Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

class="p1">— Вы их получите. Займитесь профсоюзами, лигу торговцев и коммерсантов я беру на себя. Организуете мне завтра маленькую забастовку. Выставите пикеты, а я позабочусь о том, чтобы нескольких пикетчиков подстрелили. Пресса будет наготове. Агнес, произнесите по этому поводу проповедь.

— С каким уклоном?

Существо закатило несуществующие глаза под потолок.

— Я что, обо всем должен думать? Это же элементарно! Пошевелите мозгами.

Третий мужчина осторожно положил сигару и спросил:

— И все-таки, шеф, объясните, что за пожар?

— Я вам уже сказал.

— Нет, не говорили. Вы закрыли свой разум и не даете нам прочесть ваши мысли. Вы давным-давно знали про лагерь на Шасте. К чему вдруг эта спешка? Может, вы решили слинять? Давайте-ка начистоту. Как вы можете ждать от нас послушания, если сами хотите смыться?

Безглазое существо внимательно взглянуло на него:

— Хэнсон, — сказало оно нежным голосом, — вы что-то совсем обнаглели в последнее время. Может, хотите помериться со мной силами?

Его собеседник взглянул на свою сигару.

— Я не против.

— Померяемся. Только не сегодня. Сейчас у меня нет времени выбирать и обучать новых подручных. Так вот, я вам скажу, отчего мы спешим. Я не могу разбудить Бринкли. Он выпал из общения. У нас нет больше времени…

— Вы правы, — сказал вдруг чей-то голос, — Времени у вас больше нет.

Все пятеро, как марионетки, повернули головы в ту сторону, откуда исходил голос. Плечом к плечу в кабинете стояли Эфраим Хоу и Джоан Фримэн.

Хоу посмотрел на существо.

— Я ожидал этой встречи, — весело сказал он. — Я, можно сказать, давно мечтаю о ней.

Существо выбралось из каталки и двинулось по воздуху к Хоу. Его рост и манера передвигаться создавали неприятное впечатление, что оно идет на невидимых ногах. Хоу просигналил Джоан.

— Оно начинает. Ты сможешь удержать остальных, милая?

— Думаю, что да.

— С Богом! — И Хоу постарался сосредоточить все знания, полученные за сто тридцать лет непрерывного труда, на одной-единственной цели — на телекинетическом контроле. Он избегал контакта с разумом злобного существа, противостоявшего ему, и направил все усилия на то, чтобы разрушить его физическую оболочку.

Существо остановилось.

Медленно, очень медленно, как это бывает с неосторожным ныряльщиком, когда его сплющивают морские глубины, или с апельсином, попавшим в соковыжималку, сокращались пространственные пределы его существования. Невидимая сфера заключила его в себя и уменьшила.

Существо втягивалось в нее все глубже и глубже. Короткие обрубки ног прижались к плотному туловищу. Голова пригнулась к груди, чтобы избежать неумолимого давления. На миг оно собрало всю свою извращенную злую волю и попыталось дать отпор. Джоан мгновенно захлестнуло тошнотворной злобной волной.

Но Хоу был неколебим; сфера вновь начала уменьшаться.

Безглазый череп раскололся. И сфера сразу сократилась до ничтожных размеров. Двадцатидюймовый шарик повис в воздухе; он был столь омерзителен на вид, что вглядываться в него не хотелось.

Хоу, частицей разума удерживая на месте теперь уже безвредную кучку грязи, спросил:

— С тобой все в порядке, милая?

— Да, Старейший. Когда мне стало плохо, мастер Линь пришел на помощь.

— Я это почувствовал. А теперь давай займемся остальными. — Вслух он сказал: — Что вы предпочитаете: присоединиться к вашему шефу или же забыть то, что вы знаете? — И он пошевелил пальцами, как будто сжимая что-то.

Человек с сигарой пронзительно завопил.

— Понял ваш ответ, — сказал Хоу. — Джоан, передавай их мне по одному.

Он провел тонкую работу с их мозгом, разглаживая некоторые лишние извилины, образовавшиеся в результате жизненного опыта.

Через несколько минут в комнате осталось четверо человек — вполне вменяемых, но несколько инфантильных — и кучка кровавой грязи на коврике.

Коуберн вошел в комнату незваным гостем. — Игра окончена, голубчики, весело объявил он и направил указательный палец на одного из троих мужчин. Вот тебе! — Из пальца с треском выбилось пламя и объяло врага. — И тебе. Пламя вылетело вновь. — Ты тоже получай! — И третий подвергся очищению огнем.

Брат Артемис, «Божий Гнев», стоял перед телевизионной камерой.

— А если все это неправда, — гневно проговорил он, — да поразит меня Господь на этом месте!

Заключение, составленное следователем о том, что причиной внезапной смерти Артемиса был инфаркт, никак не объясняло, почему его останки нашли обгоревшими.

Политический митинг пришлось отменить, поскольку главный оратор так и не появился. У микрофонов обнаружили неизвестного бродягу, который свалился на землю и что-то бессвязно лепетал. Директор девятнадцати крупных корпораций довел до истерики свою секретаршу; диктуя очередное распоряжение, он вдруг запнулся, вступил сам с собой в дискуссию и под конец впал в беззаботный идиотизм. Исчезла прославленная телезвезда. Поспешно пришлось сочинить некрологи для семи конгрессменов, нескольких судей и двух губернаторов.

В тот вечер традиционную вечернюю песню в лагере «Марк Твен» пели без директора Моултона. Он был на общей конференции братьев, собравшихся во плоти впервые за многие годы.

Войдя в зал, Джоан огляделась.

— А где мастер Линь? — спросила она у Хоу. Несколько мгновений он молча смотрел на нее. Впервые за два года, прошедшие после их первой встречи, ей показалось, что Хоу растерялся.

— Милая, — мягко сказал он, — ты, должно быть, успела понять, что мастер Линь оставался с нами ради нас, а не ради себя самого. Кризис, которого он ожидал, успешно разрешился; остальную работу нам предстоит выполнить без него.

Джоан прижала руку к горлу.

— Вы… вы хотите сказать…

— Он был очень стар и очень, очень устал. Последние сорок лет его сердце продолжало биться только благодаря постоянному контролю.

— Но почему же он не омолодился?

— Он этого не хотел. Он не мог оставаться с нами до бесконечности после того, как вырос.

— Да. — Она прикусила дрожащую губу, — Да. Верно. Мы все еще дети, а у него есть другие дела… но… О Линь! Линь! Мастер Линь! — И она опустила голову на плечо Хоу.

— Почему ты плачешь, Маленький Цветок?

Резким движением она подняла голову.

— Мастер Линь!

— Разве не может произойти то, что уже происходило? Разве существует прошлое или будущее? Неужели ты так плохо усвоила мои уроки? Разве я сейчас не с тобой, как всегда? — И своей мыслью она ощутила волнующую, неподвластную времени веселость, ту любовь к жизни, которая была отличительной чертой доброго китайца.

Мысленно Джоан сжала руку Хоу.

— Извините, — сказала она. — Я была не права. Она расслабилась, как учил ее Линь, и позволила своему сознанию погрузиться в грезы, обнимающие время в единый бессмертный поток настоящего.

Хоу, видя, что она успокоилась, занялся конференцией и связал всех присутствующих в единую телепатическую сеть.

— Полагаю, все вы знаете, зачем мы собрались, — подумал он. — Я отслужил свой срок; мы вступаем в