Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

углах”». (Лазурин, 1999, с. 269.)

«…Если бы кто-нибудь видел, как он по двое суток лежал у себя в кабинете в страшной хандре, твердя в нервном раздражении, что ему все опротивело в жизни, а главное — он сам себе противен, то, конечно, не позавидовал бы ему». (Панаева, 1986, с. 206.)

«…Наследственная некрасовская страсть — карты… Нет, играть он не перестал, но, кажется, последний в этом ряду, игравших, он стал первым — не проигрывавшим… И отыграл очень много. Если не на миллионы, то уж на сотни тысяч счет шел». (Скатов, 1994, с. 7.)

«Еще в начале пятидесятых годов Некрасов тяжело заболел. Болезнь поразила горло, он лишился голоса, сильно исхудал и стал кашлять. Ему казалось, что дни его сочтены. “Дожигай последние остатки / Жизни, брошенной в огонь!” — писал он в то время одному ий друзей. Его страдания выразились в стихотворениях “Умру я скоро”, “Тяжелый год”, “Замолкни, муза, мести и печали” и др.». (Чуковский, 1954, с. 23.)

«Я примирился с судьбой неизбежною, / Нет ни ох'оты, ни силы терпеть / Невыносимую муку кромешную! / Жадно желаю скорей умереть». (Некрасов Н.А. «Друзьям».)

[Из письма от 15.06.1856 г.] «У меня припадки такой хандры бывают, что боюсь брошусь в море, коли один поеду да лихая минута застигнет. Этакая штука была с одним моим приятелем, который и болен был вроде моего… [Из письма от 26.02–10.03.1857 г.] Физическое мое состояние таково, что всякое душевное беспокойство делает меня никуда не годным, я просто теряю самообладания. Смолоду я боялся смерти, теперь я боюсь жизни. Гадко!… [Из письма от 30.06.1857 г. | В день двадцать раз приходит мне на ум пистолет, и тотчас делается при этой мысли легче». (Некрасов, 1930, с. 205, 247, 282.)

[В 1876 г. Некрасов тяжело заболел] «Болезнь была смертельна. Некрасов знал, что дни его сочтены, и потому трудился, превозмогая болезнь… Поэт перенес мучительную операцию, которая лишь на несколько месяцев отсрочила смерть. Спать Некрасов мог только пОд сильным наркозом, страдания его были ужасны, и все же нечеловеческим напряжением воли он находил в себе силы слагать свои “Последние песни”». (Чуковский, 1977, с. 11.)

«Нет! не поможет мне аптека, / Ни мудрость опытных врачей: / Зачем же мучить человека? / О небо! смерть пошли скорей!…/…Борюсь с мучительным недугом, / Борюсь — до скрежета зубов…/ О муза! ты была мне другом, / Приди на мой последний зов!» (Некрасов Н.А. «Вступление к песням 1876–1877 гг.».)

«Нет в русской литературе фигуры, более дающий облик славы и падения, возношения и презренья». (Зайцев, 1991, с. 217.)

Особенности творчества

[Из письма от 17.11.1853 г.] «Нервы мои ужасно раздражительны; каждая жилка танцует в моем теле, как будто у них вечный праздник…Приходит Муза и выворачивает все вверх дном; и добро бы с какой-нибудь пользой, а то без толку, — начинается волнение, скоро переходящее границы всякой умеренности, — и прежде чем успею овладеть мыслью, а тем паче хорошо выразить ее, катаюсь по дивану со спазмами в груди, пульс, виски, сердце бьют тревогу — и так, пока не угомонится сверлящая мысль». (Некрасов, 1930, с. 183–184.)

«Некрасов писал прозу, сидя за письменным столом и даже лежа на диване; стихи же он сочинял, большей частью, прохаживаясь по комнате, и вслух произносил их; когда он оканчивал все стихотворение, то записывал его на первом попавшемся под руку лоскутке бумаги… Некрасов мог прочесть наизусть любое из своих стихотворений, когда бы то ни было сочиненным, и как бы оно ни было длинно, он не останавливался нй на одной строфе, точно читал по рукописи». (Панаева, 1986, с. 207–208.)

«Ни в ком другом, может быть, неумолимая сила наследственности не проявила себй с такой, скажем, насмешливою жестокостью, как в Н. Некрасове… Периодичность проявления поэтической энергии Некрасова и совпадение этого проявления с пробуждением природы весной и жизнью на охоте говорят за то, что питуитарная железа2’8 Некрасова… в значительной степени получала коррелятивную поддержку в адреналинных железах. Итак, несмотря на то, что Некрасов вряд ли чувствовал какое-нибудь духовное родство с отцом, унаследованная им от отца адреналинпая гиперфункция, безусловно, играла роль в развитии поэтического его таланта». (Галант. 19276, с. 218, 221.)

Соматогенная депрессия Некрасова, насыщенная витальными переживаниями, могла дополнительно усиливаться эндокринологическими нарушениями (за счет патологии нейромедиаторных систем головного мозга). В происхождении этого вида депрессии у поэта играли роль и реактивные моменты (реакция личности на соматическую болезнь и вносимые ею изменения в социальное положение Некрасова). А связь расстройства эмоциональной сферы с содержанием стихотворного творчества прослеживается уже без особого труда.

НЕРВАЛЬ (Nerval) ЖЕРАР де (наст, фам. Лабрюни) (1808–1855), французский поэт-романтик и писатель.

«Пусть угасшие свечи

Светят нам в небесах!»

Жерар де Нерваль. «Зыбкое»

Общая характеристика личности

«Его мать умерла, когда ему было всего два года, и он рос под заботой сельских родственников… Память о своем детстве, по-видимому, была самым идиллическим видением всей его жизни… В 1836 Нерваль встречает и неистово влюбляется в актрису Дженни Колон, которая двумя годами позже выходит замуж за другого человека, а в 1842 она умирает. Этот опыт потерь изменил всю его жизнь… В период своего творческого расцвета Нерваль был поражен тяжелым психическим расстройством и по крайней мере восемь раз помещался в психиатрическую больницу». (CD Britannica 2000.)

«Прохворал, по-видимому, всю свою жизнь и никогда не мог устроить себе сколько-нибудь сносного человеческого существования. Лучше всего ему, по-видимому, жилось в Египте, где его принимали за юродивого, но и там он имел несчастье купить себе по случаю и с уступкою… рабыню-негритянку в жены, и покупка эта оказалась довольно неудачною… Впрочем, единственною сильною и истинною привязанностью в его жизни была совершенно платоническая страсть к весьма второстепенной водевильной актрисе Женни Колон, с которою он никогда даже знаком не был, что не помешало ему разориться на нее, истратив небольшое полученное им наследство на букеты, которые он ей подносил, на бинокли, которые покупал, чтобы ее лучше разглядеть, и на трости, которыми он