Академия Дальстад. Убойный спецкурс (СИ) - Никитина Полина

Рука де Ареона скользнула ниже, к шее, прошлась вниз по горлу, коснулась ключиц, аккуратно рисуя замысловатые узоры. Каким-то образом он находил самые болезненные и ноющие точки, в которых, под действием мази, боль постепенно утихала. Спустившись к вырезу моей ночной рубашки, весьма скромному для молодой девушки, пальцы несмело провели по его краю и замерли на месте, а Кристиан тихо пробормотал:

— Лучше я позову сюда кого-нибудь из больничного крыла, это будет более уместно. Мазь оставлю на столе. А мне пора на занятия, де Савеллина. После уроков я навещу тебя.

В дверях декан столкнулся с Хайтом. Максвелл уже занёс кулак, чтобы постучать в мою дверь, но вовремя успел отдёрнуть руку и не попасть по удивлённому его визитом де Ареону.

— Я, видимо, не вовремя? — прищурившись, спросил декана зельевар, затем увидел меня, лежащую в постели и недобро усмехнулся.

— Ты прав, Хайт, — ледяным голосом ответил де Ареон. — Первый урок начнётся через десять минут, разве ты не должен уже готовиться к занятию в кабинете?

— Хотел зайти за Дияникой, нам по пути, но, как я вижу, её кто-то… или что-то задержало?

Я открыла рот, чтобы поздороваться с Максвеллом и объяснить, что заболела, но Кристиан меня опередил.

— Де Савеллина подхватила сильную простуду.

— При каких обстоятельствах? — не унимался Хайт.

— А вот это не твоё дело, — резким тоном ответил зельевару Кристиан. — Если ты не в состоянии один спуститься с лестницы, позволь, составлю тебе компанию. Мне как раз надо вызвать врача в комнату де Савеллины. Да, кстати, передай адептам, её занятия возьму сегодня я.

Обернувшись ко мне, свернувшейся комочком под одеялом, де Ареон сказал своим обычным, холодным тоном:

— С кровати не вставай и жди врача.

Хлопнула дверь и я осталась в комнате одна, если не считать обиженную Фаю, убежавшую на карниз. Мазь приятно согревала, и даже голова немного прояснилась. С непонятной мне тоской я осознала, как пусто стало в комнате без Кристиана. Несмотря на его циничные замашки и язвительные шуточки в мой адрес, он сразу же пришёл мне на помощь, хотя мог бы отослать в больничное крыло.

Закрыв глаза, я попыталась задремать, но память услужливо подкинула мне воспоминание об аккуратных, лёгких касаниях пальцев де Ареона. В них не было и намёка на непристойность, напротив, я чувствовала искреннюю, трепетную заботу, что никак не вязалось с его холодностью, которую он проявлял к окружающим.

От тёплых, согревающих мыслей о заботливом декане меня отвлёк стук в дверь и громкий низкий голос:

— Открыто? Вхожу!

Дверь в мою комнату распахнулась как от порыва мощного ветра и на пороге показалась женщина лет пятидесяти, весьма внушительных размеров. Я бы не удивилась, если бы узнала, что у неё в роду есть великаны. Бесцеремонно бросив небольшую холщовую сумку на стол, она увидела оставленную де Ареоном мазь и спросила:

— Уже натёрли?

— Немного, — замялась я и пояснила, — наш декан не может исцелить простуду, поэтому сделал всё, что мог.

— Естественно, не может, — зычно расхохоталась женщина, — если бы все эти хвалёные и задравшие носы целители могли лечить всё подряд, нас бы попросту здесь не было. Дай-ка посмотрю на что хватило его силенок.

Ощупав большими и твёрдыми пальцами моё лицо и шею со следами мази, она зацокала языком и протянула:

— А он разбирается в лечении, хотя с виду — напыщенный индюк. Даром что такого зелёного юнца поставили ни кем иным, а самим деканом. Только представь, ворвался в больничное крыло и принялся раздавать налево и направо свои приказы, упомянул даже имя короля, лишь бы кто-то срочно бросил все дела и отправился лечить его преподавателя. А ведь когда тебя принесли с кладбища, он сидел у дверей такой тихий и незаметный. Портит власть людей, а этого так вдвойне. Ладно, что-то заболталась, снимай быстрее свой балахон, меня нечего стесняться.

