Золото и мишура - Стюарт Фред

— Он не джентльмен, — сказал Феликс, присаживаясь возле Зиты и целуя ее обнаженное плечо. — Недавно он при всех выставил Эмму в дурацком свете. Разумеется, я вынужден признать, что и Эмма вела себя далеко не лучшим образом, ударив его зонтиком по голове.

— А мне это показалось очень забавным.

— У тебя своеобразное чувство юмора.

— Дорогой мой Феликс, если жить в России и не иметь чувства юмора, то можно попросту сойти с ума. Ну, довольно быть таким щепетильным, забирайся опять в постель. Ведь у нас только-только началось все самое интересное.

— Видите ли, — говорил вечером того же дня Скотт, уплетая тушеную рыбу, — дело в том, что матросы с различных судов нередко сплетничают, встречаясь друг с другом. Когда мы стояли в порту Нового Орлеана, некоторые из моих матросов сумели поговорить с матросами того самого речного парохода, на котором вы спустились по Миссисипи. Они-то и узнали о том, что на вас было совершено покушение и что вы остались живы благодаря молодому человеку по фамилии Коллингвуд.

— Совершенно верно, — сказал Феликс, который вместе с Зитой сидел за небольшим столом в каюте капитана Скотта.

— Этот же самый Коллингвуд впоследствии был арестован по обвинению в ограблении банка. Полагаю, это как раз и есть тот человек, в котором заинтересована Эмма?

Вилка с кусочком тушеной рыбы на мгновение замерла в руке Феликса.

— Несмотря на то что моя дочь уже побывала замужем — хотя и весьма непродолжительное время, — у нее практически не было никакого интимного опыта в отношениях с противоположным полом, — сказал наконец Феликс, подчеркивая тоном деликатность темы. Фактически Эмма ничего не знает о мужчинах. Этот Коллингвуд оказался симпатичным молодым человеком, хотя и напрочь лишенным какого бы то ни было образования, не ведающий о хороших манерах, и, боюсь, у Эммы в отношении его появилось, как мы в Германии называем, «Schwärmerei». — Феликс повернулся за помощью к Зите. — Comment dit-on en anglais «l'amour d'adolescent»? [6]

— Англичане говорят «puppy love» — «любовь молокососов».

Подобно многим великосветским русским, Зита почти не говорила по-немецки, но в совершенстве владела английским и французским.

— Вот именно, любовь таких вот молокососов. Это была всего лишь увлеченность, но дело в том, что у Эммы склонность драматизировать свои эмоциональные состояния.

— Понятно. — Скотт сделал знак Абнеру снова наполнить бокалы, затем сказал: — Вы позволите, мистер де Мейер, задать вам один вопрос? Что вы собираетесь делать, когда доберетесь до Сан-Франциско?

— Может, это и нескромно, но я все-таки признаюсь, что во Франкфурте считался неплохим ювелиром. В Сан-Франциско у людей масса денег, однако я подозреваю, что значительной части жителей накопленные деньги просто не на что тратить. Я намерен заняться ювелирным бизнесом.»

— О продаже в розницу, вынужден признаться, я не имею решительно никакого представления, — сказал Скотт. — Но вы совершенно правы, полагая, что в Сан-Франциско нет своих ювелиров. Вы без особого труда сможете добиться успеха, даже большого успеха. Однако у меня есть альтернативное предложение, и мне хотелось бы, чтобы вы рассмотрели его.

— А именно, капитан?

— Неподалеку от Эмбаркадеро у меня имеются три складских помещения, которые я заполняю всем, что только мои корабли привозят со всего мира в Сан-Франциско. Местные купцы как раз и приобретают на моих складах то, что им нужно. В последние несколько лет эта система действовала безупречно, однако нынче она сделалась излишне громоздкой. Вот я как раз и подумал: зачем позволять этим торгашам наживаться на моих товарах за счет увеличения цены? Но дело в том, что я моряк, а не торговец. И если бы вдруг попытался самостоятельно наладить розничную торговлю всем, что привожу на своих судах, то неизбежно запутался бы. А кроме того, у меня нет для этого ни времени, ни тем более желания. А вы как раз являетесь тем человеком, которого я давно искал. Что бы вы сказали, мистер де Мейер, если бы я предложил вам стать моим деловым партнером? И вместо ювелирной мастерской вы смогли бы открыть большой универсальный магазин вроде тех, которые открылись в Нью-Йорке и в Бостоне? Этакий торговый центр, где можно было бы купить все, включая и ювелирные изделия.

