Экспансия: Катаклизм. Том 3 - Дмитрий Дорничев

мои соболезнования, — произнёс я традиционные слова.

Брата Ивана я не знал, так что ничего другого и не скажешь, и все это понимали. Тем не менее стандартно поблагодарив за проявленную чуткость, девушка молча отстранилась, больше не вмешиваясь в наш разговор, продолжавшийся до очередного жужжания комма. Прибыла очередная порция гостей.

Этих я уже приветствовал сразу пачками. Не знаю почему, но догадываюсь, заходили спасённые отдельными группками, словно дистанцируясь друг от друга.

Поприветствовал, пожал руку, передал Гите. Будто на конвейере. Слава богам, было их немного, так что осталось только встретить задержавшуюся госпожу Феррите, и можно будет начинать празднество.

И знаете, когда она прибыла, я с трудом удержался от того, чтобы не ущипнуть себя.

Держа под руку Леонова, Джоран шла, весело смеясь, а Леонов в мундире, который он на моей памяти доставал всего лишь пару раз на особые праздники, не сводил взгляд со спутницы.

Приплыли, охранничек, блин…

Глава 14

Исаевск

Перун

— Да расслабься ты, — поставив бокал на стол, уселся рядом со мной Валентино. — По идее это я должен переживать, а не ты.

— Да я не то, чтобы… а, к чёрту! Просто как-то неожиданно, — произнёс я, наблюдая, как вокруг Джоран продолжает виться Иваныч.

Официальная часть мероприятия уже давно закончилась, и сейчас присутствующие разбились на группки по интересам, заняв места в разных местах зала.

Я, как бывалый солдат, прибился поближе к кухне, то бишь к столу с закусками и выпивкой, и оттуда, словно из окопа, наблюдал за остальными.

Настроение было нормальное. Просто нормальное. Особой радости от праздника я не ощущал, но это, скорее, из-за самой обстановки. Ещё с самого детства не перевариваю подобные мероприятия. Психологическая травма, так сказать.

С другой стороны, и горевать причин не было, всё шло ровно.

— Так и будешь тут сидеть? — нарисовался Жилин. — Сходил бы потанцевать, что ли.

— Игорь не может. Он наблюдает, как верный боевой товарищ свернул с пути воина и вступил на скользкую дорожку семейных отношений, — рассмеялся Феррите.

— Ну там, на самом деле, не так всё плохо, как может казаться со стороны, — поставив опустевший бокал, Иван потянулся за закуской. — Есть на кого положиться и кому довериться. Конечно, если с выбором не оплошать.

— То-то ты до сих пор холост, — не преминул подметить Валентино.

— Мне пока и неофициальных отношений хватает, — посмурнел Жилин, но тут же его лицо разгладилось — Ладно, вы как хотите, а я пойду развлекаться. А то с вами можно мхом порасти.

Осушив бокал залпом, Жилин поднялся и направился прямым курсом в сторону стайки девушек, сопровождавших потерпевших крушение аристо. Выбор был, на самом деле, невелик.

Он по первости пытался сунуться к «нашей» женской половине, состоящей из Морозовой, Андерсен, Чакравати, Феррите и Жилиной, к которым по умолчанию шла Штейн, но мужчине дали от ворот поворот, так что он мудро решил сменить цель.

Тем временем наши девушки, сев в кружок, что-то бурно обсуждали, при этом умудряясь сохранять тишину, так что я заподозрил использование дара.

Впрочем, видя, каким взглядом проводили попытавшегося сунуться к ним Жилина, решил, что лучше съесть вон то аппетитное канапе, чем рисковать жизнью, попытавшись узнать дар это или какая-то обычная женская суперспособность сплетничать максимально тихо.

— Что думаешь с ними делать? — пожелав удачи Ивану, в полтона спросил Феррите, не уточняя, о ком речь, хотя и так было очевидно, кого он имеет в виду.

— Да пока ничего, пусть маринуются в собственном соку, —ответил я, с интересом наблюдая, как Жилин врывается в толпу аристо, будто ледокол, прямым курсом держа ход на растеряно смотрящую на него девицу. Что ж, стоит отметить, вкус у Ивана присутствует. — Сейчас они — иждивенцы, которых и пристроить некуда, и использовать не выйдет. Впрочем, мне пока не горит, а вот они, наверняка, нервничают, всё же наше знакомство вышло запоминающимся, так что, думаю, скоро от них поступят какие-нибудь предложения. Если нет, то, что ж, канализация сама себя не вычистит.

