Подземная война - Алекс Орлов

Граф справил нужду под высокой березой и неспешно пошел обратно, с неохотой осознавая, что придется ехать и ехать. А еще где-то ночевать – в каком-нибудь неприспособленном углу.

Хотя, в его карете, которая внешне выглядела, как обычная почтовая, имелось все необходимое для походной жизни. А ее стенки, под деревянной отделкой, были проложены кольчужной тканью, оттого ее нельзя было взять даже из тяжелого пехотного арбалета.

С другой стороны это добавляло веса, поэтому вместо двух пар рессор, использовались четыре, а вместо четверки лошадей карету тащила шестерка.

Разумеется, любой сведущий человек или даже разбойник с ходу отличил бы этот экипаж от обычной почтовой кареты, но для большинства это был экипаж королевской службы.

На таких перевозили не только важные депеши, но и деньги, и тогда охрана с четырех солдат увеличивалась до восьми, однако в случае с каретой графа, их было двенадцать, не считая солдата на запятках, вооруженного кучера и сержанта Уоллеса, находившегося при графе.

Помимо количества, охрану отличало и качество. Впереди была пара всадников на крупных кирасирских лошадях, которые могли нести на себе даже доспехи. Однако, поскольку лошади все время были на ходу, им оставляли только нагрудники, которые годились на тот случай, когда пришлось бы что-то таранить.

Эти лошади были обучены бесстрашно идти на таран даже телеги с камнями, если бы таковая встала на дороге.

47

Ночь прошла в беспокойстве, поскольку вокруг дома, где остановился граф, кто-то шнырял и охране пришлось до утра обшаривать окрестности, не давая спать проживавшим в соседних домах крестьянам.

Рано утром, еще до рассвета, его светлость позавтракал, а затем подошел к окну и наблюдал за тем, как среди не разошедшегося тумана на деревенские луга шло целое стадо коров.

При этом, хозяева скота, всего лишь открывали ворота и скотина сама становилась в колонну, которая надлежащим порядком двигалась по улице.

Графа это представление очень развлекло, прежде он никогда не видел, как именно эти коровы выходят в луга и как у них все организованно.

– А нет, охрана все же имеется! – произнес он, заметив пастуха.

Сзади кашлянул сержант Уоллес.

Граф повернулся.

– Ты когда-нибудь видел такое действо, Уоллес?

– Так точно, ваше сиятельство. У меня тетушка жила в деревне.

– А я, признаться, нет. Я видел, как коровы пасутся на лугу, я видел как они, иногда, переходят дорогу и весьма некстати. Но вот как все это начинается – узнал впервые. Ну, что мы готовы?

– Так точно, ваше сиятельство. Если все будет благополучно, прибудем еще до полуночи.

Через десять минут карета, в сопровождении охраны, пронеслась по улице, где только что брели коровы, и направилась прямиком в сторону моря.

Граф старался как-то отвлечься, смотреть в окно на проносившиеся пейзажи, однако мыслями возвращался, то к событиям у границы, но в большей мере – к причине вызова к королю.

Вряд ли что-то серьезное, однако король есть король.

«Хорошо бы взять за необходимость писать что-то в депеше – повод вызова такой-то,» – подумал граф и сам улыбнулся такой глупой мысли.

«А еще тайная канцелярия,» – укорил он себя.

В королевскую летнюю резиденцию граф Абердин прибыл позже, чем планировал – помешал разлив какого-то ручья, который превратил всю дорогу в непролазную грязь и пришлось делать огромный крюк по сельским дорогам, а в каких-то местах даже пробираться по целине и полям, иначе экипаж мог опрокинуться.

Карету шефа тайной канцелярии опознали еще в первом оцеплении охраны – примерно за милю до дворца и далее граф поехал в сопровождении офицера дворцовой стражи, который мог без остановок пройти все тайные дозоры и перед ним открывались все ворота.

Прибыв на место, экипаж остановился возле одного из гостевых флигелей и граф, со вздохом облегчения, ступил, наконец, на твердую землю, словно моряк после долгого плавания.

– Наконец-то комфорт, – произнес он заходя в гостиную и падая в одно из кресел.

– Еще свечей, ваше сиятельство? – спросил старший распорядитель, ведавший расквартированием гостей короля.

– О да, пожалуй. Его величество давно уже спит?

– Не так давно, ваше сиятельство, – ответил распорядитель и сделал знак лакею, чтобы нес свечи. – Три часа назад еще был ужин, а салют закончился только час назад.

– Салют? В честь чего?

– Герцог Фуанс, ваше сиятельство. Он празднует рождение первенца и оплатил весь сегодняшний праздник, а наш король мудр, он сказал – платите герцог, а мы выпьем за ваше дитя.