Не осмелившись перечить столь властной даме, я приподнялась на локтях и кое-как стянула через голову ночную рубашку. Глядя на плотную белую ткань без рисунков, рюшечек и кружев, а также на весьма скромный вырез, работница больничного крыла с улыбкой покачала головой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Надо же, молодая, а спать ложится в одеянии старой девы. Другие вон девицы знают себе цену. Видела бы ты, в чём меня порой встречали заболевшие адептки: это кружевное безобразие по размеру было меньше носового платка!

Пропустив мимо ушей ворчание женщины, я морально приготовилась к тому, что меня сейчас будут натирать лечебной мазью. Однако то, что делала со мной эта садистка казалось сущей пыткой из страшных сказок. Великанша растирала грудь, спину, живот так, словно пыталась добыть из меня огонь. Мощные, продавливающие насквозь движения не имели ничего общего с лёгкими, нежными касаниями Кристиана. В какой-то момент я всерьёз раздумывала позвать на помощь, но уже начались занятия и мой крик о помощи вряд ли кто услышит.

Натерев мою кожу до ярко-красного цвета, великанша вернула мне рубашку, заставила проглотить несколько паршивых на вкус микстур и с чувством выполненного долга оставила меня одну.

Скорее всего, одна из микстур была снотворным: не прошло и пяти минут как веки налились свинцом и я наконец-то заснула, на этот раз без снов.

Проснулась, судя по моим ощущениям, в районе обеда. Где-то звонил колокол, возвестивший об окончании занятий, значит скоро меня может навестить де Ареон. Если, конечно, сдержит своё слово.

Чувствовала я себя гораздо лучше. Не так, чтобы вскочить с постели и помчаться в ванную приводить себя в порядок, но и смиренно лежать в кровати, ожидая избавления от мучений в виде смерти, я не хотела. В голову закралась мысль о том, что я лежу и жду, когда же придёт декан. Как бы не хотелось себе в этом признаться, в отсутствие Кристиана я по нему немного скучала. Совсем чуть-чуть. Самую капельку.

В дверь раздался настойчивый стук, словно невесть откуда взявшаяся на жилом этаже лошадь старательно била задним копытом по доскам из цельного дуба.

— Фаюшка, открой, пожалуйста, — попросила я слонявшуюся по комнате без дела арахниду.

Фая зацокала коготками по полу и, забежав по дверному косяку, поглядела в замочную скважину. Недовольно застрекотав, она принялась быстро выпускать клейкие нити, словно пыталась замуровать дверь.

— Фая, перестань, впусти его, — по реакции арахниды я сразу поняла, что за дверь стоит декан.

С неохотой Фая выпустила клейкую нить, которая прочно обмотала дверную ручку и потянула, впуская де Ареона.

— Осторожно, — предупредила я вошедшего, но было уже поздно.

Вляпавшийся в сетку клейких нитей Кристиан нехорошо выругался, но всё же продолжил движение вперёд под тихие звуки, которые издавала Фая, подозрительно смахивающие на хихиканье. В руках у декана был поднос с несколькими чашками и столовыми приборами.

— Как себя чувствуешь? — поставив поднос на стол, де Ареон снял с себя нити, закрыл дверь и сел рядом на кровать.

— Уже лучше, — робко улыбнулась я, и кинув быстрый взгляд на поднос поняла, что проголодалась. — Ты принёс мне обед?

— Ну не идти же тебе самой. Ещё перезаражаешь адептов и преподавателей, а мне потом оправдываться перед Алистером за то, что запустил в столовую биологическое оружие в виде сопливой де Савеллины.

Несмотря на привычно-саркастический тон де Ареона, я была искренне рада его видеть. Сидела и глупо улыбалась, пока он аккуратно выставлял на стол всё, что принёс с собой.

— Что сегодня на обед?

— Что осталось на кухне после нашествия голодных, как саранча, адептов, то и принёс. Уж извини, все изыски съели преподаватели. Вот тебе куриный суп.

Взяв аккуратно горячую, но не обжигающую чашку с наваристым бульоном, в котором плавали нарезанные кусочки белого мяса, пара кружочков моркови и петрушка, я поглядела на другие чашки и спросила:

— Там второе? Надеюсь, сегодня приготовили мою любимую мясную запеканку.

— Приготовили, — ласково ответил Кристиан, глядя как я неторопливо опустошаю чашку с супом. — Я взял последнюю порцию. Наконец-то можно было не опасаться, что её выхватит из-под моего носа де Савеллина.