Опасный мужчина - Розмари Роджерс

— Ты даже не представляешь, как мудра, — пробормотала девушка.

Позже, когда тетя Бенита ушла и Тори стала в одиночестве ожидать, когда Колетт поможет ей одеться к обеду, она подумала о сходстве между мужчиной из сада и убийцей с площади. Он произносил слова любви и угрозы одним и тем же негромким хрипловатым голосом так, словно они мало что для него значили. Вероятно, так оно и было. Он убийца, кровожадный дикарь и еще бог знает кто.

«О Господи, я позволила ему целовать и касаться меня, дотрагивалась до него голыми ногами. Как это унизительно! Хуже всего то, что я почему-то до сих пор не могу забыть свои ощущения».

Раздраженная Тори не хотела думать о нем, вспоминать, как выглядел в вечерней темноте этот дьявольски красивый человек с янтарными глазами волка. Она мечтала забыть его грубые и — да, она признавала это — волнующие поцелуи. Последнее обстоятельство беспокоило ее особенно сильно, потому что, она знала, он заметил ее реакцию — смятение и капитуляцию. Да, тетя Бенита права — этот человек действительно опасен.

Обед, который состоялся днем ранее, был не слишком приятным. Дон Луис поглядывал на Тори, словно оценивал ее, и она рано вышла из-за стола, сославшись на головную боль. Тори знала, что папа недоволен, но ей не было до этого дела. Девушку больше огорчило то, что дон Луис завтра вновь придет к ним на обед со всей своей семьей.

У нее возникло неприятное подозрение — похоже, папины приглашения были связаны не только с деловыми переговорами; Патрисио и дон Луис преднамеренно восхищались вслух Рафаэлем. Она ведь помнит его, да? Он превратился в такого красивого мужчину! Он станет прекрасным супругом для молодой женщины, сделает ее жизнь счастливой…

Тори вздохнула. Радость и ликование, которые охватили ее при возвращении домой, стали рассеиваться, как туман на побережье.

Утренний ветер врывался в ее комнату через открытые двери, принося кисло-сладкий аромат апельсинов и лимонов, зревших в саду асиенды. Как жаль, что давнишние воспоминания имеют обыкновение внезапно возвращаться, подумала Тори, стоя у дверей и глядя на тенистый дворик. Виноградные листья-сердечки закрывали каменную стену, карабкались на железную калитку, слегка дрожа на ветру. Они казались такими беззащитными и недолговечными. Как и все на свете.

Прислонившись к дверному косяку, Тори с тоской подумала о пляже, о царившем там спокойствии. В детстве она и Диего проводили счастливые часы на узкой песчаной полосе среди дюн, прятались за большими черными камнями, воображали, будто это замки или драконы, а выброшенная на берег сплавная древесина — кости драконов. Безмятежные дни. «Но зачем мне печалиться? — подумала Тори, выпрямляясь. — Пляж находится недалеко от винных погребов, которые и в это время года хранят приятную прохладу. Я надену крестьянскую юбку и блузку, никто меня не заметит…»

Выскользнув из дома, Тори пошла вдоль ограды, пробралась через виноградник и сад к краю асиенды. Она двигалась медленно, чтобы не привлечь к себе ничье внимание и избежать нежелательного общества дуэньи. Тори задыхалась от постоянной опеки слуг, ей хотелось побыть в одиночестве, подумать о разных вещах, о том, как она сообщит отцу о Питере. Он должен наконец узнать, но для этого требовался подходящий момент. Рассказать ему будет не так легко, как она по наивности думала до приезда в Буэна-Висту. Отец казался прежним, но на самом деле он изменился. Стал каким-то… другим. Между ними образовалась невидимая стена, дистанция, которой раньше не было.

Да, теперь она взрослая, у нее свои взгляды и потребности, и отцу придется понять, что она готова к вступлению в брак. Его, вероятно, разочарует, что ее избранник находится так далеко, но ведь она отсутствовала почти десять лет и отец не слишком скучал по ней. Да, она должна напомнить ему, что уже не маленькая девочка и вправе сама принимать решения.

Рев прибоя стал более громким, пахнущий водорослями и солью ветер трепал юбку. Узкая дорога тянулась вниз от высоких утесов среди мокрых черных скал, изъеденных ветром и морем. Глубокая колея свидетельствовала о том, что здесь часто проезжали груженые телеги. Тори начала спускаться по крутому серпантину. Грохот волн оглушал девушку, пенистые брызги падали на отшлифованные океаном камни, увлажняли волосы и одежду.

Слева поднималась длинная гряда известняка высотой с двухэтажный дом; на ее вершине росли скрученные ветром деревья, а ниже чернели уходящие в глубь пещеры. Кое-где в камнях были высечены ступени для людей, которые выгружали с телег тяжелые винные бочки и убирали их в темные прохладные хранилища. На расстоянии в несколько ярдов от входа в пещеры начинался крутой обрыв, под которым тянулась узкая песчаная полоса, заваленная сплавным лесом. От нее иногда отплывали лодки. Доставлять вино в порт Монтерея таким способом было легче, чем на подводах, и Патрик Райен уже много лет поступал именно так.

Тори спустилась по крутой дороге к воде. Густой туман, резавший глаза, заставил девушку часто моргать. Океан волновался, огромные волны неистово накатывались на песок. Тори так и не научилась плавать. Диего заманивал ее в воду, смеялся над ней, когда она стояла на берегу, злясь на себя за то, что боится принять его вызов. Страх перед грозным бескрайним океаном останавливал девушку.

Однако она уже повзрослела, и хотя по-прежнему не умела плавать, но теперь могла ходить по воде — прежде Тори боялась делать даже это. Она села на огромное, отбеленное солнцем и морем бревно, чтобы снять обувь. Потом стянула с ног чулки и спрятала их в засыпанные песком туфли. Слава Богу, на ней были только легкая верхняя и нижняя юбки, а корсет отсутствовал. Здесь Тори дышалось легче, чем в Бостоне, где девушку заставляли надевать на себя мешавшие ей вещи. Засунув подол юбки за ярко-красный пояс, Тори медленно направилась к воде. Ветер трепал ее волосы и одежду. Девушка дрожала от страха; черный океан казался таинственным, могущественным, способным уничтожить ее. Когда Тори плыла на пароходе из Бостона, один человек упал за борт, и злые волны мгновенно заглушили крики несчастного, поглотили его. Люди, поспешившие ему на помощь в маленькой шлюпке, вернулись подавленные и молчаливые. Все произошло очень быстро: еще секунду назад он стоял, прислонившись к оснастке и чему-то улыбаясь, а в следующий миг с негромким криком упал в бушующие волны.

Возможно, с ней случится нечто подобное: она вспыхнет, как падающая звезда, и тотчас уйдет в небытие, будет забыта всеми. Тори поежилась.

Ее ступни глубоко зарывались в мокрый песок; холодная липкая жижа хлюпала между пальцами; на щиколотках оставались мелкие клочья пены. Тори двигалась вперед, раскинув руки в стороны для равновесия, словно шла по канату, натянутому над пропастью, — подобный аттракцион она видела на ярмарке в Массачусетсе.