Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но он уже был вне опасности, под покровом Божией благодати, в сельце Линовица, где враг покуда не властвовал, пока лишь чувствовалось его дьявольское приближение. Этот период Нилуса отмечен созданием домашней церкви, завершением второй части замечательной книги "На берегу Божьей реки", проявлением здесь чудес и знамений. Одно из таких чудес — явленное по молитвам преподобного Серафима Саровского спасение настоятеля Густынского монастыря схиархимандрита Иоасафа, а вместе с ним и четы Нилусов.
Скажем вкратце и о деятельности князя Николая Давидовича Жевахова, в прошлом служившего товарищем обер-прокурора Святейшего Синода, а в советские годы безстрашно и ревностно собиравшего факты о зверствах в зачумленной большевизмом России. Свои скитания по революционным столицам и Крыму он затем живо отобразил во втором томе своих "Воспоминаний". Ныне его книги становятся настольными для каждого патриота, вставшего на путь духовного возрождения Отечества.
Князь Жевахов успел создать еще и третий том "Воспоминаний", но по недостатку средств напечатать его не удалось. Русские беженцы за границей, бедствуя и перебиваясь грошовыми заработками, не всегда могли пособить автору покрыть издательские расходы, а радикально настроенные толстосумы, присвоившие царские средства, патриотам не сочувствовали, подчиняя подкупленные издания распространителям ложных идей. Разомкнутость культур — православно-народной, укорененной в культе, и бездуховной, изымавшей из сердец Христа, которую вернее назвать антикультурой, существовала и в Зарубежье, где главенствовали все те же беды, что и в России.
В наброске к очерку о Нилусе (Новый Сад. 1936) князь Жевахов раскрывает приблизительный состав своего неопубликованного труда. Это, прежде всего, полемические главы, посвященные происхождению и оценке "Сионских протоколов", затем обширная часть с разбором закулисных инсценировок Бернского процесса, весьма показательного по составу и устремленности. Книжка о Сергее Нилусе задумывалась князем как первая часть большой книги, — единственное, что было опубликовано. Возможно, очерк вошел бы в третий том "Воспоминаний".
Николай Давидович долгие годы жил в Италии в городе Бари, где он заведывал Церковно-археологическим кабинетом Святителя Николая Мир-Ликийских Чудотворца. Естественно, живя вдали от Родины, он был в отрыве от событий, совершавшихся там. Не мог знать многого и о жизни Сергея Нилуса в Совдепии, о его мытарствах и мучениях. А те скудные сведения, что получал из вторых рук, нуждались в уточнениях. Зато эпизоды личных встреч с этим великим духовным писателем и другими лицами изображены прекрасно, и мысли, которые овладевали автором очерка, представляют исключительный интерес. Эти мысли помогут современным людям по-новому оценить прошедшее и более проницательно осознать происходящее теперь. Проще сказать, такая книжица не затеряется в безликом море литературы.
Но вернемся к "Протоколам". Почему русские люди не только не довели их до сведения мировой общественности, но и сами вовремя не сумели в них разобраться? Князь Жевахов, хорошо знавший мирской и духовный уклад русской жизни, на это отвечает так:
"Появление "Протоколов" на русском книжном рынке явилось событием чрезвычайным, однако ни правительство, ни широкая публика не сумели оценить его.
Книга успеха не имела и той цели, какую преследовал благородный С.А. Нилус, желая "предупредить правительство о надвигающейся опасности и открыть глаза широкой публике на истинные причины нараставшего в России революционного движения", — не достигла, встретив пренебрежение, равнодушие и непонимание не только со стороны правительства, но и в кругах общественных и даже церковных. Строго говоря, отрицательное отношение к книге части церковных кругов предопределило отношение к ней и со стороны всех прочих. И только еврейская печать, или, точнее, вся русская печать, руководимая евреями, хорошо поняла значение книги и старательно замалчивала ее, из опасения, что она обратит на себя внимание и раскроет карты евреев. Обращаю на этот факт особое внимание для того, чтобы вновь опровергнуть клевету евреев, утверждающих, будто "Протоколы" были изданы русским правительством с целью устройства и оправдания погромов. Если бы это было так, то, наверное, правительство сумело бы и распространить "Протоколы" среди населения в количестве достаточном для ознакомления русского человека с задачами еврейства, его планами и программами…
Однако действительность свидетельствовала об обратном. Русские люди отнеслись к "Протоколам" с полным безучастием и даже не поняли их. Книга вызвала недоумение и недоверие, и отталкивала избытком откровений, казавшихся фантастическими. И нигде вековая работа евреев по засорению христианских мозгов не сказалась так ярко, как именно на отношении к "Сионским протоколам", о которых стали говорить лишь после гибели России, после победы евреев, когда русский человек на собственном примере убедился в их достоверности".
О причинах гибели России сам Николай Давидович впоследствии написал весьма убедительную статью. В 1928 году, проживая все на том же подворье Святителя Николая Мир-Ликийских Чудотворца в итальянском городе Бари, где он когда-то строил православный храм на средства Императорского Палестинского общества, князь Жевахов высказал мысли, не утратившие своей значимости и поныне. Он сказал, что Россия погибла из-за вялости государственного аппарата и чиновничества, безпрестанно нарушавших присягу Государю, что аппарат должен быть безпощадным к беззаконникам, не перекладывая своих функций на Монарха. Богопомазанный Государь по своей сути Удерживающий, удерживает свой народ от повреждения. Он — милующий, его милость и любовь простираются на всех, а правопорядок блюдет карающая десница закона, чьи установления проводят в жизнь государственники и приставленные к делу чиновники.
Князь Жевахов, сам юрист, и ему ли не знать было, как важно не попустительствовать кромешникам вершить их злодеяния. А они вершили, можно сказать, безпрепятственно, что только могли. Открыто разжигали ненависть к Церкви и самодержавным устоям, с подачи жидо-масонских центров нагнетали истерию террора, развращали и дурачили толпу и неустойчивую часть интеллигенции. Уже будучи товарищем обер-прокурора Св. Синода, Жевахов много ездил по России, и везде печальные картины нравов были сходны: неверие и человекобесие насаждались чужеродами злонамеренно. Для этого они почти целиком завладели печатью, судами, педагогикой.
Проживая с 1920 года заграницей, Николай Давидович Жевахов в весьма сжатые сроки пишет свои замечательные "Воспоминания". В них дается широкая панорама русской жизни накануне Мировой войны и в пору русского погрома — революции. Оба первых тома уже были готовы к выпуску в свет в 1923 году. И первый том тогда же и вышел в Мюнхене, а второй
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Мысли и воспоминания Том I - Отто Бисмарк - Биографии и Мемуары
- От первого прокурора России до последнего прокурора Союза - Александр Звягинцев - Биографии и Мемуары
- Воспоминания о моей жизни - Николай Греч - Биографии и Мемуары
- Первое российское плавание вокруг света - Иван Крузенштерн - Биографии и Мемуары
- Распутин. Почему? Воспоминания дочери - Матрёна Распутина - Биографии и Мемуары
- Роковые годы - Борис Никитин - Биографии и Мемуары
- На линейном крейсере Гебен - Георг Кооп - Биографии и Мемуары
- 100 ВЕЛИКИХ ПСИХОЛОГОВ - В Яровицкий - Биографии и Мемуары
- Камчатские экспедиции - Витус Беринг - Биографии и Мемуары