

– В этом так называемом окружении такие прорехи. Вон впереди. Я не понимаю, что наш бриг так тихо идет, что мы по прямой не успеем выйти к тому месту, по которому этим кораблям придется идти наискось, что раза в полтора больше?

Сие умозаключение, хотя бы на словах несказанно обрадовало и самого шевалье Франсуа, явившись как само собой разумеющимся выходом из положения, казавшегося только что трагически безвыходным.

– Это все на словах хорошо получается. А на деле: посмотрели бы вы когда рассвело какая нам предоставлялась прореха. Ах нет же, ничего не получилось. А «Викинг» это настоящая ласточка на волнах. Седьмого часу он был там / капитан указал налево, взад / сейчас уже почти обходит. И вообще, черт побери «Ореол» так идет, как будто ко дну привязана бочка, – говорил с тоном неудовольствия и огорчения.

– Не расстраивайтесь, капитан, это вам только так кажется…

– Два румба влево!! – зычно скомандовал де Фретте рулевому, после того, как долго присматривался в бинокль вернутый шевалье д’Обюссоном.

– Влево?! – изумились некоторые и самым делитантским манером принялись распрашивать капитана, строя свои предположения, – Вы собираетесь идти наперерез «Викингу»? Но это же даст возможность фрегату «Запад» значительно сократить свободный проход между ним и «Викингом»! / или /…Навряд ли нам удастся их так раскрутить… Скажите нам, что вы собираетесь делать?

– Делиться своими соображениями еще рано. Я сам еще не знаю что будет, а чего нет. Подойдем ближе, там видно будет. Ясно одно: «Викинг» самое слабое место в увязке и пройти мы сможем только через него.

– Только через его труп. – вставил кто-то больше ради самих слов, но не смысла, чем воодушевил на подвиги вчерашнего артиллериста д’Олона, пресекшего атаку англичан из крепости. Граф вспомнил потрясающую вещь, что однажды при заходе этого судна в Маонский порт видел что по одному борту выставлена всего одна слабенькая мортира…

– Извольте убедиться, – протянул де Фретте тому бинокль, – что к нам обращен не тот борт.

Каждый заинтересовался что из себя представляет бортовая батарея «Викинга», желая взглянуть на нее собственными глазами. Острым наметанным глазом капитан де Фретте определил, что корабль противника по артиллерийской мощи ничуть не слабее «Ореола» и если прибавить к этому его скорость, то конечный результат предполагался плачевным. Маневренность возьмет верх и высокие мачты с парусами брига будут перещелканы даже шальными ядрами.

– Но в чем же тогда дело?! Почему «Викинг» ходит быстрее нашего?! – не выдержал Франсуа.

– Та же парусистость…

Этот неожиданный нововведенный термин произнесенный с тем раздражением от волнения, неожиданно рассмешил остальных, в том числе и его самого.

– Тут все дело, я думаю, в течении, – говорил капитан де Фретте, – В море оно всегда так. Здесь его нет, через двадцать миль пожалуйста…

…Скоро проверим. А сейчас я вижу к нам направляется аббат Витербо. Еще вчера он грозился нам устроить отличнейший обед. Вот что, признаться, я больше всего сейчас хочу.

С этим трудно было не согласиться, так как каждый чувствовал, если не как сосет в желудке, то сильный голод, пленительно настроивший помыслы и размышления о еде и заставивший с благодушием отнестись к той опасности, которая сжималась вокруг них, с легкостью оставляя разрешение вопроса на потом. Не унимался один лишь Франсуа и капитан де Фретте, идя вместе с ним, обещал за столом наглядно показать о всех видах маневров и там уже разобраться к какой тактике прибегнуть.

Они уже сходили по ступеням вниз, как оттуда поднялся молодой испанец с ведром воды в руках и только тут д’Олон спохватился.

– Ведьмы полосатые! А лошадей-то мы не кормили!?

Лошадей, которыми был забит весь трюм, разделанный под конюшню – лошадей, содержавшихся там, действительно не кормили; о них забыли совсем. Несчастные животные, так же вовлеченные в авантюру страдали, от этого самого забытья; не столько от того, что их не кормили, сколько от того, что их не поили. И если ночью в конюшне, слегка проветриваемой прохладным ветром, было нормально, то сейчас днем внутри трюма от конских тел воздух нагрелся так, что жара там стояла невыносимая и совсем не было воды. В баке со вчерашнего дня еще оставалось немного живительной влаги, но и тот был раскрыт и иссушен до последней капли. Кони жаждали и ржали; и если на палубе их почти не был слышно, то когда офицеры спускались в кают-компанию ржание неслось с такой силой, словно то были звуки из бездны. Но и это не смутило компанию, направившуюся прямиком к длинному столу, расставленному по зале морской квартиры. Все кто успел там рассесться, / а таковых было не мало /, сразу же получали свои порции в отменном приготовлении из всего того, что имелось на небогатом провиантном складе. Но пахло и смотрелось вкусно. Тем кто не успел к столу, а их была большая часть, раздавалось прямо из кухни на руки, есть где придется. Но они не чувствовали себя отверженными по отношению к офицерской компании, так как к ним понабилось много разных лиц.

Аббат Витербо предупредил вслух, чтобы наедались, больше такого обеда не будет, запасы съестного весьма скудны и сегодня скорее всего больше даваться есть не будет. / настраивайтесь /.

Преподобный отче верил, что их плаванье продлится несколько дней! Граф д’Олон посетовал на то, что совсем не подумал об этом, но ему нельзя было ставить в упрек, так как тогда / еще вчера /, его мысли были заняты совершенно другим и конечным считалось только выбраться. Не продумано было вообще ничего! Просто замесом мысли Капече Ковалоччо о главном: лижь бы усесться на плавающее средство, сказалась его практика пользоваться чем попало. Не подумали вообще ни о чём. Самые высшие мысли обретались только у капитана, пользовавшегося услугами разных вооружённых команд и знавших, что эта дружная братия в любом бою будет разнесена вместе с кораблём в полные дребезги.

– Ну ничего… На худой конец конятинки отведаем!

Взрыв хохота остановил и привлек внимание кого-то, кого д’Олон заметил и вспомнил, что уже где-то видел. Позвал его с жестом пальцев.

– Э! Идика сюда… Ты кого это поишь?

Фернандо уже подошел с ведром воды в руках и по знакомому слову понял о чем его спрашивают.