Дары инопланетных Богов - Лариса Кольцова

же был и есть ветшак.

— О-о! Как же ты горд своей силой, своей несокрушимой потенцией.

— Да уж есть чем гордиться. К тому же этот твой владыка недр есть фикция коллективного сознания. Его же нет, коли жрицы были девственницами.

— Он овладевал их душой.

— Это тоже всё игры сознания. Твою бабку лишил невинности не чёрный хозяин недр, а твой дед-жрец своим вполне реальным и эрегированным удом.

— Как грубо! — возмутилась она.

Тень ушедших времён. Жрица Ласкира и жрец Ниадор

Нэя: — Когда я грущу, я вспоминаю свою старшую мамушку. Я виновата перед ней.

Венд: — Можешь вспоминать вслух. Выскажись и тебе полегчает.

Нэя: — Я не любила её. И Нэиль, хотя и любил, тоже никогда не слушался её. Обижал, да и я иногда обзывала её. А ведь она заменила нам маму, хотя ей досталась нелёгкая Судьба. Иногда она откровенничала со мной. Мой дедушка Ниадор… как бы это обозначить? Был наделён очень сильным каждодневным, и еженощным тоже, устремлением к тому, что ты обзываешь «насыщенным сексом».

Венд: — Сатириаз называется, если по сугубо медицинской земной терминологии.

Нэя: — Бабушка настолько уставала от него, что умышленно подбирала ему «особых дев», нанимая их под видом домашних служанок. А уж те своими ухищрениями неизбежно утягивали его в «пучину насыщенного секса». Он страдал от чувства вины перед бабушкой и никогда не скупился на подарки. Она же была просто счастлива. Но чтобы он не привязался ни к одной из них, она их часто меняла. Иные из особых дев и сами убегали от него, настолько он их утомлял. Я же думаю, что она просто не любила его. Как и все жрицы, она не была способна любить мужчин. И даже пребывая в ожидании посмертного путешествия в Надмирные селения, дедушка требовал, чтобы бабушка ложилась к нему и удовлетворяла все его сексуальные фантазии. Он и тогда не иссякал в своих желаниях и не терял упругую форму для полового акта.

Он засмеялся, несмотря на серьёзность её повествования, на печальные вздохи. Но ведь она сама выбрала такую вот странную тему для беседы, а он внезапно проникся любопытством к тайнам оригинальной парочки троллей, давно уже ушедших в свои Надмирные селения.

— Я отметил, что тут много таких вот гигантов секса. Женщинам Паралеи повезло. Видимо, это связано с тем, что здешние мужчины никогда в своём историческом прошлом не предавались извращениям и сохранили в преемственности поколений здоровую половую силу. Да я и сам стал здесь куда как более активным, чем на Земле.

— А говорил, что жил как монах, — заметила она ревниво.

Венд: — Ну, да… но ведь не теперь же!

Нэя: — Только нас, детей, дедушка не любил.

Венд: — Когда ему было вас лелеять, если он неустанно трахал особых дев, как и прежде совращал девственных жриц Мамаши Воды, прикрываясь маской Чёрного Владыки. Утратив власть над общиной, он, видимо, страшно скучал по своим забавам.

Нэя: — То были не забавы, в серьёзные ритуалы, служение. И никого он не совращал. Да к своему несчастью полюбил жрицу Ласкиру, вот и всё. Взаимности он так и не дождался. Лишь перед смертью он сознался бабушке, что и был жрецом Чёрного Владыки. Она расплакалась и сказала ему; «Что же ты таился всю жизнь? Я ведь любила Чёрного Владыку, а знай, что это был ты, полюбила бы тебя в ответ. А так, я хранила верность своему Божеству.

Венд: — Как же она не распознала его в интимном смысле, когда вышла за него замуж, не зная, что он был жрецом?

Нэя: — Не распознала, потому что пила эликсир из вытяжки надводных цветов, как и все жрицы во время ритуалов. Она видела лишь Чёрного Владыку. А в обычной норме её покидала чувствительность к тому, чем и приходилось ей заниматься на супружеском ложе. Но тут… мама говорила мне, — с учётом моего детского возраста, конечно, — юная Ласкира, кем и была когда-то моя бабушка, всё же полюбила однажды. Звёздного пришельца из подземного города. Таким образом, она нарушила верность Чёрному Владыке. Поэтому разгневанный Чёрный Владыка выдал жрецу, то есть Ниадору, где она оказалась и как её оттуда выкрасть. Чёрный Владыка открыл ему тайные и запечатанные проходы в подземный город, о которых не знают пришельцы из звёздного колодца. Ниадор выкрал её и принудил избавиться от плода совместной любви со златоволосым синеоким пришельцем. С тех пор она и утратила свою женскую отзывчивость к мужским ласкам. Но бабушка в этом никогда не признавалась. Врала мне про верность Чёрному Владыке. С мамой она была очень откровенна, любила её как дочь…

Венд: — Значит, твой дед не был её половиной.

Нэя: — Видимо, так. Из-за этого мой папа родился болезненным. И только его личная воля и самодисциплина сделали из него отменного военного и мужчину тоже. Мама же любила его настолько сильно, что так и не смогла никого уже полюбить. Или же ей времени на это не хватило, или же простолюдины не казались ей достойными любви. Жизнь в роскоши, на вершине социума приучает к тому, что ниже нет ни подлинной жизни, ни настоящих мужчин. Бедная мама, как она заблуждалась! У неё не хватило времени развеять эти иллюзии. У нас в квартале «Крутой Берег» жили такие красивые парни. Да тот же Реги-Мон…

Венд: — Вспоминаешь о нём?

Нэя: — Редко. Чего мне его помнить? Только когда Нэиля вспоминаю, так и его, поскольку они были неразлучными друзьями. А уж как по ним сходили с ума все местные девчонки, вплоть до того, что топится хотели… Ах! Не хочу прикасаться к прошлому!

Венд: — И не надо

Тень Чёрного Владыки

Венд: — О каких тайных тоннелях говорила тебе мама? Может быть, у дедушки были особые карты?

Нэя: — Много чего было у дедушки. Много чего пропало у нас в отнятом имении… Да тот же Чапос, как я слышала от одной… скажем так, знакомой, нашёл часть этих карт в нашей расхищенной библиотеке, и кажется, ими попользовался. А большую часть, как я думаю, успел забрать Тон-Ат. Похитителям не досталось ничего особенно ценного.

Теперь уже вздыхал Рудольф, сожалея о загадочных картах, могущих быть и опасными, если тоннели, действительно, могли примыкать к пределам подземного города. Хотя проникнуть в пространства самого города не мог никто одушевлённый. Он тотчас же был бы обнаружен, а то и уничтожен автоматической системой слежения за теми уровнями, от которых зависела сохранность и безопасность колоссального города, где лишь небольшая его часть и была обитаемой.

— Ты не стал бы считать