Стихотворения - Лев Мей

Пройдешь к дубовому густому перелесью,

Ты там, на цоколе треножном, меж дубов,

Увидишь статую хранителя садов,

Внимательного к зову всевластной Афродиты:

И деревянный трос, обделанный едва,

И хмельем вьющимся венчанная глава

Кой-где еще корой смоковницы покрыты…

По изваяньем вокруг обведена

Рукою жреческой священная ограда.

А мимо, с высей скал, проносится ручей -

Под сенью л'авровых и миртовых ветвей,

Под кипарисами и л'иствой винограда.

Кочующих дроздов весенние семьи

Вкруг изваянья давно уж запели,

И златокрылые ночные соловьи

Выводят в честь его серебрянные трели.

Остановися там и к богу воззови,

И возвести, что я, с покорностью ребенка,

Молю, чтоб он меня избавил от любви,

И в жертву приношу отборного козленка.

А если от меня отклонит он беду -

На жертвенник его три жертвы я кладу:

И лучшего козла, и лучшую телицу,

И агнца лучшего, сосущего ягниц,

В овчарне скрытого до жертвенного дня.

О, если б только бог помиловал меня!

(17 августа 1856 г.)

АМАРИЛЛИНА

Перед пещерою моею Амариллины

Я буду петь, пока с утеса на утес

Товарищ за меня на горные вершины

Погонит резвых коз.

Мой добрый друг, Титр! Постереги мне стадо,

Пока его жара к ручью не согнала;

Но помни, что тебе остерегаться надо

Вот этого ливийского коза:

Он силен и сердит и может ранить рогом.

Амариллина, отчего

Тебе не сесть перед порогом

И не позвать к себе того,

Кто только там перед тобой повинен,

Что упоен всей чарой красоты?

О нимфа милая! Ужель находишь ты,

Что нос короток мой и подбородок длинен?..

Погубишь ты меня, сведешь меня с ума!..

Вот десять яблоков, любви моей задаток -

Все с дерева, чт'о ты назначила сама:

А завтра принесу тебе другой десяток…

Но сжалься над моей любовью и тоской…

Зачем я не могу быть легкою пчелой!

Влетел б я к тебе и в одр забился чистый,

Под папоротник тот и плющ широколистный,

Где члены нежные покоишь ты во сне.

Теперь, Эрот, известен ты и мне:

Ты бог безжалостный - и полный ярой злости -

И львицею воскормленный в лесах…

Ты жжешь мне кровь и пепелишь мне кости…

Красавица с улыбкою в очах,

Но с сердцем, вылитым из меди неподатной,

Ты, чернобровая, лобзаньем очаруй

Меня в объятьях: волшебен поцелуй

У нимфы на гуди, как в'олы, перекатной.

Но нет, мне мне разорвать приходится венок,

Моей рукой тебе сплетенный

Из темного плюща с петрушкой благовонной…

Что делать мне?… Что предпринять я мог?..

Ты для меня глуха… Мне даже нет надежды…

Осталося одно: совлечь с тебя одежды

И в волны кинуться с скалистых берегов,

Где Ольпис-рыболов манит к себе притравой

Прожорлиых тунцов.

А если гибели избегну я - забавой

Мое отчаянье послужит для тебя…

Я ненавить твою изведал, полюбя:

Любовь, ты - вещая наука!

Над маковым листком недавно я гадал,

О тщетно я его рукою прижимал:

Под нею лопнул он без звука.

Гадальщица на верном решете,

Агрея старая, ты истину сказала,

Когда, бродя в полях, в полночной темноте,

На трепетный вопрос мне грустно отвечала:

"Ты полюбил бесстрастную, пастух! "

А между тем для ней, моей Амариллины,

Я берегу козу: ее волнистый пух

Сверкает серебром, как лилия долины,

И двое маленьких козлят

Ее сосцы упругие доят.

Эритакида, дочь Мермона,

Темнокудрявая, как волны Ахерона,

Просила подарить козу еще вчера:

Я завтра же пошлю подарок ей с утра -

Затем, что ты смеешься надо мною…

О боги! Дрогнул правый глаз…

То знак свиданья! Сажуся под сосною

И начинаю петь… Красавица, хоть раз

На бедного певца ты взглянешь не сердито!

Нет, сердце у тебя едва ль из меди слито!

(поет)

"Царевной юною пленен,

Проворный Гиппомен на поприще вступает,

И - яблоки в руках - к арене мчится он,

И первый цели достигает.

При виде золотых плодов в его руках

Страсть к победителю зажглась в твоих очах,

О Аталанта!

Мать Альфезибеи мудрой,

Супругой Биаса ты сделалась тогда,

Когда на Пилос с Отриса стада

Согнал Меламп, гадатель чернокудрый…

И не тогда ль пленил Киприду Адонис,

Когда на высях гор стада его паслись?

