Я - не монстр, но кусаюсь (СИ) - Билык Диана

— Подпиши, — она не сводила с него серо-голубых глаз.

— Что?

— Договор, конечно. Или думаешь, я тебе на слово поверю? — Тая показала на стол.

— Кровью? — истерично хихикнул Антон и присел. Белый совершенно чистый лист горел под ладонями.

— Конечно, — тихо ответила женщина и, стуча каблуками, подошла ближе.

— Ручку дайте. Что писать? — Антон поднял голову и перевернул ладонь.

— Там все написано, — Тая невозмутимо изучала свой алый маникюр. — И на счет крови, я не пошутила, — протянула ему булавку, что материализовалась на глазах в ее пальцах.

— Дурдом, — скрипнул зубами Шилов и уставился на лист бумаги, где черными по белому зазмеились буквы документа. Слово в слово, как и договаривались. — Надеюсь, я скоро проснусь…

— Одной капли хватит, — прыснула издевательски тетя Тая.

Боль пронзила палец, и красная клякса прыгнула на белое полотно.

Глава 20. Возвращение

Камила металась по дому и не находила себе места. Мама ушла час назад, и оставаться одной было непривычно.

А если он не придет? А если испугается? Да и как мама заставит его снова переступить порог дома, где живет монстр?

Присев за стол, она долго смотрела в одну точку и не знала, что делать дальше. Понимала, что Антона удержит в ее особняке только магия. Противно становилось и хотелось просто на все плюнуть и отказаться от авантюры. Не выйдет ничего путного из обмана.

Еще какое-то время она бродила по кухне туда-сюда. Провела пальцами по столу, передвинула стул: словно Антон мог материализоваться, словно частичка его осталась на этих предметах. Заглянула в холодильник, но, увидев там остатки вчерашней пиццы, захлопнула и смоталась в гостиную. Все напоминало о вчерашнем дне: раскрытая гардеробная отца, рубашка, что все еще пахла прикосновениям Антона, даже волосы впитали сладковатый аромат его поцелуев. Камила резко сорвала с плеч одежду и, зафутболив ее в угол, набросила бесформенную толстовку.

Подниматься на второй и третий этаж Камила не решилась, слишком болезненно было. Мама подправила спальню и мастерскую, жаль, кукол не получилось спасти, но воспоминания прочно въелись в голову, и рисковать не хотелось.

Ками включила телик и уставилась в экран. Новости, новости, новости. Во, мультик. Красавица и чудовище. Прекрасно! Поклацала дальше и остановилась на разукрашенной тетке, что предлагала супер-удобный матрац за сумасшедшие деньги. Дэй внимательно слушала ее фальшивое бормотание и пыталась вникнуть в суть. И это не помогало! Мысли возвращались к Антону: хлопали его густые ресницы, улыбались светлые, как небо надо особняком в дневной час, глаза, качались завитые пряди на челке, как у малышки Сильвии — внучки тети Вали. И это было мучительно. Будто он под кожей теперь, под ребрами, в каждом стуке сердца.

Затем прошел еще час, а за ним четыре или пять. Каждый, как гвоздь в крышку бокса под названием «обречена быть уродиной и одинокой». Чтобы не запутать свои мысли еще сильней, Ками решила полистать новостную ленту соцсети и послушать музыку. В интернете ей нравилось заводить друзей: там не требовалось показывать лицо, достаточно было рисованной аватарки. Но это общение не приносило всей палитры чувств и эмоций, а их очень не хватало. Ярина — хорошая подруга, но ранимая. Ками чувствовала себя рядом с ней скованно и неуютно. Так: изредка непринужденное общение ни о чем, нескончаемые шутки о погоде, надоедливые прогулки «туда-сюда» по территории особняка, и все. Скучно. И противно. От своего же отношения к Ярине и было противно. Не получалось у Камилы быть искренней до конца, все время что-то блокировало и закрывало ее от всех. Будто она жила под панцирем и срослась с ним намертво.

В группе «Фарфоровые души» развернулись баталии на тему самых популярных материалов для шарнирок. Камила использовала жидкий фарфор, хотя обрабатывать его было сложно и долго. А многие мастера облегчали себе жизнь: брали простую полимерную глину.

