Новый Мир ( № 1 2011) - Новый Мир Новый Мир

Петр Сергеевич, истопник из бани, будет обязательно, вот как хочешь! У него никого уже не осталось, что ему всю новогоднюю ночь дома сидеть самому?! Да не ори ты так! Пусть будет, что я, против?! Только ты ему скажи, что как выпьешь, ссать нужно в унитаз, а не в раковину! А то привыкли вы там в своей бане ссать куда захочется! Да никогда он не ссал в раковину! Расскажи мне! Да я вас как облупленных вижу! В позапрошлом году…

Не надо, Валя, пожалуйста! Хватит! А что Дима?

Я с ним говорила. Дима не придет! Почему?! Слушай, хватит уже об этом, а? Ну сколько можно?! Как праздник, так снова об этом начинаем говорить! Ты думаешь, мне приятно это все? Мне тоже неприятно! Но я считаю, что Дима прав. Пусть поживут немного, пусть оботрутся. А там видно будет. Может, нам и не нужно с ней знакомиться. Знаешь, как молодые, поживут три месяца и разбежались! А мы? Да что мы, что мы! Митя, ты же не даун! Ну ты же должен понимать, что мальчику стыдно, что у него такой отец! Какой отец? Нездоровый отец! Ты же понимаешь, что ты нездоровый отец?! Понимаешь! И мы с тобой об этом уже тысячу раз говорили! И хватит снова возвращаться к этой теме! Скажи спасибо, что я тебе сына родила на старости лет! Что сын здоровый получился, не в тебя! Что у него все хорошо, что училище закончил, что девушку хорошую нашел, что свою жизнь устраивает! И, слава богу, без нашей подсказки знает, что ему делать, а что нет!

Э, ты чё, плачешь? Так, а ну повернись ко мне! Кому сказала, повернись! Э, нет, так не пойдет! Совсем не пойдет. Ты не плачь. Чего, в самом деле, плакать. Сын у нас с тобой. Даже я не думала, что так все выйдет, а, видишь, вышло! Нет, Митька, серьезно! Я как тогда стала у вас жить, вначале думала, что года не протяну! А вот, смотри ж ты, сколько прожили вместе! Да не рыдай ты так, господи! Вся подушка же уже мокрая! Нет, Митька, серьезно. Уж лучше в раковину ссы, но не плачь ты так горько! Можешь даже вместе с Петром Сергеевичем! Не плачь. Не плачь. Вот доживем до весны, ремонт сделаем. Слышишь, как ветер свистит за окном? И дождь стучит. Вот совсем скоро ничего, ничего, Митька, этого не будет. Совсем ничего.

 

весьегонская волчица

 

Ты помнишь, мама, как мы ехали всей семьей на теплоходе по Волге и как три дня подряд по берегу нас преследовала огромная красно-бурая волчица? До двух метров в холке, до семи метров в длину она бежала и сверкала своими глазищами, каждый величиной с небольшой величины квазар. От ее рыка у капитана судна случилась диарея. Ты еще говорила мне, смотри, весьегонская, весьегонская волчица бежит!

Прошло много лет, и повстречал вдруг я весьегонскую волчицу у нас на бульваре Пушкина. Приветики, сказала мне она, как живешь-можешь, Митька? Я онемел. А как раз апрель, снежок только-только местами сходить начал, но ветер еще холодный, свежий, сильный, ее холку треплет. Она стоит, смотрит на меня своими квазарами и вся сияет красно-бурым сиянием! Снегурочка, да и только!

Глазами повела, лапой по сугробу слежалому ударила, взметнулся снег до небес, посыпались мелкие льдинки сверху прямо мне на личность. Что молчишь, обделался небось от такой встречи? Не обделался, отвечаю,

но могу запросто. А ты не торопись, ласково говорит она. Вот садись мне на спину, в гости к тебе поедем.

Тут подалась она вперед, прилегла на вытянутые лапы грудью, подставила мне холку. Дрожащими руками вцепился я в ее густую длинную шерсть, перекинул ногу, поерзал немного, устраиваясь, и мы поехали. Раз, два, три — и полетели мы над бульваром, только ветер в лицо, да солнце, да грачи, да ветки! Еще выше поднялась волчица и еще выше. Весь город как на ладони! А потом раз, крутанулась она вокруг своей оси, и очутились мы с ней у нас в квартире.

Потолки у нас, сами видите, очень высокие! Здесь почти шесть метров! Не верите?! А между тем тут даже больше. А иначе как бы сюда волчица влезла?! Никак бы не влезла. Разлеглась тут, золотые кольца на стол побросала, шубу в угол швырнула, из рюкзака гостинцы доставать начала. Я глянул и обмер. Там и красная икра, и черная, и яхонты, и бирюза, и малахит в шкатулках! Говорит, неси мне, Митька, маминого печенья! Ну, я, естественно, мигом на кухню. А она говорит: водку ты пьешь?

