Подземная тюрьма - Лев Пучков

— Так точно!

— Очень плохо. — Инженер погрозил мне пальцем: — Ты, лейтенант, неправильный военный. Купи водку. И курево. И постоянно носи с собой. Это тебе обязательно пригодится. Ты меня понял?

— Так точно!

— Все, свободен.

Я молча развернулся и вышел вон.

Похоже, меня ожидают непростые времена. Я еще и дня не прослужил на новом месте, а мне уже строго порекомендовали таскать с собой: спички, зажигалки, нож, фонарик, а теперь еще водку и сигареты. Если так пойдет и далее, к концу недели я буду похож на вьючного мула. И, вполне вероятно, как этот самый мул, очень скоро откину копыта от непосильной ноши…

* * *

Проводив взглядом удаляющуюся «Волгу», Домовитый вздохнул и с подкупающей искренностью пожаловался:

— Ну вот… Еще и работать не начали, а уже друзей теряем. А что же будет, когда войдем в режим и запустим механизм на полную мощность?

«Будь готов к тому, что тебе там постоянно будут врать» — вот так сказал наш особист. А знаете — не похоже. Я же говорю, получилось очень искренне, душевно. Если это дежурная тирада для публики, то наш шеф просто мастер спорта по вранью и страшный человек. Потому что так проникновенно и убедительно врать умеют единицы.

Но мне почему-то показалось, что сказал он это бездумно, и скорее для себя, нежели для публики.

— Да таких друзей и не жалко, — вполне свойски отреагировал доктор. — Так что не переживай.

Ух ты! Доктор с шефом — на «ты»? Ну, тут уже сам собой невольно напрашивается закономерный вопрос из серии: «Кто вы, доктор Вайсман?». Вернее, откуда вы к нам снизошли и за какие грехи сосланы в команду?

— Жалко, Семен, всех жалко, — покачал головой Домовитый. — Добрые отношения выстраиваются годами, а рушатся в одну секунду. От одного неловкого движения. Да и не гад он вовсе, а просто хотел воспользоваться ситуацией и немного поправить свои дела за счет государства. Ты же прекрасно знаешь — мы тут все такие…

Ничего себе заявочки! А я, например, не знаю. Я до сей поры наивно полагал, что высокое начальство должно являть нам — простым смертным — образец добропорядочности и законопослушания.

— Ладно. — Домовитый посмотрел на часы и присвистнул: — Однако я с вами совсем из графика вылетел. Всем спасибо. Если вопросов нет, я помчался.

— А пару добрых слов для коллектива? — намекнул доктор.

— Думаешь, надо? — с сомнением уточнил Домовитый.

— Обязательно, — кивнул доктор. — Пять минут ничего не решают, зато разом проясним все вопросы.

— Хорошо, — согласился Домовитый. — Ну что ж, коллеги… Вы знаете, чем мы будем заниматься. Вы видите, как мы бедны…

Черт, почему-то никто не задает вопросов? Меня что, одного из всех не ввели в курс, чем мы будем заниматься?!

— …И тем не менее — вы здесь. Потому что каждый из вас прекрасно знает, что, если наше ведомство не загнется в первый же месяц и сумеет встать на ноги, для каждого из вас откроются очень недурственные перспективы. Так что, полагаю, пространные беседы тут совершенно излишни. Осваивайтесь, привыкайте друг к другу и к новой специфике, завтра с утра будете работать с Ольшанским. Вопросы?

— По поводу финансирования, — резво стартовал я. — Разве это не Президентский проект?

— Хм… — Домовитый внимательно посмотрел на меня и как-то странно подмигнул: — Вот именно что — Президентский…

— Ну так и… — Тут я кивнул в сторону нашего строения, полагая, что шеф не понял, что я имею в виду.

— …а не Премьерский, — закончил Домовитый. — Специально для тебя, Александр, повторю: мы пока что работаем в режиме бета-тестирования. И пока не будет выработан соответствующий алгоритм функционирования ведомства и законодательный пакет к нему — финансирования не будет вообще.

— Да как же такое возможно? — удивился я. — Как вообще в таких условиях можно работать?!

— Возможно, возможно, — усмехнулся Домовитый. — У нас таким образом немало интересных структур работают, и даже умудряются приносить немалую пользу государству и неплохой доход руководителям и сотрудникам. Так что странного здесь ничего нет. До особого распоряжения вы все будете числиться по прежнему месту службы, исправно получать там зарплату и все премиальные, а также командировочные за пребывание в условиях боевых действий. Ну и срок службы, разумеется, будет год за три, как и полагается при таком режиме работы. Между тем работа здесь ничуть ни сложнее, чем по месту вашей постоянной службы, и, думаю, она будет не в пример интереснее. Так что, сам видишь: в этом плане никакого поражения в правах для вас нет.