Лента новостей улетала вверх, Камила пробежалась по тексту и комментариям и снова уплыла в свои мысли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Разбитая кукла не давала покоя, особенно слова гостя брошенные небрежно и неосознанно. Ошиблась мама, не вернется Антон, тут и магия не способна переломить отвращение.

А как он целовал, как дышал в шею и касался груди…

Ками прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Под ребрами сдавило сердце, и дышать стало тяжелей. Слезы подступили к горлу. Непрошеные и ненужные. Они ничего не изменят и красивей ее не сделают, и даже если Антон вернется, будущего все равно нет. Потому что, как только Камила забеременеет, его придется освободить от чар и отпустить.

Тиликнуло сообщение: «Пользователь Давид хочет добавить вас в друзья».

Камила клацнула на иконку и раскрыла незнакомую страницу. Симпатичный молодой черноволосый мужчина улыбался белыми зубами с фотографии, а в углу мерцало его новое сообщение:

«Привет. Очень понравились твои работы. Мастерство на высшем уровне. У кого училась?»

Улыбка наплыла на лицо неосознанно. Камила щелкнула «принять дружбу» и развернула чат. Долго смотрела на курсор и не знала, что ответить. Ее работы часто хвалили, но после вчерашнего она не была уверена, что в будущем снова зайдет в мастерскую. Она не хотела приумножать во Вселенной уродство, а милых и няшных кукол делать у нее не получалось. Да и, как оказалось, творчество не спасало ее от тоски и, тем более, не превращало в красавицу и не приносило счастье, а только притупляло боль обиды на весь мир. Оно даже не отвлекало от мыслей о необратимой реальности. Потому хотелось все бросить и сбежать. Туда, где нет людей, туда, где не нужно прятаться под маской…

«Тук-тук. Ты здесь?» — всплыло сообщение.

Промолчала. С трепетом наблюдала за тремя бегущими точками и системным оповещением «Давид набирает сообщение…»

«Я видел в группе твою картину. Покажи другие».

Камила нахмурилась. Выкладывать рисунок с поцелуем на балконе ей не хотелось, но дернуло что-то.

«Эй! Ты еще здесь?»

«Да».

«А почему молчишь?»

«Не знаю, что сказать».

В ответ прилетел веселый смайл с языком.

«Ты сама наряды шьешь к шарниркам?»

«Да».

«У тебя талант и золотые руки. Я хочу предложить тебе выставку работ в столице. Ты ведь тоже отсюда?»

Камила не скрывала город проживания, потому что все равно только маги сааны могли бы обнаружить их особняк, и то не все. Мама меняла систему защиты очень часто: не только из-за проклятия дочери, но и из-за опасности извне.

«Снова молчишь», — и рыдающий стикер вдогонку.

Камила улыбнулась шире.

«Так что, милая девушка-загадка, соглашаешься на веселую авантюру с пользой для творческой личности? Картины и куклы — будет круто. Реклама, афиши, как положено. Уверен, твоих красавиц раскупят в миг».

Камила дернулась, резко прикрыла крышку ноута и встала. Она никогда не выбиралась из своего убежища и давно не позволяла себе мечтать о большем. Об успехе, обычных человеческих радостях, а, главное, о самореализации. Заработать на жизнь своим трудом — было глубокой мечтой детства, еще с тех временем, когда она узнала все о проклятии и о том, за чей счет они с мамой живут. Ей не нужны были деньги отца — она хотела своего успеха. Своей жизни. А папочка забрал все. И возможность проявить себя тоже.

Открыла компьютер и быстро ответила «нет», затем выбежала в кухню и долго стояла над мойкой. Умывалась холодной водой и дышала, вцепившись в нержавеющие края до белых косточек. Только бы не сорваться снова, только бы не разрушить дом. Нужно держать себя в руках.

В форточку влетели голоса. Ярины и мужской. И не один. Камила подняла голову и опешила: к дому размашисто шел Антон, а позади под ручку с незнакомым парнем шла подруга.

Ками провела рукой по неприкрытым щекам и заметалась. Куда она маску дела? Выпорхнула на второй этаж и не смогла ее найти. Из головы все улетучилось, а сердце ушло в пятки и отдавалось глухим стуком в висках. Он — вернулся!