Моя страна - прежде всего! (СИ) - "Илья83"

— Очень! — заговорщицки понизила голос девушка, тайком оглянувшись. — Но внутри она очень добрая, я знаю. Извините ещё раз! — и с этими словами она убежала обратно.

— Мда… — с сожалением отметил Хайнц, продолжая сидеть в кресле. — Я надеялся получить нужные сведения, но она и сама их не знает.

— Верно, эта простушка была вполне искренней, сразу видно, лгать не в её привычках! — кивнул в ответ Петер. — Но меня больше огорчило совсем другое..

— Что именно? — с удивлением спросил он.

— За весь разговор она ни разу не посмотрела на меня, представляешь? — с нарочитым огорчением пожаловался Баум. — Только на тебя и пялилась, чертовка! Как будто меня вообще не было здесь. Чёрт знает что!

— Кто о чём а ты о бабах! — невольно рассмеялся Хайнц, делая вид что с трудом встаёт с кресла. — Видно, теряешь сноровку и навыки!

— Но-но, одна маленькая неудача ни о чём не говорит! — проворчал подчинённый, так же вставая на ноги и направляясь к выходу. — Вот увидишь, я обязательно реабилитируюсь!..

Дружески подначивая и подшучивая они вышли наружу и медленно зашагали к воротам, никуда не торопясь. Теперь оставалось лишь ждать..

г. Нойенкирхен.

Расположение моторизованного полка СС "Лейбштандарт Адольф Гитлер".

6 мая 1940 года.

Гюнтер Шольке.

Проведя со своими подчинёнными разминку, пробежавшись по улицам и покидав друг друга в борьбе, он с наслаждением сполоснулся в холодном душе, а потом снова сел за ненавистный стол, заваленный новой порцией бумаг. Чем ближе наступало время вторжения тем больше их становилось. Сегодня ожидалось прибытие со складов в Мюнстере дополнительного комплекта боеприпасов к технике и личному оружию, а также горючего, продовольствия и инструментов для ремонтной службы. С одной стороны это радовало, с другой… как же эта писанина надоела! Завести, всё-таки, писаря? Может, не одного? У "папаши" есть Роске, который тащит на себе всю документацию, почему бы и ему не сделать так же? Нет, не сейчас… Он — командир и пока часть не в бою, обязан лично этим заниматься. Нравится или нет, это его долг и обязанности офицера. И никого не интересует его желание!

В следующий час Гюнтер так и просидел за столом, подписывая бумаги и изредка отвечая на звонки телефона, который ему поставили связисты. чтобы он всегда был доступен для тыловиков и "папаши" Зеппа. Прервал его, на этот раз, не старина Пауль а стук в дверь и незнакомый молодой голос:

— Разрешите войти, оберштурмфюрер?

Он удивлённо поднял голову. За эти дни Гюнтер успел хотя бы парой слов обменяться со всеми своими подчинёнными но конкретно этот голос был ему незнаком. Интересно, кто на этот раз?

— Войдите! — крикнул он.

Дверь медленно открылась и в комнату шагнул… какой-то подросток одетый в аккуратно подогнанную полевую форму СС. Вот только правая петлица была полностью чёрной, что означало одно… Её обладатель был "Бевербером", самое низшее звание в СС, означавшее дословно "претендент". В сущности, он ещё даже не считался эсэсовцем, так как не принял присяги, не получил удостоверения личности и кортика, а также не дал клятву верности фюреру.

И пока Гюнтер изумлённо таращился на него, подросток принял строевую стойку, лихо выбросил вверх правую руку и выкрикнул:

— Хайль Гитлер!

Его голос неожиданно сорвался и вместо нормального звука получилось что-то писклявое. Парнишка густо покраснел но вызывающе вздёрнул подбородок и уставился чуть выше головы Гюнтера. Тот улыбнулся краем губ. Он начал догадываться кто пришёл..

— Кто такой? — отрывисто спросил Гюнтер, не сводя с него глаз.

— Бевербер 1-го батальона Эрих Ханке, оберштурмфюрер! — тут же ответил парнишка и постарался щёлкнуть каблуками маленьких сапог но и тут его постигла неудача. Звук получился глухой и невнятный. Гюнтер постарался сохранить серьёзность, встал из-за стола и ответил:

— Хайль! Вольно!

