Сердце бьется вновь, если ты со мной (СИ) - Уайт Женя

— Зай, дай-ка мне свой телефон, — неожиданно проговорил парень, протягивая руку.

— Зачем? — с опаской уточнила под прицелом трех пар глаз.

И если Саша и Мирослава практически сразу постарались слиться с мебелью, то мама продолжила сверлить меня требовательным взглядом. Как будто я ей что-то должна. Нет, конечно, я многим обязана ей. Все-таки именно она подарила мне жизнь, воспитала такой, какая я есть сейчас и обеспечила всем, чем могла. Но я все-таки планировала «отблагодарить» ее несколько позже. Хотя бы, когда получу диплом о высшем образовании и устроюсь на нормальную, высокооплачиваемую работу.

Ощущение было двояким. С одной стороны, я снова чувствовала себя мерзко. Мое привычное состояние в последние полгода. А с другой рядом были друзья, которые все понимали. Не знаю, почему, но Пономаревы тоже вызывали во мне доверие.

— Возьми… — с этими словами я вытащила из кармана джинсов свой старенький мобильный и протянула его своему персональному мучителю.

— А теперь на пять сек к тебе в комнату, — деловито произнес он, поднимаясь из-за стола.

Извинившись перед остальными, мы вышли из кухни. Сердце бешено колотилось в груди. Все происходило, как в невероятном сне. Впечатления от этого дня смешались во что-то невообразимое. Голова немного шла кругом, но я старалась не позволять себе лишней слабости. Впереди было еще столько всего, что я просто не имела права упасть в грязь лицом.

— А где приложение «ВКонтакте»? — недовольно проговорил Ваня, который, судя по всему, не терял времени даром. — Вишенка, это ты меня так игнорить вздумала? Фокус не удался.

— Вань, не надо… — взмолилась я, видя, как этот гад уже зашел в приложение «маркет» и принялся искать там недавно упомянутую социальную сеть. — Вот что ты за человек такой… Ваня! Ну, прекрати!

Я старалась говорить не громко. Ни к чему матери знать подробности. Все мозги ведь потом проест со своими нотациями.

- Почему же? — наигранно миролюбиво отозвался Пономарев. — Очень даже надо. Видишь, даже твоя мама обеими руками за. Так что хватит меня избегать и постоянно накручивать себя.

— Я не накручиваю себя. И привыкла доверять своим глазам, — покачала головой, с тоской размышляя о том, что потом надо будет снова все удалять. — А на них я не жалуюсь…

— Ага… — хмыкнул мой собеседник и, наконец, оторвал взгляд от дисплея. — В таком случае расскажи-ка мне, что ты там видела. Я надеюсь, тебя это не затруднит?

— А если затруднит? — я предприняла последнюю попытку избежать допроса. — Что, если я не хочу с тобой об этом разговаривать?

— Это еще почему? — Темные брови поползли вверх.

— Потому что… — я запнулась. Что ему ответить? Как донести до этого непробиваемого, что больше, чем на дружбу, он рассчитывать не может? — Потому что ты все равно не поймешь меня.

С натяжкой вышло. Пространно, абстрактно, в общих чертах. В таком духе нельзя разговаривать с парнями. Но поняла я это только сейчас.

— А если потрудиться и все-таки объяснить? — Карие глаза… смеялись.

Я вспыхнула. Вот же..! Что со мной не так? Почему я не могу его просто и от души послать куда подальше? Даже в шутку сказать такое язык не поворачивается. Он ведь относится ко мне по-человечески. Даже с Ульяной он не такой открытый. Та сама за ним увивается, а толка в плане отклика ноль. Или нет?

— Давай я тебе помогу, — правильно расценив мое молчание, снова заговорил Иван. — Ты что-то видела. Точнее, меня с кем-то. Но явно не в фитнес-клубе. Кроме того, тебя недавно кое-кто обманул. Он кинул тебя. Точнее, ты его, потому что тот придурок все это время был фэйком. Кажется все. Теперь твоя очередь.

Он не издевался надо мной и был серьезен. Даже несмотря на то, что ситуация его в целом забавляла. Я была словно мышка, с которой игрался толстый, довольный жизнью кот. И это мне не нравилось. Почему он снова лезет в мою жизнь?

