Ленин - Дмитрий Волкогонов

Ленин фактически выступил за поражение собственной страны и превращение тяжелейшей войны в еще более ужасную, кошмарную - гражданскую. Это было неслыханно. Впрочем, еще после поражения царизма в Порт-Артуре в ленинских статьях звучали мотивы удовлетворения этим событием. Да, война ужасна, но Ленин отвергает идею мира как „буржуазно-пацифистскую". Мир - только через революционную войну55.

Возможно, с точки зрения революционной логики захвата власти ленинская стратегия и верна. Но она глубоко цинична в нравственном отношении. Конечно, одно дело желать поражения российской армии, проживая в чистеньком и спокойном Берне, и другое - находясь в залитых грязью и кровью окопах „германской войны". Но Ленин фактически призывал, чтобы страшным полем этой войны стала вся Россия. Это пропускали мимо ушей. О гражданской войне никто не хотел слушать, ведь никто не верил тогда в социалистическую революцию! Хотя Мартов предупреждал в самом начале империалистической войны, но не был услышан: Ленин хочет „погреть в фракционном фанатизме свои руки около зажженного на мировой арене пожара"56.

В своем письме к Шляпникову 17 октября 1914 года Ленин писал: „…наименьшим злом было бы теперь и тотчас - поражение царизма в данной войне. Ибо царизм во сто раз хуже кайзеризма… Направление работы (упорной, систематической, долгой, может быть) в духе превращения национальной войны в гражданскую - вот вся суть. Момент этого превращения - вопрос иной, сейчас еще неясный. Надо дать назреть этому моменту и „заставлять его назревать" систематически… Мы не можем ни „обещать" гражданской войны, ни „декретировать" ее, но вести работу - при надобности и очень долгую - в этом направлении мы обязаны…"57"…Царизм во сто крат хуже кайзеризма…" Как много сказано в этих фразах.

Статьи подобного содержания за подписью Ленина стали появляться в эмигрантской печати. Вождь большевиков походя поругивал в них и „империалистическую Германию". Но в Берлине сразу заметили нового союзника в Швейцарии и сделали далеко идущие выводы.

Сегодня кое-кто говорит, что генерал Власов, сдавшись в плен немецким войскам в 1942 году, стал бороться со Сталиным. Это историческая неправда. Он боролся с собственным народом, которым управлял диктатор. Ленин поступил не лучше: ведь царь русский в „сто раз хуже" немецкого кайзера. Ленин, еще не видя реальных путей прихода к власти в России, фактически счел нужным занять сторону ее врага. Правда, прикрываясь иногда интернациональными одеждами и поругивая „германский империализм".

Когда народ был измучен войной до предела, а государственная власть, по существу, стала валяться на мостовой Петрограда, в обмен на обещание народу мира большевики получили фантастически легко - власть. Все как-то забыли о старых призывах Ленина к гражданской войне. Но, получив власть, он уже не мог остановиться, ведь, по мнению вождя, до социализма осталось так близко! Если убрать с дороги „вчерашних", можно беспрепятственно проводить великий эксперимент. По существу, дав мир (призрачный, очень короткий), дав землю (которую тоже со временем отберут, превратив крестьян в крепостных XX столетия). Ленин забрал в итоге у людей и обещанную свободу, которой, справедливости ради стоит сказать, в России и так было далеко не в избытке…

Но почему же уцелели большевики? Благодаря лидеру революции и безграничному насилию, которое было использовано для защиты неожиданно свалившейся в руки власти. Ленин оказался идеальным лидером для этой ситуации. Весьма любопытны в этом смысле размышления А.Н.Потресова о Ленине из неоконченных им мемуаров. „Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой, - писал Александр Николаевич, - не обладали секретом излучавшегося Лениным прямо гипнотического воздействия на людей, я бы сказал - господства над ними. Плеханова - почитали, Мартова - любили, но только за Лениным беспрекословно шли, как за единственным бесспорным вождем. Ибо только Ленин представлял собою, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фанатичную веру в движение, в дело, с не меньшей верой в себя… Но за этими великими достоинствами скрываются также великие изъяны, отвратительные черты, которые, может быть, были бы уместны у "какого-нибудь средневекового или азиатского завоевателя…"58 Так писал Потресов о Ленине. А Ленин оценивал Потресова в присущем ему духе более лаконично: „Экий подлец этот Потресов!"59

Ленин, получив власть, быстро сформировал штаб „продолжения революции", состоящий из людей, готовых на все, чтобы не утратить завоеванное. Любой ценой. Ленин оказался абсолютным прагматиком, способным перешагнуть через любые принципы, нормы, обещания, программы. Таковым был большевизм.