Феликс положил вилку и даже вздрогнул, настолько громким получился звук. Он нерешительно посмотрел на Зиту, затем вновь перевел взгляд на Скотта. Несколько секунд собирался с мыслями, затем тихо сказал:

— Знаете, капитан, по-моему, это весьма заманчивая идея.

— Ну и как?

— Я хорошенько обдумаю ее. А о каком именно партнерстве вы сами думаете?

— В последние год-полтора я купил изрядное количество недвижимости, в частности кусок земли на Портсмут-сквер. Это в самом центре города, лучшего места для строительства торгового центра трудно и сыскать, я так полагаю. В случае если вы возьмете на себя строительство здания, я мог бы внести в качестве своего пая землю, а прибыль мы делили бы пополам. Скажу также, что поскольку я импортирую все необходимые строительные материалы, то вы смогли бы покупать оптом все пиломатериалы, необходимые для строительства. Даже нет, коли уж мы будем партнерами, я готов сделать больше, так что вы сумеете построить торговый центр чертовски дешево.

— В таком случае не вижу оснований опасаться, что наше дело потерпит неудачу! — воскликнул Феликс.

У Скотта появилась на губах озорная улыбка.

— Только не обольщайтесь, мистер де Мейер, Сан-Франциско — это город, где полно ловкачей и воров, в нем всегда приходится держать ухо востро. Но я думаю, что, имея такого партнера, как Скотт Кинсолвинг, вы будете на коне. Ну, — капитан помахал рукой, давая понять, что разговор на эту тему закончен, — у нас будет еще время обсудить все подробности этого дела, Феликс. Вы позволите вас так называть?

— Да, пожалуйста, капитан.

— Впереди еще долгое путешествие, и я не намерен уверять вас, что оно будет легким. Завтра в Тринидаде мы пополним запасы провизии, однако они изрядно полегчают к тому моменту, когда мы достигнем Буэнос-Айреса. Вы ведь понимаете, что это не пассажирское судно, именно поэтому мы все здесь так отлично себя чувствуем, разве вот только развлечений маловато. Но поскольку я хочу сделать наше путешествие как можно приятней, то я хочу предложить вам пользоваться моей библиотекой. Вы можете брать любые книги, если, конечно захотите. — И он указал на книжный шкаф.

— Ваши книги выглядят такими высокоумными, капитан, — сказала Зита. — Полагаю, тут не найдется французских романов?

— Боюсь, вы совершенно правы, графиня, — сказал Скотт, награждая ее слегка насмешливым взглядом. — Вам нравятся пикантные истории?

«Она, наверное, представляет себя на месте главной героини всякий раз, когда открывает роман», — подумал Скотт, которому его матросы доложили о посещениях Зитой каюты Феликса.

Зита иронично приподняла бровь.

— Лишь до тех пор, пока главная героиня остается добродетельной, — сказала она с улыбкой.

— Ну разумеется, героиням всегда надлежит оставаться добродетельными как минимум до того момента, когда они выходят замуж. Но после этого, мне кажется, героини могут вести себя как им заблагорассудится.

— У вас весьма своеобразная концепция того, что являет собой брак, капитан.

— Я замечал, что подобное же мнение разделяют многие другие люди, с которыми мне доводилось разговаривать. Скажите, Феликс, а ваша дочь любит читать?

— Даже очень. Она читает запоем, хотя главная ее любовь — фортепиано.

— О, так она умеет играть?

— И даже очень хорошо. Раз уж зашла об этом речь, я признаюсь вам, что одной из главных проблем, связанных с тем, чтобы уговорить Эмму приехать в Калифорнию, была ее боязнь, что в Америке не отыщется ни единого фортепиано.

— Что ж, — сказал Скотт, — она недалека от истины. — Он выбрал из специальной коробки, принесенной Абнером, сигару. «Фортепиано, стало быть, — подумал он. — Интересно…»