Хранительница света - Берил Керибар

остаток жидкости в рот. К этому вкусу она никогда не привыкнет.

Когда тоник начал действовать, Каая приняла решение. Нельзя больше терять времени. Если она должна спуститься туда одна, то так тому и быть. Проследив за тем, как удаляется патруль, она поняла, что время пришло. Тихонько выскользнула из тени дерева в лунный свет и прокралась вдоль стены склепа ко входу. Воровская жизнь научила ее передвигаться бесшумно, даже если это значило прислушиваться к сердцебиению, которое стучало в ушах, словно барабаны. Капля пота скатилась с виска и, щекоча, побежала по лицу. Чем ближе Каая подбиралась ко входу, тем жарче ей становилось. Бесчисленные факелы устилали тропу, и их свет заставлял ее нервничать – так стражникам будет проще ее разглядеть.

«Они тебя и в темноте увидят, идиотка», – мысленно разговаривала она сама с собой. Это помогало ей сохранять спокойствие и не терять концентрации. Она проследила взглядом за патрулем, уходившим все дальше и дальше, и прежде, чем появятся другие стражники, пробежала мимо факелов в глубь склепа.

Каая бесшумно двигалась по проходу, освещенному настенными фонарями. Потолок был низким, а само помещение – таким узким и длинным, что если бы кто-нибудь внезапно вышел ей навстречу, то она не смогла бы нигде спрятаться. Коридор заканчивался лестницей, уходящей вниз, в усыпальницу. Вопреки ожиданиям, она оказалась совсем небольшой. Каая насчитала шесть колонн, поддерживающих сводчатый потолок. К каждой из них были прикреплены факелы. Здесь, внизу, было тепло и душно. Мертвым телам эльфов теней это явно не навредит.

Каая снова огляделась в поисках Илиаса, но было слишком тихо. Почему-то ей казалось, что она бы почувствовала его, будь он здесь. Рядом с ней. Она снова окинула взглядом помещение и обнаружила три саркофага. Как сказал Илиас, этот склеп был построен в честь Эльдана, а значит, тут, вероятно, должна лежать его родственная душа, он сам и Неа.

Каая судорожно вдохнула, выдохнула, а затем подошла к первому каменному гробу. У изножья была прикреплена небольшая каменная табличка, но она не смогла расшифровать, что на ней написано. Буквы были эльфийские. Шесть в верхней строке, и шесть – в нижней.

– Эльдан Уларен? – пробормотала она. На центральной доске она также насчитала по шесть букв в каждой строке, а на последней было всего три буквы. – Неа.

Ее тело лежало в крайнем правом саркофаге.

Каая подошла к нему и благоговейно коснулась холодного камня крышки. Только когда увидела, как сильно дрожит ее рука, она поняла, насколько на самом деле напряжена. Если ее тело действительно лежит в этом гробу, у нее больше не останется никаких оправданий. Никаких причин отступать. Ничего, что может помешать ей отказаться от своей прежней жизни.

«Развернись и беги прочь».

Нет. Это не вариант.

Или?

Не в силах сдержаться, Каая громко всхлипнула, а когда услышала, как звук отразился от стен, прижала руку ко рту.

Готова ли она к этому?

Готова ли к своей смерти?

К смерти Кааи?

Прежде чем успела хорошо подумать об этом, Каая положила руки на край каменной крышки и толкнула ее. Она сдвинулась только на пару миллиметров.

– Это какая-то идиотская шутка, – прошептала Каая. Она сняла со спины Стальное Крыло и положила его на пол рядом. Сумка и плащ последовали за ним. Затем она сделала глубокий вдох и изо всех сил надавила на тяжелый камень. Еще несколько миллиметров. Она повторяла это снова и снова, пока, тяжело дыша, не рухнула на пол. Даже щели не было видно.

Каая вытерла со лба пот и развязала один из своих кожаных браслетов, чтобы убрать волосы с лица. Она еще несколько минут посидела на полу, лихорадочно соображая, что делать дальше. В конце концов, она прошла весь этот путь не для того, чтобы теперь не справиться с крышкой гроба.

Ей показалось или по склепу пронесся сквозняк? Каая как можно быстрее и тише поднялась. Она уже хотела схватиться за меч, но вдруг почувствовала, что ей ничего не угрожает. Что холодный воздух шел не от входной двери. Ее пульс участился, и она позволила приятному холодку обласкать себя и остудить разгоряченную кожу.

Она прикрыла глаза, наслаждаясь новыми ощущениями. Будто чужая неведомая сила управляла ею, Каая снова положила руки на крышку саркофага и толкнула.

И камень поддался.

Илиас

Илиас проснулся с плохим предчувствием. Он хотел лишь на мгновение закрыть глаза и не знал, как долго в итоге проспал. В этой вонючей дыре, в которую его упек собственный отец, было очень холодно. Он слышал, как Тимор бормотал во сне, и задался вопросом, что первосвященник делал здесь, в подземелье.

«Ваш отец не любит предателей».

Было ли совпадением то, что он не встречал Тимора после смерти Неа? Неужели он с тех самых пор находился здесь, внизу? Семь лет в этой грязной дыре… В его горле встал ком. Может быть, отец оставит взаперти на долгие годы и его? Может быть, убить Илиаса было слишком просто? Может быть, он хотел видеть, как принц страдает после всего, что между ними произошло?

Плохое предчувствие только усилилось.

– Каая, – прошептал он, когда страх проник в его кости.

Каая

Длинные черные волосы обрамляли белое лицо, которое казалось чужим, но в то же время очень знакомым. Неа была необычайно красива даже мертвой.

Только когда в глазах появились темны пятна, Каая осознала, что все это время задерживала дыхание. Она жадно глотнула ртом воздух. Неужели воздух здесь всегда был таким разреженным? Она схватилась за горло, которое вдруг сжалось. Каая хотела было сделать вдох, но у нее ничего не получилось. Дрожащей рукой она оперлась о холодный саркофаг, где лежала Неа. Где она провела последние семь лет.

Задыхаясь, Каая втянула спертый воздух, и все вокруг нее закрутилось. Неприятный писк в левом ухе становился все громче, а черных пятен перед глазами – больше. Почувствовав, что ее рука вот-вот соскользнет с гладкого камня, Каая инстинктивно потянулась к чему-то другому.

К руке, которая была холоднее камня.

От неожиданности она хотела отстраниться, но затем ее грудь сковала тугая тяжесть, а в сознании возникли первые образы.

Смех. Заразительный смех и голос. Знакомый голос. Сапфировые глаза, приближающиеся к ней. Губы, растянутые в теплой улыбке.

Из ее груди вырвался сдавленный крик, когда Каая избавилась от оцепенения.

– Что это было? – ахнула она, хоть и догадывалась обо всем. Она знала, что это было. Воспоминания. Воспоминания Неа. Их воспоминания. Она видела лицо Илиаса своими глазами. Слышала свой смех. И вдруг она поняла, почему смеялась. Илиас только