Папа, мама и Джейми - Сюзанна Кэри

Вот так, терзаясь вопросами без ответов, они и сидели, пока в комнату не вошел священник Тома Бересфорд. Он поздоровался с каждым членом обеих семей, потом представился старой Лилиан Хейз, а после всего этого провел краткую беседу с собравшимися. Он сообщил, что епископ, курирующий его приход, выдал разрешение данной паре венчаться сразу, без предварительных собеседований, потому что с точки зрения святой церкви это венчание совершенно законно.

— Итак, — спросил он молодых, — готовы ли вы?

Посмотрев друг другу в глаза и вполне сознавая риск, на который они идут, Майк и Шерри кивнули в знак согласия.

— Хорошо, — ответил отец Тома. — Дорогие родственники, прошу вас встать вокруг жениха и невесты.

Позже Шерри ни за что не могла бы вспомнить слова клятвы, которые произносила вслед за священником, кубинцем по рождению. Она только понимала, что ей вручают нечто такое, чего она жаждет всем сердцем, и в то же время это «нечто» остается где-то за пределами досягаемости. И только поцелуй, запечатленный ими на губах друг друга с разрешения священника, остался свежим в ее памяти навсегда.

Майк, в окружении родственников, которые не сводили с них глаз, обнял ее так нежно, что рука Шерри опустилась на его грудь с легкостью птицы. На эту руку он, неожиданно для невесты, надел обручальное кольцо своей прабабушки — золотое, без всяких украшений. И хотя поцелуй Майка был тоже простым и сдержанным, весь этот целомудренный ритуал буквально пронзил душу девушки. Отныне не оставалось преград, которыми Шерри сама себя ограждала. Она поняла: ее супруг будет требовать ее всю, без остатка. Боже мой, если бы я могла любить его не так сильно, пронеслось у нее в голове.

Свадебный обед прошел для нее в каком-то тумане. Обед заказали в «Колоннаде» — скромном, но со вкусом отделанном ресторане, с окнами на залив Хилзборо. Несмотря на оцепенение, в котором она пребывала, Шерри замечала оценивающие взгляды и шепот родственников, то есть всех тех, от кого Джейми ведет свою родословную. Едва притронувшись к стоявшему перед ней блюду, Шерри раз-другой пригубила шампанское, которое официант налил, не спрашивая ее разрешения. И старалась весело улыбаться, когда произносили тосты.

Она безропотно позировала для бессчетного числа фотографий — с ребенком, с мужем и с разными вновь обретенными родственниками. На большинстве из этих фото она держала на руках Джейми. Ребенок неожиданно для всех стал капризничать, он отказывался сидеть на высоком стульчике, привезенном специально для него, или показывать, как он умеет ходить, когда десятилетний Джо (сын старшего Джо) предложил ему свою руку. Джейми и раньше всегда добивался того, чего хотел, а теперь, окруженный толпой незнакомых людей, предпочитал сидеть на коленях у Шерри, считая это самым безопасным местом.

Когда Майк объявил, что им пора уезжать, последовала тяжелая сцена: ребенок продолжал за нее цепляться, а Шерри было трудно это вынести.

— Тебе будет хорошо у бабушки Руис, — уговаривала Джейми тетушка. — Твой манежик уже у нее дома, и почти все твои игрушки, тебе не будет скучно. А Шерри... Шерри вернется утром.

Конечно, малыш этого не понимал. Да и как он мог понять? Все, что она говорила, было далеко за пределами разумения одиннадцатимесячного ребенка. Отчаянный рев сопровождал новобрачных до самой стоянки, где они сели в «мустанг».

— Не волнуйся, он скоро успокоится, — сказал Майк, бросая пиджак в багажник.

— Да, я знаю. Просто он слишком мал, чтобы осознать происходящее.

Может, стоило взять Джейми с собой? — раздумывал Майк, держа дверцу открытой для жены, а потом садясь за руль. Но нет. Для того чтобы начало их совместной жизни прошло нормально, им следовало остаться наедине в мотеле на Клируотер-Бич, где он зарезервировал комнату. Майк опустил верх машины, чтобы ехать «с ветерком». Потом включил зажигание и вырулил со стоянки.

До самого курортного местечка, куда они направлялись, молодые почти не разговаривали. Шерри пыталась предвидеть, что ждет ее впереди, пока они по мосту пересекали залив, а потом, по шоссе, неслись мимо желтых фонарей. Она не сомневалась в том, что Майк собирается быть настоящим мужем в постели. В тот день, когда он сделал предложение, он высказался по этому поводу без обиняков. Не оставили же они ребенка в городе для того, чтобы гулять по набережной, взявшись за руки.

Шерри чувствовала себя совсем неопытной и считала, что он никогда не женился бы на ней, если бы не малыш и проблема его воспитания. Она понимала, что он ее желает, но не была уверена, что когда-нибудь полюбит, и очень сомневалась в своей способности конкурировать со всеми бывшими любовницами мужа. И хотя Шерри старалась выбросить эти мысли из головы, она знала, что в объятиях Майка почувствует жгучую ревность к... Лайзе.

Видимо, я так и не пойму до конца, думала Шерри, почему Лайза не созналась, что ждет ребенка. Впрочем, теперь, услышав от Майка его версию, Шерри догадывалась — почему. Лайза молчала из боязни услышать эти слова: «А мой ли это ребенок?» — попроси она Майка о помощи.

Никто не ответит мне на вопрос, как бы отнеслась Лайза к нашему союзу. Благословила бы? Или поиронизировала бы над тем, что я влюбилась в того же самого ловеласа. Хотя одно несомненно: Майк будет помнить о ней, брошенной им. И этой памятью Лайза отмщена.

Мотель, выбранный Майком для брачной ночи, стоял прямо на пляже, чуть поодаль от моста и засаженной пальмами дамбы, соединяющей берега небольшого протока. Солнце склонялось к горизонту, окрашивая небо в разнообразные оттенки красного цвета.

Сидя в машине, пока Майк регистрировался у портье, Шерри пыталась расчесать запутанные ветром волосы. Через минуту Майк вернулся с ключом от номера, готовый отвести «мустанг» на ночную стоянку.

— Мне удалось получить комнату с видом на залив, — сказал он довольным тоном. — Мы сможем полюбоваться роскошной картиной заката.

Ради этого стоило поспешить. Шерри поднялась вверх по лестнице с дорожной сумкой в руках. Комната оказалась обычным гостиничным номером — телевизор, письменный, он же туалетный, столик, широченная кровать. Кровать была накрыта покрывалом с геометрическим рисунком, настолько аляповатым, что оно затмевало все вокруг. Пока Шерри удивленно смотрела на эту кровать, Майк отдернул шторы на окне и открыл стеклянную дверь.

Не очень-то она помогает нам обоим преодолеть смущение, подумал Майк, стоя на балкончике.

— Иди сюда, ко мне, — позвал он, стараясь, чтобы голос его не казался требовательным.

Опустив свою сумку у кресла, Шерри присоединилась к мужу. Он прижал ее к себе, обняв одной рукой за талию, однако не пытался поцеловать или расстегнуть жакет. Он не отрываясь смотрел на берег, где какие-то люди готовились к отплытию на паруснике. Смотрел на корабль, плывущий в порт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});