— Ага, тем более с учётом того, что в ней водится, а среди этих господ сколько одарённых? Трое, четверо? — спросил Валентино.

— Четверо, но один совсем слабый, да и дар у него специфичный, не для боя, — глядя, как Иван, чуть ли не спеленав свою добычу, вывел её в центр зала и закружил в танце, я всё же не удержался и поднялся, покидая своё убежище.

Во-первых, любопытство пересилило чувство самосохранения, и я решил уточнить, действительно ли Жилина использует дар, глуша звуки. Действительно, полезный дар, как ни погляди, жаль, что её уже не перетащить к себе.

Ну а, во-вторых, праздник всё же. Почему бы не последовать примеру Леонова и Жилина, и не пообниматься, танцуя с какой-нибудь красавицей. Осталось только выбрать с какой именно.

— Кстати, Кира не только красивая, но ещё и хорошо танцует, — донёсся мне в спину голос Валентино.

Причём произнёс он это довольно громко, так, что девушки обернулись, и я увидел, как на мне перекрестились шесть пар глаз, четыре из которых смотрели с особой заинтересованностью.

— Вот спасибо, удружил…

* * *

— Какой-то жиденький приём, — крутя в руках бокал, произнёс Стренд Соманд, мужчина с ничем не примечательным лицом. — Даже в самые плохие времена наш род закатывал такие празднества, что на них стремились попасть со всей планеты. Помнишь, Олаф?

Находились собравшиеся в небольшом помещении, обставленном мягкой мебелью. Наверное, раньше планировалось, что здесь будет чей-то кабинет, но на время мероприятия его превратили в курительную комнату.

Собственно, уже как минут двадцать мужчины и вели непринуждённую беседу, медленно потягивая сигареты и постепенно переходя к действительно интересным темам.

— Это ты жиденько обделался на дирижабле, когда Исаев со своим цепным псом тебе якорь промеж банок сунул, — рассмеялся его собеседник, Олаф Холмен, намекая на герб в виде якоря у товарища, и его смех подхватили остальные присутствующие. — А с учётом той обстановки, что сейчас, даже удивительно, что он вообще что-то организовал.

— На самом деле, дела у них не так плохи, — вступил в разговор обычно молчаливый Фриберг, невысокий, полноватый мужчина с рыбьими глазами. — Даже нагрузка в лишние полторы сотни ртов Исаева особо не напрягла. Да и вы были в городе? Народ, конечно, не шибко рад происходящему, но и упаднических настроений я не наблюдаю.

— Ну ты всегда был самым умным из нас, так что тебе виднее, — без намёка на иронию произнёс Соманд. — Храбрости бы тебе ещё побольше, и, может, дела у нашего рода пошли бы куда лучше.

— Уж извините, это прерогатива ваших семей — прошибать лбами преграды, я же обычный счетовод, — развёл руками Фриберг. — Но, да, Олаф прав, после кораблекрушения мы маху дали. Хотя с учётом отсутствия критически важной информации это не удивительно. Хорошо, хоть Хаген на себя ответственность взял, иначе с Исаевым договариваться будет куда сложнее.

— О чём ты с ним договариваться собрался? — насторожились собеседники рыбоглазого.

И даже другие, не участвующие в беседе аристо, затихли. Пускай официально по статусу они и были равны, но всё же основные голоса тут имели именно эти трое.

— Если в течение полутора-двух недель ничего не изменится, а лучше раньше, рекомендую предложить Исаеву свои услуги, — пригубив из стакана и затянувшись сигарой, произнёс Фриберг.

— Предлагаешь лечь под его род? — с негодованием произнёс Соманд, Холмен же промолчал, но по его лицу тоже было видно, что эта идея ему не нравится.

— Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак, — продекларировал счетовод и опять приложился к стакану. — Я даже порой жалею, что у нас всё наоборот. Насколько мне легче жить было бы…

— Завязывай, — жёстко произнёс Соманд. — Либо раскладывай всё по полочкам, либо скажи, что это была глупая шутка, и мы сделаем вид, что поверили тебе.

— О боги, какие вы всё-таки не дальновидные, — подняв очи к небу, правда, скрытому за потолком и крышей, страдальчески пробормотал Фриберг. — Смотри, я не зря озвучил сроки принятия решения. Две недели будут тем рубежом, когда мы ещё сможем стать партнёрами. А вот и после них ничего делать не будем, Исаев поставит нас перед неприятным выбором: либо работать