Принесли свечи и распорядитель отправил лакея, а сам принялся зажигать новые свечи от старых и вставлять в канделябры и подсвечники.

– Там у меня еще багаж в карете…

– Карету мы уже отпустили, ваше сиятельство, а багаж занесли в спальную. Или, если желаете, в кабинет?

– Пусть лежит, куда поставили. А люди мои где?

– Половина пошла помыться – у нас там своя купальня имеется. А другая половина ужинает.

– Ну и ладно, – кивнул граф. – А свечей уже достаточно, а то еще угорим тут.

– Что вы, ваше сиятельство, я окошко приоткрытом держу именно на такой случай. И флигелек вам подобрал самый просторный, поскольку…

– Хватить, Фингель, говори чего надо.

Распорядитель вздохнул и одернул мундир.

– Ваше сиятельство, поспособствуйте вызволить мое чадо. Он глупый еще – совсем мальчишка!

– Ему тридцать лет, какой же это мальчишка?

– Ну, закружила ему голову эта… падшая женщина, ваше сиятельство. Вы же видели ее? Ну кто против такой устоит, а Ричард он такой, знаете ли, неподготовленный, что ли.

– Все на так просто, документы уже составлены и подписаны.

На лице Фингеля отобразилось бесконечное отчаяние, он подался вперед, намереваясь пасть на колени, но граф установил его. Он устал с дороги и ему совсем не хотелось участвовать в это драме.

Сын распорядителя связался со шпионкой – «дамой полусвета», как про таких говорили. Разумеется, до вершин светских общество она не добралась, но тайная канцелярия сумела выяснить, что шпионка провела несколько ночей с весьма заметными вельможами, настолько заметными, что даже попытка снять с них допрос вызвала бы настоящий скандал, который непременно докатился бы до короля.

Поэтому арестовывали фигуры поменьше да пожиже, но и этого было достаточно, чтобы составить полную картину. Девица интересовалась всеми внутриполитическими событиями, от простых сплетен – кто и с кем при дворе спит, до точных размеров взяток, какие берут те или иные чиновники.

Кому именно предназначались сведения узнать не успели. Хотя девицу вовремя арестовали, на пересылке она соблазнила двух часовых и унтерофицера, после чего сбежала. Последний раз ее видели на палубе торгового судна, которое отплыло в вечер побега.

Одним из несчастных, попавших в ее сеть, оказался сын распорядителя Фингеля, который был желаемой добычей, поскольку через его отца можно было узнавать о всех гостях короля, а стало быть, и следить за политическими линиями королевства.

– Ладно, давай мы поступим так – я дам ему написать покаянную бумагу, как будто он сам сообщил об этой девке. Потом мы его выпустим и пусть живет себе спокойно, но больше такого – ни-ни, второй раз не простим.

– Ваше сиятельство! Благодетель! – запричитал распорядитель и, все же, упал на колени.

– Все-все-все! – замахал руками граф. – Прямо сейчас дам распоряжение и завтра он вернется в отеческий дом. А сейчас – оставь меня, я хочу спать.

Избавившись, таким образом, от распорядителя, граф поднялся и подойдя к буфету достал колбу с ликером.

Вынул пробку и понюхал – напиток имел густой вишневый аромат. Граф налил в рюмку и сделал глоток.

Беседа с распорядителем оказалась весьма кстати. Его сына он, конечно же, выпустит, но подписав бумагу о сотрудничестве, тот вовлечет в сотрудничество и своего отца. А это очень хорошо для тайной канцелярии и сбережет много сил и времени самому графу Абердину.

– Что ж, за нового агента, – сказал он себе и выпил ликер, а потом подумал и налил еще. Все же агент был действительно ценный.

48

Несмотря на то, что раньше полудня король аудиенций не проводил, граф Абердин поднялся рано. Ему следовало привести себя в порядок и то, как он выглядел на дальних рубежах королевства, не было уместным во дворце – пусть даже и летнем.

Отказавшись от услуг сержанта Уоллеса, который обычно брил и подстригал графа, его сиятельство вызвал придворного мастера и тот привел его в порядок, пока другой лакей под наблюдением Уоллеса, готовил для графа мундир, сорочки и панталоны.

К девяти часам утра его сиятельство уже позавтракал и оделся в обычный мундир, в то время как представительский туалет лакеи уже держали наготове. Имея запас времени, его светлость отправился гулять по парку до самой набережной, с интересом наблюдая за садовыми работниками, которые безостановочно подметали, подстригали, вскапывали и белили, пока господа и сам король изволили почивать.