Но могла любовника Киприда

Оспорить на груди бессмертной у Аида…

О, как завиден мне тот непробудный сон

Что очи у тебя смежил, Эндимион:

Счастливец Язион! с богинею прелестной

Ты т'о узнал, чт'о смертным неизвестно!"

Я стражду… голова моя горит в огне…

А ты и знать не хочешь обо мне…

Довольно петь… Но знай о нимфа молодая,

Я лягу здесь - и пусть волков голодных стая

Меня в куски скорее разорвет -

И будет смерть мне сладостней, чем мед.

(1856)

СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЯ…

СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЯ,СЫНА СВЯТОСЛАВОВА, ВНУКА ОЛЕГОВА

Аль затягивать, ребята, на старинный лад

Песню слезную о п'олку князя Игоря,

Князя Игоря Святославича!

А и песню нам затягивать

Про недавнюю былинушку, -

Не по замыслу Боянову.

Коли вещему Бояну получалося

Про кого-нибудь песню складывать,

Растекался мыслею он п'о лесу.

Мчался серым волком п'о полю

И сизым орлом под облаком.

Про былые про усобицы

Песни прошлых лет нам памятны:

Втапор'ы на стадо л'ебедей

Напускали десять с'околов:

Чей сок'ол на стадо первый пал,

Тот и первый свою песню пел

Ярославу, князю старому,

Али свет-Мстиславу храброму,

Как Редедю могутн'ой наш князь зарезывал

Перед теми же дружинами Косожскими;

Али красному Роману Святославичу.

Да Боян не десять с'околов

Напускал на стадо л'ебедей,

А персты свои искусные

Распускал он по живым струнам,

И во славу удал'ых князей

Рокотали струны вещие.

Так затянем же, ребята, песню дружную,

Что от старого Владимира

И до нынешнего Игоря,

Как, исполнясь духа ратного,

Опоясав ум свой крепостью,

Изощривши сердце мужеством,

Он навел свой полк на землю Половецкую,

За свою ли землю Русскую…

Посмотрел на солнце Игорь-князь -

Видит: меркнет солнце светлое

И дружины покрывает тьмой.

И промолвил Игорь воинам:

"Други-братья! Помужаемся!

Волен бог в небесном знаменьи,

А нам лучше быть изрубленным,

Чем в позорный во полон попасть:

Сядем, братцы, на лихих коней

Да посмотрим-ка на синий Дон! "

Занялись у князя думы пылом-п'олымем.

Да и жаль ему, что знаменье

Заступило путь-дорогу на великий Дон.

"Захотелось мне, - промолвил он, -

С вами, братцы, преломить копье

Концом поля половецкого:

Аль сложу свою я голову,

Аль напьюсь шеломом 'из Дону".

Ох ты гой-еси, гремучий соловей Боян!

Как бы ты теперь, соловушко,

Нам защелкал про дружины князя Игоря

(Ты порхнул бы в ветви мысленного дерева(,

Ты взвился б умом под облако,

Свил бы свитком славу наших дней,

Да со славой стародавнею,

И порхнул бы, полетел стезей Траяновой

По полям да по угориям.

Вот тебе бы песню складывать про Игоря,

Про того ли внука про Олегова…

Да не буря сокол'ов несет

Через поле-степь широкую -

Стаи галочьи метутся на великий Дон:

Не тебе, Бояну вещему

(Внуку мудрому Велесову(, -

Нам пришлося песню складывать.

Кони ржут за Сулою;

Звенит слава в Киеве;

Трубы трубят в Новгороде;

А в Путивле знамена стоят.

Поджидает Игорь - князь

Мила брата Всеволода;

Молвит буй - тур Всеволод:

"Нет мне свету светлого,

Кроме брата милого,

Игоря родимого:

Оба мы Святославичи.

Седлай брат лихих клней,

А мои оседланы.

У Курска сготовленны;

А мои куряне-то

Конники бывалые;

Под трубами повиты,

Под шеломами взлеяны,

Концом копьев скормлены;

Дороги им ведомы,

Овраги ими знаемы,

Луки их натянуты,

Колчаны отворены,

А сабли отущены:

Скачут они по полю,

Словно волки серые,

Себе чести-почести,

Князю - славы ищущи".

Вт'аропы вступает Игорь-князь в зол'от стремень.

Выезжаетв поле чистое…

Заступило солнце путь ему потемками;

Застонала ночь, грозою разбудила птиц;

Воют звери на распутии;

Кличет див с вершины дерева

Вести шлет землям незнаемым:

И Поморью и Посолию,

И Корсуню и Сурожу с Волгой - реченькой,

И тебе, Тмутараканский истукан!

Тут-то половцы, путми неготовыми,

Побежали на великий Дон;

Заскрепели их телеги со полуночи,

Словно лебеди крикливые снялись с мест.

Игорь воинов на Дон ведет:

Налетают птицы стаями, почуя кровь,

По оврагам волки воем ворожат грозу,

И орлы зверей слизывают клекотом н'а кости,

И лисицы на красны щиты разлаялись…