В 1921 году эсеры в подполье выпустили брошюру „Что дали большевики народу". В ней говорилось, что новые хозяева не выполнили ни одного из своих программных обещаний. В тексте отмечалось, что вместо обещанного мира страна была ввергнута в трехлетнюю кровавую гражданскую войну и население России сократилось на 13 миллионов человек (гибель на фронтах, тиф, террор, эмиграция и т.д.). Голод свирепствует в России; крестьяне хлеб не сеют, потому что знают - его отберут. Разрушена промышленность. Россия оказалась отрезанной от мира; от нее отвернулись почти все. Установлена диктатура одной партии. ЧК - государство в государстве. Учредительное собрание разогнано. Власть ведет войну с собственным народом…60

Тезисно пересказав содержание брошюры, подготовленной оппонентами большевиков, нельзя утверждать, что они слишком сгустили краски. Большевики, получив исторический приз - абсолютную, монопольную власть, оказались способны на любые шаги, чтобы ее удержать, хотя для всех трезвомыслящих людей было ясно: „пришпоривание" истории во имя ленинских химер обязательно отомстит народу. Но именно путем диктатуры, насилия, террора большевикам удалось заложить глубокий фундамент тоталитаризма.

Ленин сам умел показывать пример большевистской беспощадности: уже тогда это стало называться классовой революционной добродетелью. Вот один (из многих) документов, показывающих, почему большевикам удалось устоять. Летом 1920 года, утверждая власть большевиков, Ленин широко инициировал террор: открытый и тайный. Террор против остатков буржуазии, сочувствующих ей, меньшевиков, эсеров, просто инакомыслящих. Своей рукой вождь революции написал:

„т. Крестинскому.

Я предлагаю тотчас образовать (для начала можно тайно) комиссию для выработки экстрен-ных мер (в духе Ларина. Ларин прав). Скажем, Вы + Ларин + Владимирский (Дзержинский) + Рыков?

Тайно подготовить террор: необходимо и срочно…

Ленин"61.

Да, для исполнения таких личных распоряжений вождя нужны люди „особые", из беспощадных фанатиков, руководимых „профессиональными революционерами". Короткая ленинская фраза: „тайно подготовить террор: необходимо и срочно" - говорит о многом. О том, например, что так должны быть готовы поступать все большевики. Революция, по Ленину, свершена во имя народа. Ну а теперь он, этот народ, должен „трепетать". Ленин любил секреты, поэтому тайно готовить террор - это более революционно, это наверняка. Читая такие документы (а их в секретном фонде вождя немало), начинаешь глубже понимать феномен большевизма.

Знаю, и сейчас найдутся люди, которые укажут: обратите внимание, когда продиктован документ! Ведь это лето 1920 года! Да, знаем, что тогда было. Но зачем народу строй, режим, который добивается своих целей с помощью террора как государственного метода? Насилие - стиль большевиков и их вождя. Сталину было у кого учиться. К слову, свой двухтомник о Сталине я писал до 1985 года, когда не мог знать все эти документы; их по поручению ЦК надежно стерег академик Г.Л.Смирнов, до него Поспеловы, Федосеевы, Сорины, Ардаматские и другие большевики. А мы все, и я в том числе, безгранично верили в „величайший гуманизм" пролетарского вождя.

Раскрывая феномен большевизма, мы пришли внешне к парадоксальному выводу: их власть означает диктатуру меньшинства… Действительно, звучит необычно: большевизм - это власть меньшинства. На эту особенность обратил внимание еще в 1919 году Ю.О.Мартов, начавший писать большую книгу об идейно-психологических корнях большевизма. Книга не была закончена и в таком виде опубликована в 1923 году Ф.Даном (конечно, уже не в России, а Германии).

Отвергнутый новым режимом лидер меньшевиков, будучи уже тяжелобольным, писал, что Ленин обещал „тотчас осуществить меры, подробно разобранные Марксом и Энгельсом: 1) выборность и сменяемость власти, 2) плата не выше рабочего, 3) все будут исполнять функцию контроля и надзора, чтобы никто не стал бюрократом…". И что же? Мартов продолжает: „Действительность жестоко обманула все эти иллюзии. Советское государство не установило ни выборности, ни сменяемости; не отменило профессиональной полиции, не растворило суда в непосредственном нравотворчестве масс… Напротив, в своем развитии оно проявляет обратную тенденцию - к крайнему усилению государственного централизма, к максимальному развитию иерархического и принудительного начал в общежитии, к разрастанию и пышному расцвету всех специальных органов государственной репрессии…"62 Фактически лозунг „Вся власть Советам" был заменен, как точно подметил Мартов, лозунгом „Вся власть большевистской партии". А это есть диктатура крайнего меньшинства пролетариата. Или еще точнее - диктатура над пролетариатом. Таков феномен большевизма. Их высший орган - Политбюро ЦК стало обладать властью, какой не обладал ни один император…