Агитбригада-2 - А. Фонд

class="p1">— Ух, Генка! Как выкрутился! — хохотнул Енох, — интересно, кто это тебя так складно врать научил?

— Понятно, — пробормотала Лизонька, вся красная и вдруг бросилась вон из лаборатории.

Все проводили её удивлёнными взглядами.

— Ну вот, девушку обидел, — вздохнул Енох, — хоть и страшненькая, а всё равно — живая душа, жалко.

— Заткнись, — прошипел я, делая вид, что ничего эдакого только что вовсе не произошло.

Помалу шепотки за спиной стихли, а вот Валентин сверлил меня ненавидящим взглядом.

— Эк он пялится на тебя! — прокомментировал Енох, — даже покойная Анфиса, когда стала Погруженной во тьму, и то гораздо ласковее смотрела.

Я не ответил. Пока мерно взбалтывал в колбе французский скипидар, йодную настойку, рицинное масло, спирт и коллодий, мысли улетели к уроку у Маркони. Профессор меня не разочаровал. Конечно, общаться с ним было трудно. Во-первых, иностранец, во-вторых, снобизм учёного над тёмным неучем, но главное, я замахался увиливать от ответа на вопросы, почему меня, дремучего пятнадцатилетнего пролетария, интересуют отличия антиквы от фрактуры готического письма.

Моя отмазка про поступление на агронома не прокатила — Маркони прекрасно знал программы разных специализаций, где изучают латинский язык, и у меня не получилось убедить его, что всем советским мелиораторам нужно в обязательном порядке разбираться в нюансах готического шрифта.

В этот раз получилось так закидать его своими вопросами, что он аж растерялся и перестал добивать меня своими. Но на следующем уроке он обязательно попытается взять реванш. И что я тогда буду делать — не знаю.

Я механически взбалтывал, отрешившись от всего мира, и, когда Валентин рявкнул почти под ухом — я от неожиданности чуть не выплеснул смесь на него.

— Осторожно! — рыкнул он.

— Сам осторожно! — недовольно фыркнул я, — ещё бы чуть-чуть и эта дрянь плеснула тебе на голову. А это, между прочим, средство для удаления волос «Жидкий депиллаторий 'Слава».

Валентин скривился и ужен хотел что-то эдакое мне ответить, как в лабораторию заглянул лично Форбрихер. Увидев нас с Валентином, он зло цвыркнул на Валентина и заулыбался мне:

— Ну как, Геннадий? Как продвигаются ваши уроки с профессором? — его взгляд переместился на колбу в моих руках, — О! Вижу вы прекрасно справились с заданием. Просто замечательно! Вот все бы практиканты так относились к приготовлению гомеопатических средств.

Валентин что-то буркнул невразумительно.

— А вас, Валентин, это касается в первую очередь! — недовольно попенял ему Форбрихер и, даже демонстративно не став слушать ответ, опять повернулся ко мне, — ах да, Геннадий, мне тут Елизавета сказала, что у вас репетиция все выходные. Понимаю, понимаю, общественная работа — это святое. Сам таким же по молодости был.

Я молча взирал на аптекаря, чувствуя, что сейчас будет что-то недоброе.

Енох тоже почуял, что дело явно пахнет керосином и ехидно заржал.

— Так вот я о чём… — чуть замялся Форбрихер, но затем взял себя в руки, крякнул, и продолжил, — завтра у вас свободный день, свои дела, а вот послезавтра опять занятия здесь. Так вот, после практики приходите к нам домой на ужин. Лизонька… эммм… Елизавета проводит вас.

Один бог знает, чего мне стоило удержать «морду кирпичом».

Зато дома я отвёл душеньку. Досталось и Еноху за ехидство, и Моне за комментарии (после того, как Енох ему в красках живописал все мои сегодняшние «приключения», Моня принялся изводить меня советами, как правильно женихаться с перезрелыми девами и довёл меня до полного бешенства).

В общем, теория про «два кота» оказалась в случае призраков абсолютно несостоятельной (*теория о том, что если кот шумит, балуется, вредничает, то нужно завести ещё одного кота, и тогда они будут постоянно заняты друг другом и хозяевам меньше проблем будет, в общем, как-то так, я точно уже не помню…). Так вот, в моём случае два призрака — Енох и Моня, в результате объединились и принялись изводить меня. Единственное, что они не учли (т. к. не знают), что в теле пятнадцатилетнего пацана находится взрослый мужик. У которого всяких баб бывало.

Я потянулся, аж хрустнуло, и тут мой взгляд упал на пол. Там валялась кукла! Обычная детская кукла с круглыми стеклянными глазами и нарисованным ртом.

— Что это? — донельзя удивился я, подозревая уже чуть ли не культ Вуду. — Откуда это здесь?

Моня начал рассказывать. Оказалось, всё донельзя банально. В общем, к Степановне один-два раза в неделю ходит помогать убираться и стирать Праня. Это рябая крестьянская девушка, которая в город Nприехала из какого-то очень дальнего и забитого села (название Моня не помнил). Целью Прани было заработать столько денег, чтобы купить корову. Праня была девушкой крайне рациональной и знала, что она некрасивая. А замуж-то пора. Но парни заглядываются только на красивых. Поэтому Праня проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что если у неё будет корова, то с коровой замуж её уж точно возьмут. Поэтому Праня приехала в город N, поселилась у каких-то дальних родственников чуть ли не на чердаке и взялась за любую тяжелую работу. Подрабатывала Праня не только уборкой и стиркой по людям, но в том числе и тем, что присматривала по полдня за ребенком другой соседки, пока та училась на поварских курсах.

Это была девочка, лет четырёх, пухленькая и тихая. Рачительная Праня, чтобы не терять времени даром, решила совместить присмотр за ребёнком и уборку. Поэтому пока Праня убиралась, девочка в это время игралась в тех комнатах, где была уборка. Сегодня уборка была в моём флигеле, и малышка наигралась, уснула и забыла у меня куклу. Которая так до сих пор и валялась на полу.

— Ясно, надо будет с утра не забыть отдать Степановне. Пусть ребенку вернёт. А то плакать же будет, — сказал я, а сам углубился в латынь. Начал разбирать те кусочки, которые были на антикве, как научил Маркони. Понемногу этот фрагмент текста начал более-менее становиться понятнее.

Я аккуратно записывал те фрагменты, которые смог разобрать. При этом я тщательно выписал их в столбик, прочитал, чтобы понять — будет звучать, как у Маркони, или нет.

— Генка! — воскликнул вдруг Енох. — Смотри! Кукла!

Я глянул на куклу и волосы зашевелились у меня на голове — кукла мало того, что ползла по полу, так вдобавок безобразно двигала ручками-ножками и вращала стеклянными глазами.

Не помню, как меня подкинуло с кресла, я ухватил рядом стоящую табуретку и замахнулся