Мистеры миллиарды - Валентин Зорин

Достаточно вспомнить кузенов Рузвельтов, один из которых, Теодор, хозяйничал в Белом доме в начале 900-х годов, а другой — Франклин Делано — с 1933 по 1945 год. Теодора Рузвельта в 1909 году в Белом доме сменил Уильям Говард Тафт. Его сын Тафт Роберт не дошел до верхней ступени, но в 40-х — начале 50-х годов он был бесспорным лидером республиканцев, одним из их главных кандидатов на президентский пост. Летом 1952 года Роберт Тафт находился почти у цели, и лишь сложная интрига дала возможность Дуайту Эйзенхауэру оттеснить его в последний момент, уже в ходе предвыборного съезда, от президентского кресла. Одним словом, династический принцип не новость в американской политической жизни.

Но тем не менее с семейством Кеннеди, с тем вниманием, которое они к себе привлекают, вряд ли может сравниться что-либо. Причин тому немало — и политических, и психологических, и даже сентиментальных. На первом месте, конечно, политические.

Столь очевидное постоянство в интересе для американской политической жизни вещь вообще-то невиданная, почти феноменальная. В обилии информации, водопадом обрушиваемой ежедневно и ежечасно на головы американцев огромной машиной американской пропаганды — десятками газет, сотнями телевизионных и тысячами радиостанций, — есть некая сверхзадача, по хитрости и коварству не знающая себе равных во всей истории формирования и обработки общественного мнения. На первый взгляд речь идет о похвальном и вполне демократичном стремлении сообщить всем всё; постоянно доводить до каждого о любом мало-мальски заметном событии, а коль скоро таковых в данную минуту под рукой не находится, делать слона из мухи, а затем не без успеха торговать слоновой костью, не давая покупателю заметить, что под видом ценности ему подсовывают сушеную мушиную лапку.

В действительности же организаторы нескончаемого потока новостей, новостишек и совсем уже микроскопических новостеночек преследуют вполне определенную цель — оглушить читателя и слушателя, заморочить его беспрерывным мельканием нескончаемого калейдоскопа: безостановочной сменой важного и неважного, существенного и несущественного, достойного внимания разумного человека и духовной пищи кретина — не допустить размышлений, обобщений, не дать пищу уму, заменить размышления эрзац-мыслью, стереотипом.

Подобно волнам извечного морского прибоя, набегает на американцев нескончаемая череда новостей, и каждая следующая волна смывает следы, оставленные предыдущей. Потому-то общественное мнение Соединенных Штатов выработало некий общий эталон легкой возбудимости на остро приправленные блюда мастеров политической пропаганды, подменяя такой поверхностной возбудимостью глубину и постоянство реакции. То, что сегодня представляется существенным, завтра выглядит уже малосущественным, а послезавтра забывается напрочь. И лишь очень немногие события оказываются в состоянии устоять против этой хитро закрученной системы массового оболванивания.

История семейства Кеннеди, ее драма, ее амбиции, все, что с ними связано, и оказалось среди немногого, к чему вот уже десятилетие интерес не убывает.

Видный исследователь американской парламентской системы Гор Видал как-то пустил в оборот получившую затем немалое хождение фразу о том, что в Америке теперь система не двух-, а трехпартийная — демократы, республиканцы и... Кеннеди. Как и в каждом парадоксе, в этой шутке некая толика истины, несомненно, наличествует. Конечно, Кеннеди не партия, и двухпартийной системе семейство это не думает угрожать, но реальной политической силой, силой, притом не слишком-то зависимой от официального руководства демократической партии, семейство, безусловно, является и, несомненно, останется таковой и в предстоящий период. Недаром, так же как после гибели Джона Кеннеди, взоры Америки обратились на его брата Роберта, после лос-анджелесской драмы в центре политического внимания оказывается младший из братьев — сенатор от штата Массачусетс Эдвард Кеннеди. Друзья смотрят на него с надеждой, недруги — с опаской, но смотрят все. Смотрят и ждут: как будут разворачиваться события дальше.

Что же это за семейство, вокруг которого в Америке последних лет не утихает кипение страстей, кто они, «эти примечательные Кеннеди», как назвал их автор книжки, большим тиражом разошедшейся за океаном? Откуда взялись, к чему стремятся, чем живут, почему вызывают столько разговоров, являются объектом неумеренных восторгов у одних, озлобления и хулы у других?