Не-е-е, говорю я, мне нельзя пить! Я и без нее болен.

Выпила она водки, печеньем закусила и говорит: не думай, Митька, обо мне плохо. Никакая я на самом деле не волчица, а просто бабушка твоя по отцовской линии издалека приехала. Рассказывай, говорю, бабушка!

А цвет, а рост, а возраст, а громадные глаза?! Так глаза, говорит, — это чтобы истину лучше видеть!

Какую истину, бабушка? А такую, внучок, тяпнула она еще водки стакан, занюхала печеньком и взъерошила седеющие волоски на моей голове. Вот скажи мне, Митя, как ты думаешь, Христос есть? Есть, говорю, бабушка. Хорошо.

А что в нем такого хорошего, спрашивает она и внимательно мне в глаза смотрит. Что в Христе самое что ни на есть главное?! Ну как, говорю, возлюбите друг друга да не сотвори себе кумира, не укради, не прелюбодействуй, не возжелай брата осла своего…

Ясно, махнула рукой бабушка. Так вот, Митька, что я тебе скажу. За эту всю ерунду апостолы умирать бы не согласились! Как это не согласились бы?! А так, сказала бабка. Это все нравственные императивы, и нормальный галилейский рыбак за них на смерть бы не пошел! А вот скажи мне, за что они все-таки пошли на смерть?!

За веру, говорю, пошли на смерть! Какую такую веру? Ну в Христа! Так что ж в него верить-то было, внучок! Он же между них живьем ходил, мертвых оживлял, бесноватых и расслабленных исцелял! Тогда не знаю.

Слушай сюда. Рыбаки умерли за то, что видели своими глазами. Не за нравственность какую-нибудь и даже не за любовь к ближнему! Они умерли за ту истину, которую видели своими глазами! Они умерли потому, что Христос — Бог! И все. Истина — это не что, Истина — это Кто!!! Каждый из них дал самое высшее из всех возможных свидетельств — свою жизнь. И свидетельствовали они о том, что Христос умер и воскрес! Именно этот факт настолько безмерно важен, что все остальное перед ним ничто! Своими жизнями апостолы свидетельствовали о том, что видели своими глазами, о том, что Христос был распят, умер, а на третий день воскрес! Да, именно за этот факт они отдали свои жизни.

И больше ни за что им умирать не следовало, да они бы и вряд ли согласились! Они же были рыбаки, а не тупицы! Они были очень простые, рассудительные и основательные люди, не склонные к экстазам и умозрительным теориям! Это ж были не украинские аутисты, Митя, а еврейские рыбаки!

Вот скажи мне, Митя, что они стали делать после того, как Христа распяли? Не знаю. Да то же самое, что и до него, рыбу они ловить стали!

Они ведь рыбаки, так что ж им еще делать?!

А потом что случилось? Что? А потом Христос воскрес! Это мог сделать только Бог! И вот за это уже стоило умереть, Митька! Потому что если Христос не воскрес, то вера наша тщетна, внук ты мой недалекий! Да если он не Бог, то страшнее существа вообще не рождала земля человеческая! Сам посуди, сколько за него народа на смерть пошло?! А кроме того, вспомни, кто еще в истории человеческой говорил о себе, мол, я есмь истина и свет?! “Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня”. Да никому такое и в голову не приходило! И вот после этого всего если он не Бог, то вера наша не просто тщетна! Она отвратительна и невозможна! А Христос — чудовище!

Но Христос воскрес, внучок! Христос воскрес! А воскреснуть мог только тот, кто Господин над жизнью и смертью, то есть Бог!

Ты слушаешь меня, Митя? Э, брат, да ты с пятидесяти граммов охмелел! Это с непривычки. Нет, все нормально, я слушаю. А вдруг у него была просто клиническая смерть?

У кого клиническая смерть? У чудовища клиническая смерть. Вот я знаю, что у меня была клиническая смерть, а я потом встал и пошел.

О, Митька! Вообще, Христос есть, и он Сын Божий, а Бог триедин, и имя ему любовь. Если ты христианин, то тебе и доказательств никаких не нужно. Самое главное доказательство — твоя собственная душа. В ней Христос, и она христианка. Душа жива только Богом.

Но за твой вопрос следует выпить отдельно! Хочешь, можно пойти и по этому пути. Я, конечно, выпившая волчица, но давай попробуем! Итак, у Христа, по-твоему, была клиническая смерть? А потом в день своего воскресения он встал и километрах так в десяти-пятнадцати являлся двум своим последователям? Ты это хочешь сказать, чадо? Ну, допустим! Давай разбираться.

У нас есть свидетельство римского центуриона! Ты хочешь мне сказать, что римский центурион врал Понтию Пилату, пятому римскому прокуратору Иудеи, Самарии и Идумеи при императоре Тиберии? Не смеши меня, отрок! Не смеши, ради всего святого! Потому что у меня кроме моих квазаров есть еще мои клыки!