— А чем мы будем выполнять задачи? Экипировка, вооружение…

— Комплектоваться всем необходимым будем по принципу самофинансирования.

— Не понял… Это как?

— Коллеги все объяснят. — Домовитый приветливо улыбнулся мне — как добрый доктор новому сумасшедшему, поступившему в клинику, которая не стоит на балансе государства, а живет исключительно за счет родственников больных. — Мы это уже обсуждали, так что не будем сейчас тратить время.

— Но…

— Саша, ты заметил, кроме тебя больше никто ничего не спрашивает? — Домовитый погрозил мне пальчиком — типа, но-но, малыш, не балуй. — Итак, прежде чем приступить к функционированию собственно по профилю, нам нужно решить одну небольшую проблему. В общих чертах о проблеме вы знаете, а в детали вас посвятит Александр. Он непосредственный участник событий, так что все расскажет вам в мельчайших подробностях и ответит на все вопросы.

— Я подписку дал, — засомневался я. — Сказали, что если хоть капля информации «утечет» — сразу посадят.

— Вы теперь одна команда, эти люди прекрасно знают, что такое конфиденциальность, так что ничего и никуда не «утечет», это я тебе гарантирую на тысячу процентов, — заверил меня Домовитый. — Ну и, разумеется, даже если вдруг каким-то невероятным образом случится нечто подобное, я позабочусь, чтобы в этом плане у тебя не было проблем.

— Ну, если так…

— Да, именно так, и только так. Поэтому завтра с утра работаете с Ольшанским. Будете делать все, что он скажет — в разумных пределах, конечно. Это наш человек, поэтому можете не сомневаться: все, что он делает, — он делает во благо государства и законности. Впрочем, если будут какие-то проблемы, немедля ставьте меня в известность. Все. До особого распоряжения старшим в команде будет Степан, так что прошу любить и жаловать. А теперь, господа офицеры, позвольте вас покинуть. Спасибо за внимание, желаю удачи…

Глава 7

Подземье: исполнители

Итак, генерал Желябов поставил задачу найти «крыс» до исхода сегодняшнего дня и в припадке невиданной щедрости поделился всей доступной информацией, полученной от членов комиссии по расследованию происшествия в РПБТ Полка правительственной связи.

Тот факт, что «крысы» были земляками ныне покойного Вацетиса (Латышами? Эстонцами? Литовцами? Любой прибалтиец в Москве был для Вацетиса земляком…), — это, конечно, очень исчерпывающе и актуально, но по ряду причин работенка намечалась настолько громоздкая и трудоемкая, что на нее пришлось бы потратить несколько недель. О том, что можно добиться каких-то результатов до исхода сегодняшнего дня, даже и говорить не стоило: это было просто нереально. Ввиду скрытности Вацетиса и отсутствия вообще хоть каких-то данных о его связях, в перспективе нужно было провести индивидуальную работу со всем студентами и преподавателями Политеха. Ну и, коль скоро эти мероприятия не увенчаются успехом, потом придется ехать на родину предков усопшего и примерно такую же работу проводить там.

Единственное, что можно было сделать быстро и почти без затрат, — это еще разок обойти окрестности на предмет возможной добычи информации и одновременно проверить «медную версию». Если «крысы» тащили из полка медь, значит, они ее куда-то сбывали, верно? Валентин быстро «поднял» все адреса официально зарегистрированных пунктов приема цветмета, отрядил несколько групп для проработки ситуации в этом направлении, а сам взял едва пришедшего в себя Палыча, его могучего зама и отправился на очередную экскурсию по прилегающим окрестностям.

В ближайшем к полку дворе Валентину показалось, что им улыбнулась удача. На детской площадке — располагавшейся, кстати, неподалеку от колодца дренажной системы — они обнаружили деда, который неожиданно дал интересную информацию. На предъявленное удостоверение дед отреагировал приступом совкового патриотизма, немедля представился и выложил все, что знает (а вопрос прозвучал следующим образом — не видел ли он, чтобы до вчерашнего дня кто-то лазил в дренаж?): коренной москвич, русский, не состоял, не привлекался, служил, помнит, видел — регулярно, это мой племянник с другом, они работают в Мосводоканале и постоянно чинят тутошние течи, у них старая белая «Нива», номер такой-то.