Для того чтобы яснее себе это представить, мы и направлялись в Вашингтон. «Мы» — это специальный корреспондент «Правды» Вадим Некрасов и автор этих строк. Нам предстояла встреча с Робертом Кеннеди, который назначил свидание в своей официальной резиденции — сенате Соединенных Штатов. Он согласился увидеться, узнав, что один из нас собирает материалы о семействе Кеннеди... Было пасмурное осеннее утро. Но и в этот ранний час машина с трудом пробиралась по нью-йоркским улицам, чтобы попасть на автостраду, ведущую в столицу Соединенных Штатов. Надо сказать, что предприятие, которое мы затеяли, было довольно рискованным и потому повергавшим в некоторое смущение и явно обеспокоившим наших друзей.

Дело в том, что мы вознамерились добираться из Нью-Йорка в Вашингтон вдвоем в автомобиле, по очереди сменяя друг друга за баранкой. Взяв автомобиль одного из наших коллег, не ведая страха и сомнений, мы пустились в путь.

— Старики, — проникновенно убеждал нас накануне по телефону из Вашингтона бывший тогда тамошним правдинским корреспондентом Сережа Вишневский, — ведь вы же не знаете ни порядков, ни дороги, ни вообще движения на американских автострадах. Ей-богу, это же не так просто, как вам кажется. — И, поскольку Вишневский человек солидный и основательный, он обрушил на наши головы весьма увесистые аргументы.

— Знаете ли вы, — зловеще говорил он, — что по неопровержимым статистическим данным каждую неделю в результате автомобильных катастроф умирают тысячи американцев, а число раненых за неделю составляет 70 тысяч человек?

— Допустим, но ведь речь же идет об американцах.

— Известно ли вам, старики, — настаивал Вишневский, — что только за последний год на шоссейных дорогах Америки было убито 49 тысяч человек, а число раненых превысило три с половиной миллиона?

— Едем на машине, — упорствовали мы. — Готовь встречу.

Почувствовав, что доводы разума и даже сама ее величество

статистика до нас не доходят, Вишневский упавшим голосом преподал нам последний совет.

— Старички, — прокричал он в телефонную трубку, — я вас очень прошу, пожалуйста, «кип райт» — «держитесь справа»!

Пользу и разумность этого указания мы оценили сразу же, как только очутились на прямой как стрела и ровной как стол автостраде, входящей в систему дорог, соединяющих крупнейший город Америки со столицей Соединенных Штатов. Собственно говоря, американская автострада — это не одна, а две дороги: одна туда, а другая обратно. Должен признаться, что в первые же минуты, когда мы очутились на дороге «туда», я понял, что «обратно» для нас вещь весьма проблематичная. Но делать было уже нечего, и даже если бы мы, смалодушничав, вздумали повернуть вспять, то выбраться из потока машин, мчащихся, несущихся, летящих, было делом непростым.

Дорожные ленты разделены не хилым газончиком, но довольно широким пространством, иногда расходятся на сотни метров — это особенно удобно ночью, не слепит свет фар встречных машин. Каждая лента, в свою очередь, разграничена сплошной линией, нанесенной светящейся краской на ее полотно, на несколько полос — иногда четыре, иногда пять, иногда больше. Каждый ряд для соответствующей скорости — от более или менее разумной в крайнем правом («кип райт») до более или менее сумасшедшей в крайнем левом.

Надо признаться, что нашего благоразумия, находившегося в непосредственной связи со статистическими выкладками Вишневского, хватило не очень надолго — на каких-нибудь 45—50 миль. Потом один из нас задал вопрос: «Собственно говоря, а почему мы должны все время тянуться за этим грузовиком? Не кажется ли тебе, что он закрывает нам весь вид и вообще вредно дышать отработанным бензином?» (Кстати говоря, многие «траки» — специализированные грузовые машины и междугородные автобусы, курсирующие по американским автострадам, — оборудованы нехитрым и остроумным приспособлением: выхлопная труба идет не под кузовом, а выведена вдоль кабины вверх, что существенно уменьшает загрязненность воздуха на уровне, на котором идут легковые автомашины.)

Одним словом, мы нажали педаль акселератора, стрелка спидометра резко отклонилась вправо, а машина наша — влево, и уже больше никто из несшихся рядом автомобилей не окидывал нас взглядом, являвшим собой красноречивую и обидную смесь жалости, удивления и презрения.