Эрих слегка расслабился но продолжал стоять прямо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вот ты, значит, какой, Эрих Ханке… — протянул Гюнтер, остановившись прямо перед ним. Ростом мальчишка доходил ему до шеи, так как сам Шольке вымахал почти под два метра. — Мне рассказали о тебе. Как звали твоего отца?

— Вольфганг Ханке, оберштурмфюрер! — выкрикнул подросток и посмотрел ему прямо в глаза. — Он был командиром взвода во втором батальоне нашего полка.

— Ясно! — кивнул Шольке и снова спросил: — Почему ты не вернулся в Кюстрин вместе с матерью и сестрой? Должен знать что по возрасту тебе не положено служить в боевой части! Ты состоишь в "Гитлерюгенде" и поэтому я намерен отправить тебя домой.

— Я не вернусь пока не кончится война! — дерзко заявил подросток глядя на него снизу вверх. — Буду мстить за отца всем нашим врагам!

— Ты отказываешься подчиниться прямому приказу старшего по званию? — с удивлением осведомился Гюнтер, заложив руки за спину.

Тот промолчал и стиснул зубы.

— Я задал вопрос! Отвечать, бевербер!! — рявкнул он своим поставленным командирским голосом.

Эрих опустил голову и тихо ответил:

— Никак нет, оберштурмфюрер.

— Хорошо! Это уже радует. Мне в отряде не нужен анархист который плюёт на мои приказы! — сказал Гюнтер, развернулся и направился обратно, к своему столу. Усевшись за него, он взглянул на Эриха и увидел в его глазах безумную надежду. Страдальчески вздохнул и откинулся на спинку стула. Вот что с ним делать? На самом деле отправить его домой? Сбежит обратно… Оставить? А если под шальную пулю или снаряд попадёт? Наступление через четыре дня. Хм… дилемма.

— Разрешите, оберштурмфюрер? — осмелился спросить Ханке.

— Чего тебе? — вырвался Гюнтер из своих трудных размышлений о судьбе подростка.

— Не отправляйте меня домой! Я пригожусь вам здесь, вот увидите! — с горящими глазами заговорил Эрих.

— Каким же образом, интересно? — скептически хмыкнул Гюнтер, не представляя чем может помочь подразделению несовершеннолетний член "Гитлерюгенда" без боевого опыта.

— Я смогу быть разведчиком! — тут же ответил Ханке, улыбнувшись. — Потому что неплохо знаю английский и французский языки.

— Что? — удивился Гюнтер, взглянув на мальчишку с новым интересом. — Откуда?

— Мама занималась со мной языками с семи лет! — гордо признался подросток. — Она мечтала чтобы я стал дипломатом, но мне больше всего хотелось стать военным, как отец. Могу переодеться в гражданскую одежду и ходить по деревням, считать вражеские танки и солдат… Находить разные важные штабы и склады. Разговаривать с жителями под видом местного мальчишки… Только оставьте меня, оберштурмфюрер! — взмолился Эрих, глядя на него жалостливым взглядом.

Гюнтер снова задумался. Теперь ситуация заиграла новыми красками и оказалось, что этот Ханке вполне может быть полезен. Если посмотреть на это с нужной стороны, то… Что ж, пожалуй, можно не спешить с отправкой парня домой. Главное, держать его подальше от стрельбы. Возможно, услышит грохот боя и сам захочет вернуться..

— Я подумаю что можно сделать! — наконец, ответил он, оценивающе посмотрев на подростка. — Но обещать ничего не буду! Если… повторяю, если я всё же решу оставить тебя в моём отряде то стану требовать беспрекословного подчинения! Понял? Первая же твоя попытка неподчинения или саботажа моего приказа и… поедешь домой, связанный по рукам и ногам в угольном тендере! Это не обсуждается, ясно? — стальным голосом добавил Гюнтер.

— Так точно, оберштурмфюрер! — снова вытянулся дерзкий мальчишка, сияя как начищенный пфенниг. — Вы не пожалеете что оставите меня, обещаю!

— Посмотрим на твоё поведение, бевербер… — буркнул Шольке, всё ещё колеблясь. — А пока для тебя персональное задание — найти мне грамотного и честного парня на должность писаря. Учти, вся ответственность за его работу будет лежать на тебе! — предупредил он удивлённого подростка. — Так что ищи тщательно, а я посмотрю как у тебя получится. Ты уже здесь давно, в отличие от меня, всех знаешь… Словом, приступай немедленно! Как найдёшь — сразу ко мне! Свободен!