Глубоко вздохнула и вкратце обрисовала ему ситуацию. Я надеялась, что он меня поймет и примет мою точку зрения. И Пономарев действительно понял… Однако, не поменял своего мнения насчет наших взаимоотношений. Правда, почему-то решил, что говорить об этом нам с ним следует при других обстоятельствах. Потом.

— По-моему все и так ясно, — сказала, с достоинством выдержав прямой, уверенный взгляд незваного гостя.

— Ничего тебе не ясно, — покачал головой тот. — Ты видела совсем не то. И не до конца.

— Правда? — хмыкнула.

Я уже поняла, что каким-то образом Ванька узнал об обмане своего тезки. Как ему это удалось, уже другой вопрос. Но проследить за мной в тот день Пономарев не смог. Вместо этого он уехал к Ульянке… А если и вернулся на короткий миг, чтобы посмотреть, что я там «со своим Димочкой» делаю, то не застал никого. А Титов… В нем было трудно узнать того симпатичного, образованного принца-на-белом-коне, в образе которого одногруппник попытался меня заинтересовать.

— Ага, — шумно выдохнул парень. — И впредь, Вишенка, прошу тебя, когда начинаешь подсматривать, подсматривай до конца.

Честно признаться, я ожидала от него совсем других слов. По крайней мере, Пономарева должна была разъедать изнутри досада. А тут… Довольный, как удав и еще советы раздает направо и налево.

— Это еще зачем? — Я нервно передернула плечами. — А если у меня мало времени, и я спешу?

— Тогда не обижайся и не накручивай себя в будущем. — Иван подбросил в руке мой телефон и приблизился ко мне почти вплотную. — Это я тебе с высоты своего опыта говорю. Подслушивать и подсматривать бывает очень полезно. Но только в тех случаях, когда ты получаешь недоступную для себя информацию в полном размере.

И тут до меня дошло: он уже давно раскусил меня. Поэтому и не докучал своими звонками. Вопрос: если я все неправильно поняла, то почему он не попытался меня разубедить? Собственно, этот вопрос и задала в первую очередь.

Карие глаза сощурились, казалось, пытаясь заглянуть в самую душу. И этот взгляд я выдержала. Только стиснула зубы, стараясь сдержать нервный вздох, который так и рвался наружу. Ладони неприятно вспотели, а ноги сделались ватными. И в этот миг я поняла, что уже не смогу уйти первой.

— Зная о том, как тебе тяжело на учебе, на работе, дома и теперь вот в личной жизни, — начал медленно перечислять он, — я просто не захотел все усложнять. Но сегодня я не мог не приехать. Прости.

— Не надо извиняться, — покачала головой, чувствуя, как к щекам приливает жар. — Ты все правильно сделал.

Слова сами сорвались с языка. От неожиданности, у меня в груди зашевелилась обида на саму себя. В носу защипало. Нет, только слезотечения мне не хватает до полного счастья.

— Я надеюсь на это, — тем временем откликнулся Иван. — Мне очень жаль, что так вышло. Не думал, что у моей малышки без меня окажется все настолько печально.

Меня притянули к себе, и я уткнулась носом ему в грудь. Сил на сопротивление не было. Да и не хотелось, если честно. Я так соскучилась за эти дни… И так была ему благодарна!

— Мне было очень трудно оставаться в стороне, видя, что с тобой творится неладное, — продолжил говорить Пономарев. — Ты побледнела, осунулась, стала меньше улыбаться. И эти компьютерные очки, которыми ты прикрывала синяк…

— В последний месяц своей жизни он был действительно отвратителен, — пробормотала, не имея возможности отстраниться и выразить свои мысли нормальным языком. — Да и мама… Не тебе извиняться передо мной за свое поведение, Вань.

— Она ведет себя в соответствии со своим положением, — невесело усмехнулся молодой человек. — Я не дурак, и понимаю это. Поэтому не в обиде. Но про свадьбу мне понравилось, Вишенка. Так что ты теперь не отвертишься.

Я все-таки застонала. Какая свадьба, когда у нас сегодня были похороны отца? Пускай, в последнее время невозможного и опустившегося до уровня алкоголика-садиста. Но ведь когда-то этот зверь был мне нормальным отцом. Без него бы я не появилась на свет. И мама его так любила…

— Вань… — хрипло протянула, понимая, что еще немного и точно расплачусь.